Мариам Ибрагимова - Тебе, мой сын. Роман-завещание

Сказания, передаваемые из поколения в поколение, сохранили в памяти потомков сведения о том, что на юге Прикаспийской низины Дагестана существовал Шамшахар (город огня), в котором жили армяне. Но явились враги, разрушили город и храмы огня. Оставшиеся в живых жители бежали. Как известно, армяне, как и персы, до принятия христианства были зороастрийцами. Дагестан и великий Прикаспийский путь были известны вавилонянам и древним грекам за полтораста лет до вывода Моисеем евреев из египетского плена.

По этому великому пути ещё в VII веке до Рождества Христова скифы неоднократно прорывались в пределы Древнего Ирана. Когда на мировую арену выступил усилившийся Иран и, диктуя свою волю приграничным державам, утвердился на прикаспийских землях Дагестана, приволжские, придонские, прикубанские, прикумские кочевники в поисках пастбищ и с целью грабежей продолжали врываться во владение персов через «великий проход».

И тогда где-то в III веке нашей эры персидский царь Ковад, а после него его сын Хосров Ануширван, стали возводить в самом узком месте циклопические стены – от моря до господствующих горных хребтов. Сюда же, в просторное межстенное ограждение, были переселены из Ирана персы и таты, которые основали город Дербент.

Перед странниками, купцами, мирными беженцами укреплённые ворота Дербента распахивали ежедневно по утрам. Но для разбойных орд они были закрыты, а гарнизон дербентских лучников и копьеметателей умело отражал с высоких башен и нешироких пробойных стен натиски грозных кочевников. Их натиски в те времена следовали один за другим, ибо началось Великое переселение народов. И было оно поднято народами Великого тюркского каганата, вытесненными с гор Северного Китая, Алтая и монгольских степей.

Хуины (гунны) – эта могучая орда, сметая всё на своём пути, рассыпалась по прибрежным просторам Волги.

Дона, Кубани, Кумы, Терека. Прорывалась она и в Грузию по горным дорогам Дагестана. Но главные свои силы гуннский вождь Аттила довёл до нынешней Венгрии, где они и растворились среди аборигенов.

Племена Великого тюркского каганата рассыпались по многим странам Европы и Азии, сохранив свой язык. Это из тюркютов произошли булгары, половцы (кипчаки), куманы, хазары, ногайцы, чуваши, узбеки, казахи, киргизы, уйгуры, туркмены, татары казанские и крымские, турки-сельджуки и турки-османы.

В течение столетий «волны» Великого тюркского каганата растекались по берегам Амударьи, Сырдарьи, Волги, Дона, Днепра, Кубани, Кумы, по приморским степям Арала, Каспия, Азовского и Чёрного морей.

Когда-то на Дону, берегах Волги и в предгорьях Кавказа процветало Булгарское царство. Хан Крум разделил свои владения между тремя сыновьями, и распалось царство на три колена. И повели сыновья царя своих соплеменников кто по берегу Дона, кто по Волге, кто на север. А сам хан Крум вывел орды к берегам Дуная, где кочевники растворились среди славян, перенявших их язык и веру.

От волжского колена произошли казанские татары, от двинувшихся на север – чуваши и другие народы. Часть булгар осела на Северном Кавказе. Некоторые этнографы считают современных балкарцев потомками крымских болгар. В этом отношении большой интерес представляет одно племя или родовой союз балкарцев, оказавшихся в горах Дагестана. Эта маленькая этническая ячейка поселилась в отдельном ауле на границе лакских и даргинских (акушинских) земель. Отколовшееся от орды, это небольшое общество, по сохранившимся преданиям, когда-то имело свой язык, свои нравы, обычаи, одежду. Славился аул мастеровыми гончарных изделий. Эти балкарцы со временем забыли свой язык и, освоив лакский, стали приписываться к лакским племенам.

Когда Великий Прикаспийский проход был перегорожен стеной и назван Дери-Бенд, что означает «закрытые ворота», миграции многочисленных этнических групп на Северный Кавказ и Закавказье происходили по Дарьяльскому проходу, реже – через Мамисонский перевал. Римские легионеры называли Дарьяльский проход «Порте кумане» – воротами куманов. Плиний и Страбон описывали войны, возникавшие из-за Дарьяльского прохода между грузинскими царями, осами и куманами (половцами).

Помимо этих горных проходов, ведущих из Северного Кавказа в Грузию (через Осетию), в горах Дагестана было ещё две дороги. Одна проходила по прикаспийским предгорьям, владениям казикумухских ханов, землям аштикулинцев и лезгин и через высокогорные перевалы до Алазанской долины. Вторая проходила по землям аварцев, вдоль русла реки Койсу к Тляроте и, перевалив Анцухо-Капучинское нагорье, вела в Кахетию. Нет сомнений, что этими путями пользовались и мирные странники – купцы, беженцы, воеводы, часть которых оседала в горах Дагестана.

Горными дорогами пользовались столетиями не только кочевые орды распавшегося Великого тюркского каганата, но и попеременно усиливающиеся персы и турки. Известно, что когда-то Волга и Дон, моря Азовское, Каспийское и Чёрное были внутренними реками и морями Турецкого султаната. Хаживали по горным дорогам Дагестана и греки, и русичи, и римляне, и арабы. Скакали по ним и косматые кони чингисидов, и ахалтекинские скакуны туменов (сотен) Тамерлана. Оседая у этих дорог, в горах и низинах, все эти разноплеменные пришельцы, утратив связь с соплеменниками, вливались в местное население.

И, право же, смешно слышать утверждения некоторых современных дагестанских верхоглядов, пытающихся доказать, что предки их были аборигенами края чуть ли не со времён далекого предка-неандертальца, поселившегося в ауле со дня зарождения человечества. Конечно, первобытный человек жил и в горах Дагестана, но создавать на этом основании теорию национальной обособленности нелепо.

Почему, скажем, следует отрицать отношение обров (аваров) к аварцам Дагестана или куманов к кумыкам? Ведь куманы – те же половцы, перекочевавшие на берега Кумы и здесь взявшие новое этническое самоназвание. И те и другие относятся по языку и прочим признакам к тюркскому племени. Разве они с берегов недалеко расположенной Кумы не могли переселиться на земли Эндери (Андрей-аула), Чирюрта, Аксая? И каким образом половецкий Аксай мог оказаться под Ростовом? И почему вождь племени Кумук не мог выйти из куманов?

Людей, живущих на побережье Волги, называют волжанами. Кумыков в Дагестане называли арияклы, то есть из далёкого края, – какого? И как можно не считаться с топонимикой, свидетельствующей и раскрывающей многое из прошлого? Скажем, например, почему некоторые современные дагестанские учёные отрицают этническую связь и влияние хуннов (гуннов) на этнический состав Дагестана? Почему на землях Осетии и Чечни существуют такие топонимы, как Аргун, в Дагестане – Хунзах, Гунниб, Гунбет (Гумбет), а в Лакском районе – Гунмунк (Гумук-Кумух), Гунчукатль и так далее? Чем объяснить, что аварские Кудияб-Оры, большие реки, имеют вторые названия: Аварское Койсу, Кара-Койсу. Ведь «Кой-су» означает по-тюркски «колодцевая вода», «кара» – «чёрная». И, наконец, если Дагестан, особенно его высокогорная часть, не был убежищем отколовшихся от каких-то племён семей, родовых союзов или групп переселенцев, изгнанников и просто беженцев, то чем объяснить его уникальную этническую пестроту и многоязычие?