Гуннар Гуннарсон - Адвент. Повесть о добром пастухе
- Название:Адвент. Повесть о добром пастухе
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Текст
- Год:2013
- Город:М.
- ISBN:978-5-7516-122
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Гуннар Гуннарсон - Адвент. Повесть о добром пастухе краткое содержание
Рождественская повесть выдающегося исландского писателя Гуннара Гуннарссона (1889–1975) основана на реальных событиях. Каждый год в начале Адвента (ожидания Рождества) уже немолодой Бенедикт отправляется в горы собирать потерявшихся овец, чтобы спасти их от гибели. Помогают ему верный пес Лев и баран-вожак Железяка. На этот раз им придется бороться в заснеженных горах не только за чужие, но и за собственные жизни.
На русском языке издается впервые.
Перевод: Т. Шенявская
Адвент. Повесть о добром пастухе - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Как бы то ни было, теперь он в преклонных летах, пятьдесят четыре года, так что маловероятно, что он ступит на опасный путь. Пятьдесят четыре года – и в двадцать седьмой раз он идет в горы. Он это точно знает, считал из года в год: в двадцать седьмой раз. Впервые отправился, когда ему было двадцать семь, и вот уже в двадцать седьмой раз бредет он от хутора к хутору здесь, на самом краю обжитого мира, и почти всегда в первое воскресенье Адвента, как сегодня. Да, время неумолимо. Двадцать семь лет… Почти как в тех мечтах. В тех мечтах. О которых никто не знает, кроме него самого и всемогущего Бога. И той горной пустоши, которой он громогласно доверил их в душевном смятении. Уже в первый раз он оставил их там, наверху, среди гор. Там они надежно спрятаны. Или он ошибается? И они блуждают по ненаселенной пустоши, как изгнанные духи, как призраки, живущие бродячей жизнью в снежной пустыне и выветрившемся камне? Не их ли он высматривает каждую зиму – не выбились ли из сил, не поглотил ли камнепад? Ну нет, подобных фантазий он не лелеял – его жизнь, по счастью, была не настолько убогой.
Теперь они быстро приближались к месту своего ночлега и, запыхавшиеся, поднялись по склону, который вел прямо во двор, – Бенедикт, Железяка и Лев. Постройки хутора расположились на просторном уступе, к которому сзади полукругом подступали склоны, но не очень высокие, что было очень кстати, особенно весной, когда набирало силу солнце, – и хорошая защита от ветра. Уставший Бенедикт тяжело вздохнул. На сегодня всё. Обернувшись, он посмотрел на пройденный путь. Он обхватил рукой рог Железяки, у основания чувствовалось тепло, с другой стороны стоял Лев и вилял хвостом. Это был торжественный миг – троица переводила дух. Не то чтобы Бенедикт чувствовал, что небеса открылись над его головой, но он заметил в них небольшую щель, в земном мире он был не одинок, не чувствовал себя совсем покинутым. Нет, он не покинут. Так и стояла троица, Бенедикт медленно обводил взглядом все вокруг. Опускались холодные сумерки, день ушел, и мягкий лунный свет пробивался сквозь облака, которые походили на ледники в вечном движении. На вид как настоящие горы, бледнеющие у горизонта, седые от снега и едва различимые. В такой вечер, когда озеро сковало льдом, а лед засыпало снегом, местность казалась более ровной. И в центре этого ледяного мира, который сливался с ночной тьмой, частицей этого сумеречного вечера стоял человек, наполовину работник, наполовину хозяин; стоял вместе с самыми близкими друзьями – псом и бараном, и этот мир принадлежал ему. Ему и им. Он здесь живет. Как неотъемлемая часть всего, что он может охватить рукой, взглядом, предчувствием. Это – его мир. Он не размышлял об этом сознательно, но это предчувствие, если не сказать уверенность, таилось в его душе. Он даже не думал о том, что вот он здесь стоит и наслаждается видом, потому что привык покидать Край задолго до рассвета и забираться в горы, когда день только занимается. Но в душе он ощущал какую-то пустоту, тоску, которую нельзя было ни описать, ни объяснить, странную, сосущую под ложечкой тоску по дому, но по какой причине? Оттого ли, что он вот-вот покинет обжитые места, или потому, что всякий раз, когда он уходил, его охватывала мысль о том, что совсем скоро ему предстоит покинуть их навсегда? Этого Бенедикт не знал. Человек ведь привязан к дому, к свои вещам, собственное Я преследует его до могилы, поэтому он боится потерять жизнь – это самое реальное из всего реального, самое преходящее из всего преходящего, самое бесконечное из всего бесконечного, – боится выпустить ее из рук. Боится одиночества, которое является условием его самобытия, которое и есть его самобытие, боится, что останется без своих собратьев, и, возможно, забытый Богом. Немного утешает лишь то, что, если все пойдет своим чередом, его здесь и похоронят, он навечно обретет надежное убежище в родной земле. И с того света он надеется в часы досуга наслаждаться видом этих мест, иное просто немыслимо. Тут Бенедикт не удержался и, не очень довольный, понюхал несколько снежинок, несколько заблудившихся, медленно паривших снежинок, которым, по его мнению, нечего было делать на земле, и прежде он не обращал на них никакого внимания.Погода Бенедикта, скорее, не радовала; похоже, она будет меняться, и не к лучшему. Он пригляделся к луне: ну да, их снова ожидает снег, если не кое-что похуже. Вот и Железяка совсем не в духе. А он-то знает. Один Лев радовался с щенячьей беззаботностью, крутил хвостом, вел себя как дома, наслаждался жизнью. Бенедикт чуть было не рассердился, когда его увидел: вот попугай! Но потом опомнился, ласково взял за ухо: «Дурачок ты!» Ему все никак не удавалось взбодриться, его больше не радовали ни земля, ни небо, он стоял в угасающем свете дня и уже не мог уговаривать себя месить ногами снег вверх по склону. Он слишком разбирался в погоде, чтобы подавить в себе дурные предчувствия. Может, ему следовало остаться дома? Он ощущал тяжесть своей котомки, снял ее и поставил на камень, к которому привязывают лошадей, повернулся к двери. Но стучать ему не пришлось, и, насколько он помнил, никогда не приходилось, по крайней мере, в воскресенье на Адвент. Дверь открылась, и вышла Сигрид, хозяйка.
– Мир этому дому, – поздоровался Бенедикт, и его холодная, костлявая рука на мгновение прижалась к ее теплым пальцам.
– Ну, здравствуй, гостем будешь. – Хозяйка бросила взгляд на проносившиеся гряды облаков и в шутку добавила – А мы уже начали надеяться, что ты не придешь!
– Не дождетесь, – ответил ей Бенедикт. – А вы, часом, выставить на улицу меня не думали?
Он тоже собирался сказать в шутку, но его выдал голос, раскрыв то, что он хотел скрыть. Чтобы исправить ситуацию, Бенедикт принялся счищать с ног снег. Лев тут же не упустил возможности поздороваться с хозяйкой, он помнил, как уже гостил здесь, в Краю, и теперь обсуждал собачьи новости с местными псами. Хозяйка подошла к Железяке и почесала его за ухом, баран вытерпел, но с таким видом, что она не смогла сдержать улыбки:
– И не припомню, когда в последний раз твой Железяка был в хорошем настроении, но таким хмурым, как сегодня, я его давно не видела!Бенедикт что-то пробурчал себе под нос.
– Это из-за погоды? – спросила Сигрид. В ней что-то не вязалось с радостным тоном.
Бенедикт стоял, наклонившись вперед, счищал с себя снег, ответил немногословно, и хорошо слышны были только последние слова:
– Он – один из великих пророков.
– По нему и видно.
– Вовсе нет, – возразил Бенедикт, обидевшись за барана. – Сам он так не думает, если ты это имеешь в виду.
И в этот самый момент спокойно и не торопясь подошел Петур, хозяин, чуть позже своей жены, как это повелось в Краю в первое воскресенье Адвента. А сразу за ним их старший сын, Бенедикт. Из-за спины у него выглядывала ватага ребятишек разного возраста, но их тут же загнали в дом, на улице холодный резкий ветер. «А Бенедикт скоро придет».
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: