Джон Голсуорси - Санта-Лючия (сборник)

– Ну, в чем же дело? Чего стоишь и молчишь как рыба? Уж не убил ли ты кого?

Секунду никакого ответа, Кит не слышал даже дыхания. Затем шепот:

– Да…

Ощущение нереального, которое так помогает в минуты бедствия, заставило Кита с силой произнести:

– Боже! Ты действительно пьян!

Но им уже овладел смертельный ужас.

– О чем ты говоришь? Подойди сюда, чтобы я мог тебя видеть. Что с тобой, Ларри?

Пошатываясь и спотыкаясь, Лоренс вышел из укрывавшей его темноты и плюхнулся в освещенное кресло. Опять послышался долгий, прерывистый вздох.

– Со мной ничего, Кит! А то, что я сказал, – правда.

Кит быстро шагнул вперед, пристально посмотрел в лицо брату и сразу же понял: да, это правда, не мог быть притворным этот полный ужаса и удивления взгляд. Глаза казались чужими на лице Ларри. У Кита сжалось сердце – так может смотреть только большое, настоящее несчастье. Но нахлынувшая на него щемящая жалость тут же сменилась сердитым замешательством.

– Ради бога, что значит вся эта чепуха?

Однако он заметно понизил голос, потом отошел и проверил, заперта ли дверь. Лоренс придвинул кресло к камину и, сгорбившись, всем своим худым телом наклонился к огню. Его испитое скуластое лицо с ввалившимися голубыми глазами под шапкой вьющихся волос все еще сохраняло некоторую привлекательность.

– Полно, Ларри! Успокойся… не преувеличивай.

– Говорят тебе, это правда! Я убил человека.

Этот громкий, запальчивый ответ подействовал на Кита как холодный душ. Да как он может кричать громко такие слова? Вдруг Лоренс заломил руки. В этом жесте было столько страдания, что у Кита судорожно задергалось лицо.

– Почему ты решил признаться именно мне?

Отблески огня пробегали по лицу Ларри, придавая ему какое-то сверхъестественное выражение.

– Кому же еще? Я пришел узнать, что мне делать, Кит. Заявить полиции или нет?

От такого внезапного перехода к практическим вопросам у Кита екнуло сердце. Так это не сон? Но он сказал спокойным тоном:

– Ну, расскажи… Как… как все это случилось?

После этого вопроса тягостный, отвратительный кошмар превратился в действительность.

– Когда это произошло?

– Прошлой ночью.

В лице Ларри было – Кит и раньше замечал это выражение – что-то детское, правдивое. Нет, адвоката из него бы не вышло! Кит продолжал:

– Как? Где? Расскажи все по порядку, с самого начала. Вот, выпей кофе, это прочистит тебе мозги.

Ларри взял голубую чашечку и осушил ее.

– Да, – начал он. – Вот как это было, Кит… Несколько месяцев назад я познакомился с девушкой…

«Опять женщины!»

– Дальше, – процедил Кит сквозь зубы.

– Отец ее, поляк, умер здесь, когда ей было шестнадцать лет, и она осталась совсем одна. В том же доме жил некто Уолен, полуамериканец. Она очень хорошенькая, и Уолен женился на ней или сделал вид, что женился… Вскоре он бросил ее с шестимесячным ребенком на руках, когда она ожидала уже второго. Новорожденный умер, и она чуть не умерла. Потом она голодала, пока не сошлась с другим человеком. Они прожили вместе два года, потом вдруг появляется Уолен и заставляет ее вернуться к нему. Этот негодяй ни за что ни про что избивал ее до крови. Потом снова бросил. В то время, когда я встретился с ней, старший ее ребенок тоже умер, и она спала с кем попало.

Лоренс вдруг посмотрел Киту в лицо.

– Клянусь тебе, я никогда не встречал такой милой и доброй женщины. Женщина! Да ей только двадцать лет! Когда я вчера пришел к ней, этот скот Уолен опять разыскал ее. Он увидел меня и начал хулиганить, задевать меня. Потом кинулся на меня. Смотри! – Ларри дотронулся до ссадины на лбу. – Ну, я схватил его за горло и, когда отпустил…

– Ну?

– Он был мертв. Я только потом узнал, что она повисла на нем сзади.

Он снова заломил руки.

Кит сурово спросил:

– И что же ты сделал потом?

– Мы долго сидели около него. Потом я взвалил его на плечи и отнес за угол, под арку.

– Далеко?

– Ярдов пятьдесят.

– …Кто-нибудь видел тебя?

– Нет.

– Когда это случилось?

– В три часа ночи.

– Что было потом?

– Я вернулся к ней.

– Зачем же?.. О боже!

– Она боялась остаться одна, и я тоже, Кит.

– Где это?

– В Сохо. Дом сорок два по Борроу-стрит.

– А арка?

– На углу Глав-лейн.

– Что?! Да ведь я читал об этом в газете!

Схватив лежавшую на столе газету, Кит прочел: «Сегодня утром под аркой на улице Глав-лейн, Сохо, обнаружено тело неизвестного. Следы пальцев на горле свидетельствуют о примененном насилии. Труп, по-видимому, был обобран, и ничего не найдено, что могло бы помочь установить личность убитого».

Значит, все – истинная правда! Убийство! Его родной брат – убийца! Он обернулся и сказал:

– Ты узнал об этом из газет, и тебе все приснилось… Слышишь, тебе приснилось!

Ларри ответил грустно:

– Если бы это было так, Кит!

Теперь Кит сам готов был в отчаянии заломить руки.

– Ты что-нибудь взял… с тела?

– Когда мы боролись, выпало вот это.

Ларри протянул пустой конверт с южноамериканской маркой, на конверте был адрес: «Патрик Уолен, отель Саймона, Фэррьер-стрит, Лондон». У Кита снова екнуло сердце.

– Брось это в камин, – сказал он, но вдруг нагнулся, чтобы вытащить конверт из огня. Ведь тем самым он становился как бы сообщником этого… этого… Однако он не тронул конверта. Бумага потемнела, покоробилась и превратилась в пепел.

Кит повторил вопрос:

– Что заставило тебя прийти и рассказать все это мне?

– Ты разбираешься в таких вещах. Я ведь не хотел убивать его. Я люблю эту девушку. Что мне делать, Кит?

До чего же он прост! Спрашивает, что ему делать! Как это похоже на Ларри! И Кит спросил:

– Как ты думаешь, тебя никто не видел?

– Улица темная и глухая, и никого там не было.

– Когда ты совсем ушел от нее?

– Около семи.

– И куда пошел?

– Домой.

– На Фицрой-стрит?

– Да.

– Кто-нибудь видел, как ты входил?

– Нет.

– Что ты делал с тех пор?

– Сидел у себя.

– Никуда не выходил?

– Нет.

– И не виделся с этой женщиной?

– Нет.

– Значит, ты не знаешь, что она делала все это время?

– Нет.

– Она способна тебя выдать?

– Никогда!

– А она не истеричка, себя не выдаст?

– Нет.

– Кто еще знает о ваших отношениях?

– Никто.

– Никто?

– Кто же может знать, Кит?

– Кто-нибудь видел тебя, когда ты вечером шел к ней?

– Нет. Она живет на первом этаже. У меня есть ключи.

– Дай-ка их сюда. Что у тебя есть еще, что указывало бы на вашу связь?

– Ничего.

– А дома?

– Ничего.

– Никаких фотографий, писем?

– Нет.

– Припомни хорошенько!

– Ничего нет.

– Никто не видел тебя, когда ты вернулся к ней?

– Нет.

– А когда уходил утром?

– Никто.

– Удачно! Сиди, я должен подумать.