Артур Хейли - Перегрузка

– И большие разрушения?

– Их более чем достаточно.

Ним тихо присвистнул, выразив таким способом свое сочувствие Паулсену. Он понимал, что в четыре месяца ремонтники не уложатся.

– Это все меняет. Рей, – сказал Ним, – особенно в том, что касается периодических отключений электроэнергии.

– Как будто я этого не знаю!

Ним мысленно прокрутил все варианты выхода из создавшегося положения. Хотя Большой Лил работал на жидком топливе и в конечном счете мог пасть жертвой эмбарго ОПЕК, но пока что он был самым экономичным энергоблоком в компании. Теперь работу Большого Лила должны будут делать другие агрегаты, а это означало, что “ГСП энд Л" потребуется больше топлива. Для компании это станет неожиданным ударом.

– Подачу электроэнергии придется ограничить уже в ближайшие несколько дней? – спросил Ним. Паулсен кивнул:

– Да.

– Рей, я дам тебе знать сразу же, как только придет президент.

– Мои рекомендации, – сказал Ним в пятницу днем на поспешно созванном совещании, – заключаются в том, что мы должны начать сокращение подачи электроэнергии потребителям в понедельник.

Тереза Ван Бэрен запротестовала:

– Это слишком рано! Мы же объявили, что сокращение начнется не раньше чем через неделю. Мы уже просто не успеем никого предупредить.

– К черту предупреждения! – прервал ее Паулсен. – Это кризис.

Ним усмехнулся, подумав, что, наверное, лишь они с Паулсеном понимают, как близка катастрофа.

Их было пятеро, сидящих вокруг стола для совещаний в одной из комнат офиса президента: сам Хэмфри, Паулсен, Ван Бэрен, Ним и Оскар О'Брайен. Президент собрал их для рассмотрения вопроса о сокращении подачи электроэнергии.

Перед совещанием у Нима было несколько встреч с директорами отделов: он хотел проверить последние цифры по нефтяным запасам “ГСП энд Л”. Они показывали, что запасы таяли быстрее, чем предполагалось, вероятно, из-за теплой не по сезону погоды и массового пользования кондиционерами.

Ним также позвонил в Вашингтон юристу, представляющему интересы “ГСП энд Л” на Капитолийском холме. Юрист сказал, что нет не единого признака выхода из тупика, в который зашли переговоры Соединенных Штатов и ОПЕК. Он добавил:

– Здесь ходят разговоры о планах выпустить новую внешнюю, опирающуюся на золото валюту, чтобы удовлетворить ОПЕК. Но это разговоры и не более того. Сдвигов никаких.

Ним передал его слова президенту и всем остальным.

– Я согласен с Тесе, – сказал Оскар О'Брайен. – Мы должны как можно раньше предупреждать о подобных сюрпризах.

– Предположим, мы выдержим до следующей среды и только тогда начнем отключения. Этого хватит, чтобы потребители успели подготовиться? – спросил Хэмфри.

После недолгого обсуждения они согласились на среду.

– Я немедленно соберу пресс-конференцию, – сказала Ван Бэрен и повернулась к Ниму. – Тебя можно будет найти через час?

Он кивнул:

– Да.

Оставшаяся часть дня прошла в том же безумном темпе.

Из-за всей этой суматохи Ним только в пятницу под вечер нашел время позвонить Карен.

К телефону подошла Джози, затем он услышал голос Карен. Он знал, что она наденет на голову повязку с наушником и микрофоном с выключателем возле подбородка. Это позволяло ей пользоваться телефоном без чьей-либо помощи. По договоренности с телефонной компанией Карен могла напрямую выходить на оператора, и ее соединяли с любым номером.

– Карен, – сказал Ним. – Я звоню по поводу твоего отца. Я навел некоторые справки, чтобы посмотреть, могу ли я что-нибудь сделать, но должен сказать тебе, что все безнадежно. Дело зашло слишком далеко. – Он добавил, надеясь, что это не прозвучит банально:

– Я сожалею.

– Я тоже, – сказала Карен, и он по ее голосу почувствовал, насколько она подавлена. – Но я благодарна тебе за попытку, Нимрод.

– Единственный совет, который я могу дать, – сказал он ей, – это чтобы твой отец нашел себе хорошего адвоката. После недолгой паузы она спросила:

– Все действительно так плохо? Обманывать ее не было смысла.

– Боюсь, что да.

Ним решил не говорить о том, что уголовное обвинение будет предъявлено ее отцу в ближайшие несколько дней. И уж тем более не было смысла сообщать ей, что убытки “ГСП”, понесенные по вине Лютера Слоуна, оцениваются в двести тридцать тысяч долларов. И то, и другое достаточно скоро ей будет все равно известно.

– Странная вещь, – произнесла Карен. – Я всегда думала об отце как о самом честном человеке из тех, кого я знаю.

– Ну, я не ищу оправданий для твоего отца. Но полагаю, иногда бывают обстоятельства, когда люди вынуждены пускаться во все тяжкие. В любом случае я уверен: суд примет во внимание причины, толкнувшие его на это.

– Но у него не было крайней необходимости. В этом трагедия. О, мне нравились все те чудесные вещи, которые мой родители покупали для меня, включая “Хампердинк”. Но я могла бы обойтись без них.

Ниму не хотелось говорить Карен, что, приобретая для нее правдами и не правдами что-либо, ее отец хотел таким образом загладить свою вину. Пусть в этом разбираются психологи и судьи, прежде чем вынести решение. Но об одном он ее должен был предупредить.

– “Хампердинк” все еще у тебя?

– Да. Что бы там ни происходило, его еще не забрали.

– Я рад, тебе он понадобится на следующей неделе. В твой дом, как и во многие другие, электроэнергия будет подаваться с перебоями. В твоем районе это произойдет в три часа дня в среду, электричества не будет по крайней мере часа три. Тебе надо утром отправиться в госпиталь “Редвуд-Гроув”.

– Джози отвезет меня.

– Если будут какие-нибудь изменения, я позвоню. Кстати, я проверил резервный генератор в “Редвуд-Гроув”. Он в хорошей форме, и топливный бак полный.

– Это прекрасно, когда о тебе так заботятся. – К ней, кажется, возвращался оптимизм.

– Я действительно верю, что люди начинают осознавать реальность энергетического кризиса, – заметила Руфь Голдман, переворачивая страницы воскресного выпуска “Кроникл Уэст”.

– Если бы они слушали папу, – заявил Бенджи, – они бы поняли это раньше. Все засмеялись.

– Спасибо, – кивнул Ним Бенджи, – я ценю преданность.

Леа добавила:

– Папа, считай, что ты реабилитирован.

– Эй! – воскликнула Руфь. – Ты выражаешься просто убийственно.

Леа вспыхнула от удовольствия. Было воскресное утро, и вся семья собралась в спальне Нима и Руфи. Руфь была еще в постели; она только что покончила с завтраком, который ей принес на подносе Ним. Он встал пораньше, чтобы приготовить яйца с мелко нарезанной солониной – любимое блюдо всей семьи.

Два дня назад Руфь прилетела из Нью-Йорка после второго визита в институт “Слоун Кеттеринг”. До сих пор лицо ее было бледным и под глазами четко вырисовывались темные круги. Она призналась, что испытывает небольшую боль – это был побочный эффект после процедур. Она явно устала.