Джон Kappe - Достопочтенный школяр

– Ваша Милость? Эй, проснитесь! Это я, Ромео. Господи Боже мой! Да что же это такое? Что его так зацепило?

Люк, встревожившись, осторожно дотронулся до его руки. Но Кро по-прежнему молчал.

– Может быть, он умер стоя? – предположил Карлик, а улыбающийся Ганс «щелкнул» старика (на тот маловероятный случай, если это и вправду так).

Как старый боксер после нокаута, Кро медленно перевел взгляд.

– Брат Люк, – пробормотал он, – мы все должны нижайше просить у вас прощения, сэр.

– Помогите мне довести его до такси, – сказал Люк, но старый Кро никак не желал уходить отсюда.

– Тафти Тесинджер. Хороший разведчик. Звезд с неба не хватал – недостаточно хитроумен и проницателен для этого, – но разведчик хороший.

– Бог с ним, с Тафти Тесинджером, мир его праху, – нетерпеливо сказал Люк. – Пойдемте. Карлик, давай-ка пошевеливайся.

– По-моему, он чего-то накурился, – сказал Ковбой.

– Детали, Ватсон, анализируйте детали, и они дадут вам ключ к разгадке, – снова подал голос Кро. Он опять погрузился в размышления, хотя Люк все время тянул его за рукав. Дождь лил все сильнее. Кро продолжил:

– Обратите внимание, господа, на пустые кронштейны над окнами. Оттуда поспешно и не очень аккуратно сняли кондиционер, что весьма неразумно в это время года. Бережливость, сын мой, весьма похвальная черта характера, особенно у шпионов, осмелюсь заметить. Видите купол? Смотрите внимательно, сэр. Царапины, Увы, это не следы гигантской собаки, а царапины, которые оставили круглоглазые европейцы, которые очень торопились, снимая радиоантенны. Вы когда-нибудь слышали о штаб-квартире шпионской службы без антенн? Это все равно что дом терпимости без кроватей.

Дождь все усиливался и достиг такой интенсивности, что, казалось, сильнее просто не бывает. Громадные капли с глухим стуком падали вокруг так, как будто кто-то стрелял картечью. На лице Кро отражались самые разные чувства, о которых Люк мог только догадываться. Где-то в глубине души он вдруг испугался, что, может быть, Кро и в самом деле умирает. Люк почти не сталкивался с естественной смертью и не знал, как она приходит, а потому был настороже.

– Может быть, у них просто от высоты закружилась голова, и они отломили антенны как смогли? – сказал он, опять пытаясь потянуть Кро к такси.

– Очень может быть, ваша милость, воистину так. Несомненно, что наступило время поспешных и неуправляемых действий.

– Домой, – сказал Люк и, не допуская возражений со стороны старика, снова тронул его за руку. – Дорогу, пожалуйста. Дорогу санитарам с носилками.

Но австралиец все еще упрямо отказывался сдвинуться с места и все смотрел на английское шпионское гнездо, вокруг которого бушевала буря, так, как будто не мог оторвать от него взгляда.

Канадский Ковбой первым отправил в редакцию свой опус. Он написал его той же ночью, пока обе девушки спали в его кровати. Журналист решил, что такой материал скорее потянет на статью, чем на чисто информационное сообщение, поэтому построил сюжет вокруг Пика в целом, а Тесинджера использовал как стержень. Канадец объяснял, что Пик традиционно являлся в Гонконге чем-то вроде Олимпа – «чем выше по склону вы живете, тем выше ваше положение в обществе», – и что богатые англичане – торговцы опиумом, отцы-основатели Гонконга, перебирались туда, чтобы избежать холеры и лихорадки, которые свирепствовали в городе; что всего лишь пару десятилетии назад «желтый», не мог появиться здесь без специального пропуска.

Ковбой описал историю особняка Хай Хейвен и в заключение рассказал, что китайскоязычная пресса называла его не иначе, как «дьявольской кухней», где британский империализм стряпает свои бесовские заговоры против Мао. И вдруг в мгновение ока кухня закрылась, а повара исчезли. «Что это: еще один жест примирения?» – задавал вопрос автор. – Проявление умиротворения? Часть общей стратегии более умеренной политики по отношению к континентальному Китаю? Или просто еще один признак того, что в Юго-Восточной Азии, как и везде в мире, англичанам приходится спускаться с вершин на землю и довольствоваться более скромной ролью?»

Творение канадца постигла печальная судьба, хотя оно было достойно лучшей участи. Ошибка состояла в том, что журналист решил послать статью в толстую английскую воскресную газету, где он время от времени печатался. Уведомление «D» – правительственный циркуляр, запрещающий средствам массовой информации касаться этих событий, пришло в редакцию еще раньше. «Сожалеем невозможности напечатать Ваш интересный материал Хай Хейвен», – говорилось в телеграмме из редакции. Статья отправилась прямиком в мусорную корзину. Через несколько дней Ковбой обнаружил, что кто-то копался в его вещах. И еще: в последующие несколько недель телефон издавал какие-то странные звуки вроде покашливания, поэтому каждый раз, взяв трубку, он обязательно говорил какую-нибудь гадость о Большом My и его окружении.

Люк возвратился домой, полный интересных замыслов, принял ванну, накачал себя черным кофе и принялся за дело. Он обзвонил конторы всех авиакомпаний, поговорил со своими знакомыми, имеющими отношение к администрации Гонконга, и еще со множеством своих приятелей из американского консульства – бледнолицых и слишком уж прилизанных – и пришел в ярость от их уклончивых и ничего не проясняющих ответов, которые сделали бы честь самому Дельфийскому оракулу. Он выжал все, что было возможно, из сотрудников фирм по перевозке мебели, которым обычно поручалась работа, связанная с правительственными учреждениями. К десяти часам вечера, как он сам сказал Карлику, которому в тот вечер несколько раз звонил, у него были данные, «проверенные и перепроверенные по пяти совершенно разным каналам», о том, что Тесинджер с женой и всеми сотрудниками Хай Хейвен рано утром в четверг вылетели чартерным рейсом из Гонконга в Лондон. Собаку Тесинджера, как он узнал благодаря счастливой случайности, должны были отправить через пару дней, в конце недели. Набросав кое-что начерно. Люк сел за машинку. Напечатал пару строчек – и иссяк. Впрочем, он заранее знал, что так и будет.

Но начал Люк бойко и непринужденно:

«Снова черная туча скандала нависла над администрацией последней английской колонии в Азии, администрацией, в последнее время подвергающейся постоянной критике. Не успели улечься страсти в связи с недавними разоблачениями взяточников в полиции и среди чиновников гражданской службы, как стало известно, что окруженное самой непроницаемой завесой секретности учреждение в Гонконге – Хай Хейвен, куда тянулись нити всех заговоров, которые Англия плела против красного Китая, в страшной спешке эвакуировано».

Дойдя до этого места, Люк остановился и закрыл лицо руками. Из его груди вырвался звук, похожий на рыдание, – это был ропот на судьбу и Создателя, отчаяние от собственного бессилия.