Генрих Ланда - Сборник

По мутному каналу плавают дикие утки, Дангуоле бросает им через перила куски булки, следя, чтобы всем досталось по справедливости. Здесь тихо и безлюдно.

Дангуоле почему-то смеётся.

– Всё надо мной смеётесь?

– Нет…

Она неожиданно обхватывает мою руку и прижимается на мгновение лбом к моему плечу:

– Просто мне никогда в жизни не было так хорошо…

– Ещё бы, свежая булка на свежем воздухе… А хотите.. там впереди будет Никольская церковь, действующая, мы можем зайти…

– Очень хочу.

В Никольской церкви нас почему-то принимают за иностранцев; какой-то мужчина, ходивший без верхней одежды, в одном костюме, подошёл к нам:

– Sind sie Ausl?ndern?

– Nein, nein, – с перепугу по-немецки ответил я.

– Gehen Sie, bitte, oben, am nachste Flor.

– Danke sh?n…

Taк я узнал, что у Никольской церкви есть второй этаж, где и находится алтарь.

Теперь стал понятным её необычный внешний вид, фасад с балконом.

Уже приближались сумерки, когда мы вышли из церкви. Дома превратились в силуэты, а неподвижное зеркало канала, вдоль которого мы молча шли – в яркожёлтую ленту на тёмном фоне. Ленту замыкал круто изогнутый мост, под его аркой было совсем черно, словно это был вход в иной мир, логическое завершение нашего пути, и не поэтому ли мы шли всё медленнее, и попрежнему молча, словно колебались – не остановиться ли, пока ещё есть время.

Но вот мы у мостика, и снова её поднятое лицо напротив меня. Она тихо говорит:

– Теперь куда?

– Теперь мы сядем в автобус, там, в конце улицы, потому что уже поздно. Наше время истекло. Мой поезд в восемь.

На середине квартала я сзади кладу ей руки на плечи, она послушно останавливается, я поворачиваю её лицом к стене дома. Она видит почтовый ящик, благодарит и поспешно вынимает из сумки два письма.

– Два письма сразу?

– Нет, одно маме и сыну, а второе… ещё в одно место…

Автобус привозит нас на Невский уже затемно. Мы прощаемся перед Казанским собором, немного отойдя в сквер от суматошного тротуара.

– Дангуоле, если вы оставите мне свой адрес, я буду искать в наших магазинах кантату Пуленка.

– Спасибо, я думаю всё-таки найти её здесь. Или, может быть, дома. Это не так важно. Спасибо… мне кажется, это не нужно.

– Что ж, как хотите… А знаете, я вчера на Невском, перед нашей встречей, видел карету с лакеем.

– Да что вы! Ведь я тоже видела, но забыла вам сказать! Как раз недалеко отсюда.

– А я – у площади Восстания. Конечно, мы видели одну и ту же карету, но в разное время. Какое интересное совпадение… Ну, желаю вам всего наилучшего.

Передавайте привет вашему сыну, который любит есть булку моим способом. До свидания.

– До свидания и спасибо.

Она улыбнулась, затем отступила на шаг, и поправив на плече сумку и всё ещё оглядываясь, повернула в сторону людского потока, помахала рукой и через мгновение растворилась в толпе.

И нельзя было уже определить, было ли что-нибудь на самом деле. Остался только необычный звук – "Дангуоле"… Небо… Путь Солнца… "Соль-Вег"…

"… Идёшь ты, Пер?

– Сторонкой…

– Что с казал ты?

– Придётся подождать тебе. Стемнело,

А ноша будет тяжела моя.

– Постой, я помогу. Разделим ношу.

– Нет, нет, останься, я один снесу.

– Ну хорошо, но не ходи далёко.

– Имей терпенье, девушка. Далёко,

Иль близко – подождёшь.

– Я подожду…"

Я рассказываю это вам, фактически совершенно незнакомому человеку, только потому, что состояние у меня сейчас ужасное. Вчера ко мне пришёл один мерзкий тип, которого следовало просто выставить за дверь, а я вместо этого уступила ему во всём. Конечно, всё так сложилось в жизни, и в этом, наверное, виноват мой характер. За мной, вообще, много ребят всегда ухаживало, и в университете, и после, но я никогда ничего себе не позволяла. Ну вот, и получилось, что до такого возраста… А потом, тогда мне ещё очень было досадно, мы как раз перед этим рассорились с одним человеком, с которым довольно долго встречались, так что это я как бы и ему назло… Словом, мы с подругой решили пойти в кино, и там, возле кинотеатра, он стоял, Юрий, как он потом представился. Я встречала его и раньше там, обратила на него внимание, он красивый парень, смуглый, мужественное лицо, молодой ещё, двадцать четыре года. Он был с приятелем, они заметили нас, подошли, познакомились, мол, девушки, вы сами? Мы тоже сами, идёмте в кино вместе. Он представился как преподаватель института физкультуры. А билетов уже не было, и они предложили ехать в другой кинотеатр, через весь город, и тут же остановили такси. Моя подруга вдруг не захотела, начала говорить, что она куда-то торопится – а я взяла и согласилась. Так что мы сели втроём в машину, потом он говорит: "Вы знаете, я так голоден, я сейчас выскочу, куплю чего-нибудь, чтобы по дороге поесть". Мы подождали, он вернулся с колбасой, хлебом и ещё чем-то.

Потом мы поехали, и я смотрю – какие-то незнакомые улицы. А они говорят: "Давайте только на одну минутку заскочим здесь в дом поедим". Я, конечно, испугалась и стала отказываться, но они говорят – на минутку, и с таким возмущением – неужели вы нам не доверяете? – что я как-то не нашлась и согласилась.

Зашли в квартиру, они стали готовить стол, оказалось – они купили водку. Я категорически отказалась, а они выпили, словом, обстановка такая, что я стала опасаться, сказала, что хочу уйти. А они говорят: мы твои туфли спрятали, – я свои шпильки оставила в прихожей, так как в комнатах пол был покрыт лаком. Ну, так я, говорю, уйду босиком, поднимаюсь и выхожу из дальней комнаты, где мы сидели, в первую. А Юрий тоже поднимается, выходит за мной, закрывает дверь между комнатами и тут набрасывается на меня, валит на пол и начинает с меня всё срывать. Я от ужаса чуть с ума не сошла, начала кричать, а он как ударит меня по лицу, у меня дыхание перехватило, а он ещё и ещё бьёт, это меня оглушило совсем.

Умоляю его: оставь, что же ты делаешь, а он – мне всё равно, хоть тюрьма, я не боюсь. Словом, я уже ничего не могла поделать, и он добился своего. Но это ещё был не конец. Он поднялся и ушёл в ту комнату, а я здесь вся истерзанная, и тут дверь снова открывается, и выходит тот, второй. И показывает нож и приказывает ложиться.

Ну, я уже совсем обезумела, но как-то сообразила и умоляю его, чтобы он пустил меня в туалет привести себя в порядок. А там заперлась и начала отчаянно кричать "Юра! Юра! Спаси меня!" Слышу, он вышел, у них там какая-то борьба, словом, Юрий мне сказал, чтобы я не боялась и вышла. Они меня уже больше не трогали, и как-то я оттуда выбралась.

Можете представить моё положение? Избитая, измятая, такое со мной сделали… Я пошла в милицию, чтобы показать побои и составить акт – но вы бы слышали, как там со мной разговаривали, как на меня смотрели! И действительно: не знаю, кто они, не знаю, в чьём доме была – что они обо мне могли подумать? Так что я только стыда набралась и ушла ни с чем. Только на улице одна женщина увидела мой синяк под глазом и запричитала: господи, говорит, что эти мужики с нами, бабами, делают…