Артур Хейли - Менялы

Хейворд, сидевший через несколько стульев от него, сначала вздрогнул, затем уставился на Остина. Достопочтенный Харольд, не обращая на него внимания, обратился к остальным, сидевшим за столом:

– Мне кажется, нам стоит посмотреть на это трезво, отодвинув в сторону наши утренние разногласия.

Леонард Кингсвуд и некоторые другие закивали. Все больше директоров сбрасывали одолевшую после ленча дремоту и стали слушать внимательнее. Недаром Остин был старейшим членом совета «ФМА». Он обладал огромным влиянием. У него также хорошо получалось склонять остальных к своей точке зрения.

– В начале вашей речи, Алекс. – сказал он, – вы говорили, что надо думать об обогащении наших клиентов и что банки вроде нашего должны показать в этом пример.

– Да, говорил.

– Не могли бы вы продолжить эту мысль?

Алекс помедлил.

– Пожалуй, могу.

Стоит ли это делать? Алекс взвесил «за» и «против». Его уже не удивляло вмешательство Остина. Он уже знал, почему Остин перешел на другую сторону.

Реклама. Раньше, предлагая провести «массированную рекламную кампанию» с «широким освещением», Алекс заметил, как Остин поднял голову, тут же заинтересовавшись. С этого момента было несложно догадаться, о чем он думал. Рекламное агентство «Остин эдвертайзинг» благодаря директорскому посту и влиянию достопочтенного Остина в «ФМА» пользовалось монопольным правом на рекламу деятельности банка. Кампания, о которой говорил Алекс, могла принести значительный доход агентству Остина.

Действия Остина были вопиющим примером злоупотребления служебным положением – таким же злоупотреблением, как и назначение Роско Хейворда в совет директоров «Супранэшнл», против чего выступал утром Алекс. Тогда Алекс спросил: «Чьи интересы поставит Роско на первое место? „Супранэшнл“ или держателей акций „Ферст меркантайл Америкен“?» Теперь такой же вопрос следовало задать и Остину.

Ответ был ясен. Остин заботился прежде всего о своих интересах; потом уже шли интересы «ФМА». Не важно, что Алекс верил в свой план. Такая поддержка – из эгоистичных побуждений – была аморальна, подрывала доверие.

Должен ли Алекс сказать об этом? Если он так поступит, то это вызовет ещё большую волну протеста, чем сегодня утром, и он снова проиграет. Директора держались друг друга, как братья-масоны. Более того, подобная конфронтация наверняка положит конец деятельности самого Алекса в «ФМА». Стоит ли так поступать? Есть ли в этом необходимость? Разве в его обязанности входит заботиться о совести совета? Алекс не знал. Между тем директора смотрели на него и ждали его разъяснений, – Да, – сказал он, – я действительно говорил – о чем мне напомнил Харольд – о личной выгоде наших клиентов и необходимости показать в этом пример. – Алекс взглянул на записи, которые несколько минут назад решил выбросить. – Часто говорят, – продолжал он, обращаясь к слушавшим его директорам, – что правительство, промышленность и разнообразная торговля держатся на кредите. Без кредита, без одалживания, без ссуд – маленьких, средних и крупных – деловая активность прекратится и цивилизация зачахнет. Банкиры знают это лучше всех.

И тем не менее появляется все больше людей, считающих, что одалживание и финансирование дефицитов достигло безумных размеров, выходящих за пределы разумного. В особенности это касается правительств. Правительство Соединенных Штатов нагромоздило высоченную гору долгов, которые мы никогда не сможем оплатить. Другие правительства в столь же плачевном или в ещё худшем состоянии. В этом подлинная причина инфляции и обесценивания своей и иностранной валюты.

Под стать огромному правительственному долгу, – продолжал Алекс, – гигантская задолженность корпораций. И на низших финансовых уровнях миллионы людей – каждый из которых следует примеру нации, – взвалили на себя бремя долгов, с которыми они не смогут расплатиться. Общая задолженность Соединенных Штатов равняется двум с половиной триллионам долларов. Задолженность потребителей по стране приближается к двумстам миллиардам долларов. За прошедшие шесть лет более миллиона американцев обанкротились.

Где-то на пути мы растеряли – и вся нация, и корпорации, и отдельные люди – древнюю истину о сочетании обогащения с бережливостью, умение соблюдать равновесие между тем, что мы тратим и что приобретаем, и сохранять то, что имеем, в определенных пределах.

Неожиданно совет успокоился. Откликаясь на его настроение, Алекс тихо произнес:

– Хотелось бы мне сказать, что возможна иная тенденция, чем та, которую я описал. Тенденции начинаются с решительных действий. Так почему бы не начать действовать здесь?

В наше время долгосрочные вклады – больше, чем какой-либо другой вид финансовой деятельности, – связаны с политикой благоразумия. А нам – всей нации и отдельным людям – необходимо больше благоразумия. И достичь этого можно путем значительного увеличения объема долгосрочных вкладов. И рост долгосрочных вкладов может быть значительным.., если мы возьмемся за дело и будем работать. И хотя личные долгосрочные вклады не оздоровят повсюду финансы, по крайней мере это будет большим шагом в нужном направлении.

Вот почему я убежден, что наш банк должен использовать возможность стать лидером.

Алекс сел. И буквально через несколько секунд понял, что не сказал ни слова о своих сомнениях относительно выступления Остина.

Последовало короткое молчание, которое нарушил Леонард Кингсвуд.

– Сочетание здравого смысла и правды не всегда приятно слушать. Но мне кажется, этого нельзя сказать о том, что мы только что услышали.

Филип Джоханнсен нехотя буркнул:

– Частично я с этим согласен.

– А я согласен со всем, – сказал достопочтенный Харольд. – По-моему, совет должен одобрить предоставленный нам план роста долгосрочных вкладов и увеличения числа отделений банка. Я намерен голосовать за него. И призываю остальных сделать то же.

На этот раз Роско Хейворд не проявил недовольства, хотя и сидел с застывшим лицом. Алекс сообразил, что Хейворд тоже догадался о мотивах, двигавших Харольдом Остином.

Обсуждение продолжалось ещё с четверть часа, пока Джером Паттертон не постучал молоточком, призывая к голосованию. Подавляющим большинством предложения Алекса Вандерворта были одобрены. Флойд Леберр и Роско Хейворд голосовали против.

Выходя из конференц-зала, Алекс чувствовал, что враждебность к нему не исчезла. Некоторые директора ясно давали понять, что по-прежнему не согласны с его твердой позицией по поводу «Супранэшнл». Но последний неожиданный поворот событий подбодрил его, и он уже не так пессимистично смотрел на свою дальнейшую роль в «ФМА».