Джон Карре - Верный садовник

– У нас существовала договоренность, – ответил Джастин.

– Разумеется, существовала. Равные и параллельные жизни. Но в одном доме , Джастин! Неужели вы и впрямь заявляете, что она вам ничего не говорила, ничего не показывала, ничем не делилась? Я нахожу, что в это ужасно трудно поверить.

– Я тоже, – согласился Джастин. – Но, боюсь, именно так и выходит, если прячешь голову в песок. Тычок.

– Вы делили с ней компьютер?

– Я что?

– Вопрос достаточно ясен. Вы делили с ней, или имели доступ к портативному компьютеру Тессы, ее лэптопу? Вы, возможно, этого не знаете, но она посылала в Оффис очень серьезные документы, выдвигая обвинения против определенных людей. Обвиняя их в бог знает в чем. И ее деятельность потенциально могла нанести значительный урон.

– И кому ее деятельность могла нанести урон? Разумеется, потенциально?

– спросил Джастин, деликатно вызнавая интересующие его сведения.

– Кому – значения не имеет, Джастин, – отчеканила Элисон. – Вопрос в том, находится ли лэптоп Тессы в данный момент у вас, а если нет, где он может сейчас находиться и какие в нем содержатся материалы?

– Я никогда не имел к нему доступа – это ответ на ваш первый вопрос. Компьютер принадлежал ей и только ей. Я даже не знал, как войти в него.

– Насчет войти, это ерунда. У вас ли он сейчас, вот в чем вопрос. Скотленд-Ярд задавал его вам, и вы приняли очень мудрое решение, придя к выводу, что его лучше передать нам, а не полиции. За это мы вам очень признательны. Ваше здравомыслие не осталось незамеченным.

Вопросительных интонаций в голосе Элисон не чувствовалось, но вопрос, однако, не снимался. Если да, нажми на кнопку А, и тебя похвалят. Если нет, нажми на кнопку Б, и уж тогда не обессудь.

– И дискеты, разумеется, – добавила Элисон, ожидая ответа. – Тесса знала свое дело, что тут скрывать, все-таки дипломированный юрист. И наверняка копировала на дискеты наиболее важные файлы. В сложившихся обстоятельствах эти дискеты тоже создают угрозу безопасности, поэтому мы хотели бы получить и их.

– Никаких дискет нет. И не было.

– Разумеется, были. Как она могла работать на компьютере без дискет?

– Я их искал. Не нашел.

– Это в высшей степени странно.

– Полностью с вами согласен.

– Вот я и думаю, что оптимальный для вас вариант, Джастин, с учетом ситуации, принести все, что у вас есть, в Оффис, как только вы распакуете вещи, и позволить нам работать с этими материалами. Избавьте себя от боли и ответственности. Да? Мы можем договориться. Все, что не имеет отношения к нашей деятельности, принадлежит исключительно вам. Эти файлы мы распечатаем и вернем, и здесь никто не будет их читать, анализировать, сохранять. Послать с вами кого-нибудь? Для оказания посильной помощи? Да?

– Я как-то не уверен.

– Не уверены, что вам нужен помощник? Это объяснимо. Мы найдем достойного человека. Которому вы сможете полностью довериться. Теперь вы уверены?

– Видите ли, компьютер принадлежал Тессе. Она его купила, она им пользовалась.

– И что?

– Вот я и не уверен, что вам следует обращаться ко мне с такой просьбой. Отдайте нам ее собственность, чтобы мы ее выпотрошили, потому что она мертва. – Ему вдруг ужасно захотелось спать. Он на мгновение закрыл глаза, тряхнул головой, чтобы проснуться. – Да и потом, все это пустые разговоры.

– Простите?

– Дело в том, что компьютера у меня нет, – Джастин встал, удивив самого себя, но уж очень хотелось размяться и глотнуть свежего воздуха. – Скорее всего его украли кенийские полицейские. Они крадут все, что попадает под руку. Спасибо вам, Элисон. Вы были очень добры.

На то, чтобы получить «гладстон» у старшего гардеробщика, потребовалось довольно много времени.

– Извините, что пришел раньше, чем вы ожидали, – сказал Джастин.

– Ничего подобного, сэр, – ответил старший гардеробщик и покраснел.

– Джастин, мой дорогой друг!

Джастин еще не успел назвать свою фамилию швейцару клуба, как Пеллегрин уже сбегал по лестнице, сияя фирменной улыбкой.

– Джимми, это мой гость, пожалуйста, возьми чемодан и пропусти его.

Он крепко пожал руку Джастина, а второй по-дружески, совсем не в английской манере, обнял за плечи.

– Ты в порядке? – понизив голос, спросил он, предварительно убедившись, что их никто не подслушивает. – Если не хочешь подниматься, можем пройтись по парку. Или встретимся в другой раз. Как скажешь.

– Я в порядке, Бернард. Правда.

– Чудовище Лендсбюри тебя не утомило?

– Ничуть.

– Я заказал нам столик. Это всего лишь ленч, но кормят тут на убой. Не желаете пи-пи?

Обеденный зал напоминал катафалк. С синего неба-потолка на них взирали нарисованные херувимы. Пеллегрин выбрал столик в углу, укрытый от лишних взглядов колонной из полированного гранита и печальной пальмой, кордил иной южной. Вокруг сидели неподвластные времени, все на одно лицо, чиновники Уайтхолла, в серых костюмах и со школьными стрижками. «Таким был мой мир, – объяснял ей Джастин. – Когда я женился на тебе, я был одним из них».

– Сначала давай покончим с тяжелой работой, – по-хозяйски предложил Пеллегрин, когда официант, уроженец Вест-Индии, в розовато-лиловом смокинге протянул им меню в форме ракеток для пинг-понга. Предложение говорило о тактичности Пеллегрина, о его желании поддержать образ славного парня, потому что изучение меню позволяло им привыкнуть друг к другу и избежать визуального контакта.

– Долетел нормально?

– Да, благодарю. С меня пылинки сдували.

– Чудесная, чудесная, чудесная женщина, Джастин, – бормотал Пеллегрин, не отрывая глаз от меню. – Что еще скажешь.

– Спасибо, Бернард.

– Великая душа, великий характер. Остальное – ерунда. Мясо или рыбу? Чему ты отдавал предпочтение там?

За свою карьеру Джастин не раз и не два сталкивался с Пеллегрином. Приехал в Оттаву, когда тот там уже работал, короткое время они вместе служили в Бейруте. В Лондоне попали на один курс выживания заложника, где их учили, что следует делать, если тебя преследует группа вооруженных головорезов, не боящихся смерти. Как сохранить достоинство, когда тебе на глаза надевают повязку, связывают руки и ноги и бросают в багажник «Мерседеса». Как выпрыгивать из окна, если ты не можешь воспользоваться лестницей, а ноги не связаны.

– Все журналисты – дерьмо, – уверенно заявил Пеллегрин, продолжая изучать меню. – Знаешь, что я собираюсь как-нибудь сделать? Поставить их на наше место. Нанять частных детективов, застукать редакторов «Грониад» или «Скруз оф те уорлд», когда те встречаются со своими любовницами. Сфотографировать их детей, когда те идут в школу. Спросить у жен, какие эти ребята в постели. Показать говнюкам, каково приходится тем, о ком они пишут. Тебе не хочется взять пулемет и перестрелять многих из них?