Мариам Ибрагимова - Стихи и поэмы

Ашуг, не признанный двором,
Отверженный монархом странник,
Когда явился к нам изгнанник,
Его встречал, как отчий дом, Кавказ.

Перед седым хребтом Кавказа
Предстал он с думою печальной,
Не как приблудный, не случайный,
А найденный достойный сын.

Нет, не страшил его Чиркей
В суровых дебрях Дагестана —
Любил он в непокорном стане
Лихую удаль узденей.

Мог на него поднять булат
Мюрид – защитник имамата…
С отвагой русского солдата
И сам он умереть был рад.

Но разве мог подвергнуть злу
Всё, что, воспев, овеял славой?
За это сам орёл двуглавый
Вонзил в него железный клюв.

Когда мы думаем о нём,
То утешает мысль нередко,
Что не легла та смерть на предков
Братоубийственным пятном.

Его в аулах наших чтут,
Как близкого по духу, нраву,
И сыном гор его по праву
Собратьев истинных зовут.

Друзья мои, пусть льётся кровь земли
Потоком струй в серебряные чаши.
Чтоб вновь, вскипев в застывших жилах наших,
Огнём священным душу обожгли.

Пусть эта ночь не дарит сладкий стон
В разливах чувств взволнованных, как море.
Утонет пусть годин тяжёлых горе,
Когда бокалы издадут свой звон…

Пусть в каждом сердце пенится вино,
Смывая накипь где-то скрытой грусти…
Пусть в жизни вашей вечно будет густо
И пусть до ста всем жить вам суждено!

Пусть кровь земли, как кровь семьи, роднит
Поборников добра и за порогом.
За дружбу выпьем! Только понемногу,
Чтоб нам разумно радость встреч продлить.

Кто сказал вам, что беден мой край,
Будит грусть наготою бесплодной?
Для меня он – невиданный рай,
Жизнь, оазис в пустыне безводной.

Горы лакские сердцу близки,
В их теснинах не дышится тяжко!
Говорят, здесь живут бедняки…
Но душа у них вся нараспашку.

Не беда, что покрыты хребты
Жидкой проседью старческой плеши…
С буйной юностью с их высоты
Ручейки белогривые плещут.

Бьют ключи средь зелёных ковров:
Тот, кто выпьет живительной влаги,
Сразу станет не только здоров,
Но и полон орлиной отваги!

Одну тебя боготворить могу
И до небес превозносить упрямо.
Я постоянно у тебя в долгу,
И ты мой долг всё умножаешь, мама.

Твой дед ничем не знаменитый горец,
В сраженьях – воин, а в труде – кустарь.
Невинному не причинял он горя,
Был с малым – мал, со старым – стар.

Мой сын, прошу, и ты, живя на свете,
Будь человеком, другом и отцом,
Чтоб за тебя не стыдно было детям,
Чтоб людям смело мог смотреть в лицо.

Под густою липой старый дом наш
Неказистым кажется на вид.
Приютившись над рекою скромно,
Словно гриб, он много лет стоит.

И нет в нём окошка с мезонином,
И нет простора в комнатке моей,
Нет под белым мрамором камина,
И нет согретых паром батарей.

Обдаёт меня теплом зимою,
В уголке заметная едва,
Мазаная печка с духовою,
Где трещат так весело дрова.

Ароматом вишен и сирени
Дышит в мае садик во дворе.
А какие разливные трели
Под окошком слышны на заре!

И ничуть не жаль, что в этом доме
Годы мои лучшие пройдут…
Не всегда я нахожу в хоромах
Радость, вдохновенье и уют.

Есть женщины, особенные есть!
Гордиться ими вправе человечество.
Они хранят достоинство и честь,
Как преданные воины – Отечество.

Те, что способны, с лучшими в ряду,
Прославить труд
Неслыханным умением…
Которые нигде не подведут —
Таких в разведку брали без сомнения.

Есть женщины,
Что любят только раз.
Довольствуясь устоями семейными,
Не выставляют людям напоказ
Суму невзгод и чувства сокровенные.

Есть женщины седые с дней войны,
Не согнутые гнётом одиночества.
Они священной памяти верны
И сохранили детям в память
отчество…

Есть женщины!
Когда встречаешь их,
С почтением
невольно клонишь голову!

Как юность, ты красив, далёкий город,
В тумане и в просторах синевы.
У стен твоих течёт с величьем гордым
Кровь голубая царственной Невы.

Ты, как музей, прославленный веками,
Стоишь, одетый в мрамор и гранит,
И думается мне: твой каждый камень
О чём-то память бережно хранит.

С времён петровских воля человека
В тебе ковалась силою ума.
И как тома большой библиотеки
Твои дворцы, соборы и дома.

Когда, рассеяв мрак тревожной ночи,
Взошла твоя желанная заря,
Ты дал Отчизне сотни новых зодчих,
В огне рождённых бурей Октября.