Э. Эггер - История книги от ее появления до наших дней. История книги на Руси (сборник)

Некоторые из этих произведений печати, не будучи ежедневными газетами, требуют тем не менее чрезвычайной быстроты исполнений. Но что ещё больше делает чести этим прекрасным заведениям, как общественным, так и частным, так это возможность печатать с редким совершенством артистические и научные книги, требующие или чрезвычайного богатства типографских шрифтов, или сочетания типографии с другими родственными ей искусствами, как то: литографией, фотографией и обусловливаемыми двумя последними изобретениями приёмами, с каждым днём делающимися более остроумными и более удачными.

Французская национальная типография имеет ныне пуансоны и матрицы букв 138 иностранных азбук и 153 коллекции шрифтов одной французской азбуки.

Следовательно, она может печатать книги более чем на ста языках, шрифтами, употребляемыми каждой нацией. Немного типографий (указывают на типографию в Лейдене [9] У нас, в Петербурге, также есть замечательная в этом отношении типография: это типография Императорской Академии наук, основанная в 1727 году. Типография эта ещё в прошлом столетии считалась первой во всей России типографией, так как, по выражению одного современника (Рубан) «она была тщанием академии весьма распространена и литерами всех языков умножена». Первенство это остается за ней и доныне, о чём свидетельствует представленный ей на российскую мануфактурную выставку в Петербурге, в 1870 году, великолепный образец шрифтов и типографской работы, между прочим в виде Молитвы Господней, напечатанной на 325 языках. В Петербурге первая типография была открыта в 1711 году, с одним станком, и помещалась в одной из комнат в домике Петра Великого. В семидесятых годах прошлого столетия в Петербурге было уже до двадцати типографий, но из них частных была всего лишь одна: Гартуна, основанная в 1769 году «по привилегии правительствующего сената», как говорит современник «для печатания иностранных и российских книг». ) могут соперничать с нею в этом отношении.

Из-под станков парижской типографии появилось на свет много образцовых произведений, и между прочим знаменитая восточная коллекция, содержащая несколько индийских или персидских произведений с французскими переводами, – коллекция, лучше которой по изяществу не существует на свете. Всемирные выставки в Париже (1855-1867-1878 гг.), в Лондоне (1862 г.), в Вене (1873 г.), в Филадельфии (1876 г.) представили нам зрелище всего, что могли произвести наиболее совершенного типографии великих цивилизованных народов; несомненно, типографское дело представляет одну из самых благородных промышленностей, в которой выразилось могущество человеческого гения. Один или, скорее, два народа, – китайцы и японцы, – несмотря на свои счастливые способности, как будто не освоились ещё с успехами, достигнутыми европейской промышленностью, на европейской ли почве, или в Индии и в Америке. Письменность у этих двух народов, как мы уже сказали выше, в первой главе, делает чрезвычайно трудным употребление всякого другого типографского способа, кроме способа табличного; какая бы тонкость и какая бы быстрота ни была там присуща руке рабочего, но типография с одной только этой помощью не может производить книги так быстро, как при содействии многочисленных машин нашей типографии. Ум китайский, впрочем, не имеет всех тех потребностей любознательности, которым удовлетворяют наши типографии и наши книгопродавцы. На всём пространстве империи печатают, правда, много книг, и этого рода торговля пользуется там безусловной свободой, но ежедневных газет издаётся там всего четыре, включая в то число и пекинскую «Официальную Газету». Как в Китае, так и в Японии, услуги типографии далеко не так многосложны, как в Европе и в Америке. Писатель (следовало бы сказать «художник», потому что он работает кистью) пишет страницу; последняя, положенная на деревянную доску, тщательно выструганную другим артистом, получает типографские чернила и переходит на очень простую машину, которой управляет один рабочий. Бумага получает обыкновенно оттиск только с одной стороны: она слишком тонка, чтобы можно было печатать на ней с обеих сторон. Тем не менее написанное читается по страницам, имеющим лицевую и оборотную сторону; возьмём, для примера, первую и вторую страницы: они печатаются одна подле другой, затем бумага сгибается, представляя для разреза промежуток в две страницы. В таком же порядке следуют третья и четвёртая, пятая и шестая страницы, и т. д. Таким образом, книга состоит из целого ряда двойных листов, которые могут принадлежать одной и той же бумажной ленте, удлиняемой в случае надобности до бесконечности. Вследствие этого китайская книга имеет вид ширм. Нельзя, однако же, не признать, что в Китае и Японии эти столь простые и столь элементарные приёмы достигают на практике изумительной степени изящества и красоты. Подобно нашим европейским книгам, иные китайские и японские книги бывают украшены рисунками, не увеличивающими чувствительно расходы по изданию. Ручной труд в этих странах с чрезвычайно густым населением так дёшев, что книжная торговля может поставлять для всех классов общества книги по столь же низкой цене, а, может быть, даже, ещё и по более низкой цене, чем у нас.

Впрочем, оба народа, о которых мы говорим, начинают более и более проникаться сознанием выгод, представляемых азбучными письменностью и книгопечатанием, и они делали уже не одну попытку для усвоения их. Но наше книгопечатание гораздо скорее акклиматизируется в странах, где письменность не представляла для него таких препятствий. В Индостане имеется множество типографий как для европейцев, так и мусульман и индусов. Там издаются сотни газет.

Во Франции, в Англии, в Германии, в Соединённых Североамериканских Штатах ежедневные газеты приходится считать тысячами. В одном Париже выходит более тридцати ежедневных или еженедельных изданий по медицине и хирургии. Кроме «Журнала книжной торговли», там можно читать ещё четыре сборника, посвящённых типографским работам. Число периодических ежемесячных, еженедельных, ежедневных и других изданий, регулярно получаемых парижской национальной библиотекой, простирается по меньшей мере до 3 000. Лёгкость перевозки посредством парового двигателя пробудила в умах чрезвычайно оживлённый спрос на ежедневные новости, и печать удваивает усилия для удовлетворения этого спроса.

Телеграф ещё более увеличил эти, уже и без того изумительные, средства сообщения. Сначала, в продолжение более полувека, – воздушный, затем в течение уже целых двадцати пяти лет – электрический, он даёт возможность различным новостям обойти в несколько часов вокруг земного шара. Десять лет назад в Лондон приехал директор турецких телеграфов; директор такого же управления в Англии сделал ему любезность и обратился по телеграфу с вопросом к английским властям в Калькутте; ответ не заставил себя ждать. На обе операции потребовалось всего девять часов. Таким образом, ныне историю можно писать, так сказать, из часа в час, под диктовку самых событий. Ежедневные газеты, получая сведения обо всём, происходящем во всех четырёх концах мира, посредством телеграмм, писем своих корреспондентов, стенографического воспроизведения прений всех судов, всех собраний, иногда лекций, читаемых в университетах, собирают и накапливают таким образом для историков по профессии материалы, самое обилие и разнообразие которых становится для них истинным бременем.