Гончаров Яковлевич - Найти и покарать

Обаме напомнили про «афганские миражи» политического руководства СССР, нарисовавшиеся в Кремле 35 лет назад. Про интернациональный долг «ограниченного контингента» советских войск, про 15 тысяч похоронок, полученных в семьях, и про то, чем все это закончилось. Распадом великой державы. Правда, тогда в Кремле сидел не Путин, а Горбачев, высидевший «консенсус» с ЦРУ на сдачу США стратегических позиций, но ведь и в Пентагоне теперь не все Эштоны Картеры, есть и умные.

Самое большое зло на земле возникает из-за них, умных. Это они рождают идеи, от которых нет миру спасения. Они-то и показали на глобусе, что Сирия - единственный форпост России в средиземноморском бассейне и во всей Юго-Западной Азии. Не станет Сирии - не станет форпоста. Черноморский флот России окажется заперт в Севастополе. Запустить туда натовские фрегаты - и «не наш Крым» снова станет нашим, американским.

Начать надо с того, что направить звено истребителей F-15С с британской авиабазы на юг Турции, в Инжерлик. Эти истребители предназначены для завоевания господства в небе, вооружены 20-миллиметровой пушкой и ракетами «воздух-воздух». Зачем они там - не вопрос. Тем не менее «Вашингтон Таймс» ответила на него: «Единственная цель, с которой F-15 направляются к границам Сирии - сбивать русские самолеты». Это правильный, но не полный ответ. В районе, куда перебазированы истребители и где уже сосредоточены американские штурмовики А-10, едет активная торговля нефтью. ИГИЛ дешево сбывает Турции по 40 тысяч баррелей в сутки, а та продает в Европу уже по рыночным ценам. Естественно, что нефтепромыслы джихадистов рано или поздно станут объектами ударов для российских фронтовых бомбардировщиков, и это будет концом «исламского государства». Чего отчаянно боятся Соединенные Штаты. Ведь тогда Сирия для них потеряна - Асад там или не Асад.

Значит, что? Значит, права «Вашингтон Таймс». Обама готов пойти на крайне рискованный шаг - последний шаг нобелевского лауреата премии мира, ведущий к Третьей мировой войне. Маленькая эффектная бойня в Париже - косвенное тому подтверждение.

Десять лет назад Франция пылала по ночам, а днем пыталась загасить огонь. Так продолжалось четыре недели кряду.

Одуревшие от безнаказанности арабские юнцы ничего не требовали от властей, просто жгли машины, потому что велели старшие и потому, что нравилось самим. Они громили и поджигали магазины и бензозаправки, зная, что им за это ничего не будет. Они забрасывали жандармов камнями и бутылками с зажигательной смесью. В ответ не звучали выстрелы на поражение, а газовые хлопки лишь раззадоривали безмозглых недорослей. За каждый сожженный автомобиль им платили.

Погромщики обложили гигантскими кострами половину Парижа и две сотни других городов, а премьер Доминик де Вильпен пребывал в анабиозе «толерантности без границ» и униженно призывал отморозков сесть за стол переговоров. Но они не предъявляли претензий правительству - жгли и крушили, не представляя себе, что из всего этого получится. Аллах акбар, и все дела.

Напрасны были надежды, что парижане, плюнув на витийствующего министра внутренних дел Саркози, сами начнут вязать уродов, сделав таким образом первый шаг к борьбе с пришлыми дикарями. Тогда Европа узнала бы, какой мессы стоит Париж и кого будут судить в опаленном Страсбурге. Но потомки коммунаров сделали шаг назад. Слишком долго Брюссель навевал золотые сны, чтобы разом проснуться и отринуть наваждение либерального идиотизма: «Париж в златых тельцах, в дельцах, в слезах - как мщенье долгожданных...»

А России надо благодарить мятежную Чечню. К первому реальному укреплению армии вынудила именно она. Первая профессиональная работа чекистов не по отлову кухонных диссидентов и токующих педерастов, а по защите конституционного строя - это Чечня. Абсолютно невозможный в иных условиях приход к власти Путина - это тоже Чечня. Наконец, лишенный куриной слепоты либерализма взгляд на мир и столкновение цивилизаций - все это Чечня. Многим она закрыла глаза навсегда, это факт, зато открыла глаза России, осознавшей, что никакими поблажками и компромиссами не остановить вайнахский террор.

Франция пылала. Брюссель молчал, сосредоточившись на актуальнейшей проблеме - замене трехцветных светофоров на двухцветные, без предупреждающего желтого. Не было у Еврокомиссии других забот. Арабские мигранты, сорок с лишним лет паразитировавшие на подслеповатой европейской толерантности, ломанулись на зеленый свет ислама и уже не думают тормозить на красный. Париж стоит мести. За что - вот вопрос. Молодежные банды на него не ответят. А духовные наставники вандалов укрылись до поры в своих мечетях, зорко наблюдая за развитием событий.

Десять лет назад уже было ясно: остановить погромы можно, только проявив необходимую жесткость и даже жестокость, то есть бить обдолбанных наркотой юнцов, другого языка они не поймут. Что и вознамерился сделать Саркози, объявивший для полиции режим «нулевой терпимости». Оппозиционные политики, правозащитники и прочая либеральная саранча заверещали отчаянно: попрание демократических свобод, ущемление гражданских прав!.. И Саркози, уже нацелившийся на Елисейский дворец, отступил, запретив полицейским применять силу. В крайнем случае - водометы и резиновые пули, а во всех остальных - пресекать бесчинства нежной задумчивостью. Бандиты уловили благоприятный «ситуасьон» и уже не боялись нападать на ажанов. К рассвету 6 ноября 2005 года запылали полицейские участки в Ницце и Каннах.

За что месть? «Не за что, а почему», - сказал поэт Вячеслав Емелин. И пояснил: «Жалко, брат парижанин, сожженного «ситроена»? Тебя же предупреждали: голосуй за Ле Пена!»

Не в этом причина сегодняшней бойни в Париже. Точнее, не только в этом. Оказалось, что мести стоит Ливия, в разгроме которой французские ВВС принимали самое активное участие. Лидер Ливийской Джамахирии полковник Каддафи негласно и щедро спонсировал президентскую кампанию Николя Саркози, чем и подписал себе смертный приговор.

Выиграв трон в Елисейском дворце, живчик Сарко неожиданно впал в депрессию. Виной тому стала красавица Эва Грин, с которой папик попытался завязать любовную интрижку, используя короткий исторический промежуток между разводом с Сесилией и первым продуктивным контактом с Карлой Бруни. Эва была польщена вниманием свежеиспеченного главы государства, однако от предложения отправиться с ним в Вашингтон решительно отказалась, сославшись на плотный график съемок. Не помогло и бриллиантовое колье ливийского происхождения. Бывшая девушка киношного Джеймса Бонда уже знала от него, что Саркози, эта помесь Петрушки и Торквемады, шиковал на деньги Каддафи, и вполне возможен громкий скандал по этому поводу. Стать жертвой такого пиара актрисе не улыбалось. Режиссеру Эва Грин сказала: «Бедная Франция, кого она себе выбрала!»