Генрик Ибсен - Бранд

Что за движенье в долине? Народ –
Женщины, дети, мужчины –
Спешно, толпами куда-то идет…
То по изгибам долины
Тянется пестрою лентой-змеей,
То пропадет за холмами,
Чтобы затем снова вынырнуть там,
Около церкви убогой.

Насквозь я вижу вас, тупые люди,
Вы – души вялые, пустые груди!
Молитву, данную вам, «Отче наш»
Лишили воли крыл и вдохновенья,
И из нее доносит лепет ваш
До Бога лишь «четвертое прошенье».
Оно ведь лозунг добрых всех людей,
Пароль страны, народа с давних дней.
Из общей связи вырванное, крепко
Засевшее в сердцах людских, оно
Хранится, как обломок некий, щепка
От веры всей, погибнувшей давно!..
От этой душной ямы прочь скорее!
Там воздух сперт, как в шахте под землей;
Не пронесется ветер свежий, вея,
И не взовьется стяг там никакой!

Эй, кто там камнями швыряет?

Крикнул!
Попала я!

Да перестань шалить!

Вон, вон сидит: ему и горя мало, –
Качается на ветке перегнутой!

Летит… огромный, страшный, на меня!
Ой-ой! Спасите! Заклюет!

Создатель!..

Тсс… Кто ты?.. Стой, не двигайся! Летит!

Да кто?..

Ты разве ястреба не видел?..

Где? Тут? Не видел, нет.

Огромный, гадкий!
На лбу хохол, и злющие глаза
С каймою желто-красною вокруг!

Куда идешь ты?

В церковь!

Так с тобою
Мне по пути.

Со мной? Мне надо в гору.

Но церковь там.

Внизу? Вон та?

Конечно.
Пойдем же вместе…

Нет, там гадко.

Чем?

И тесно там и душно.

Где ж просторней
Видала ты?

Просторней? Я-то знаю!
Прощай!

Так вот куда ведет твой путь!
На кряж крутой, скалистый и пустынный.

Пойдем со мной, и ты увидишь церковь
Из льда и снега там!

Из льда и снега?..
Ах, да, я вспомнил! Есть в скалах ущелье, –
Прозвали «снежной церковью» его.
О нем рассказов много слышал в детстве.
На озере замерзшем взгромоздились,
Как на фундаменте, из снега своды.

Ну да, взглянуть – все снег да лед кругом,
Но это – церковь.

Не ходи туда, –
Довольно ветра бурного порыва
Иль выстрели, простого крика даже,
Чтоб сорвалась лавина, и…

Пойдем!
Я покажу тебе оленей стадо;
Обвалом задавило их, и только
Когда вода прошла, их стало видно.

Нет, лучше не ходи туда, – опасно!

А ты туда, – там тесно, душно, гадко.

Ну, Бог с тобой. Прощай!

Пойдем со мною!
Там водопады нам споют обедню,
А ветер скажет проповедь такую,
Что в жар тебя и в холод бросит, – любо!
И ястреб в церковь уж не залетает.
Его насиженное место – там.
На Черном пике; сядет и сидит
Уродина, как флюгерный петух,
На самом шпиле храма моего!

Душа твоя дика, как дик твой путь.
Порвались, видно, струны в этой лютне.
Но плоское и низменное все
Таким уж и останется навеки:
А зло – возможно обратить в добро.

Вон, вон летит уже, шумя крылами!
Скорей, скорей забраться мне под крышу!
Меня не смеет тронуть в церкви он!
Прощай… У, злой какой летит и страшный!

Не смей! Не смей! Я камнем запущу!
Когтями вцепишься – хлестну я веткой!

И эта в церковь шла, как те внизу.
И кто из них верней избрал дорогу?
Кто в злейшей тьме блуждает, кто забрел
От верной пристани, от света дальше:
То легкомыслие, что над обрывом
На шаг от бездны прыгало, смеялось?
Иль тупомыслие, что, знай себе,
Бредет обычною тропой избитой?
Иль наконец безсмыслие, чей взор
Прекрасное на месте злого видит?
Борьба с союзом тройственным их – цель
Моя отныне. Вот мое призванье!
Как солнца луч сверкнул в дверную щель,
И озарило тьму мое сиянье!
Теперь я вижу путь свой; ясен он:
Падут три эти тролля – мир спасен,
Лишь удалось бы их свести в могилу, –
И яд греха свою утратит силу!..
Вперед! Вооружись мечом, дух мой,
И за подобье Божье ринься в бой!

Посторонись!

Я первая пришла.

Пошла!

Сюда в мешок вот сыпь скоре!

Ну, погодишь.

Нельзя. Домой мне надо.
Там пять… четыре рта голодных ждут.

Со счету сбился сам, не знаешь сколько?

Был при смерти один, когда ушел я.

Постой. Ты значишься, надеюсь, в списке?