Якуб Брайцев - Среди болот и лесов (сборник)

Літаратурны талент Я. Брайцава доўгі час ацэньваўся выключна па адной выдадзенай аповесці «Богачи». Тут ужо гаварылася пра яе станоўчую ацэнку Львом Талстым. У 1920 г. аповесць «Багачы» адзначыў у сваёй працы «Гісторыя беларускае літаратуры» М. Гарэцкі [16] Максім Гарэцкі. Гісторыя беларускае літаратуры. Вільня, 1920. , а ў 1923 г. пераклаў урывак на беларускую мову і змясціў у «Хрэстаматыі беларускае літаратуры. XI век – 1905 год» [17] Максім Гарэцкі. Хрэстаматыя беларускае літаратуры. XI век – 1905 год. Вільня, 1923. С. 188–190. . У 1922 г. ацэнку аповесці даў Я. Карскі ў сваёй знакамітай працы «Белорусы»: «В конце 80-х годов явилось талантливое произведение Я.Р. Брайцева: «Богачи». Повесть из белорусской простонародной жизни» (М., 1889), обнаруживающее в авторе тонкое знание белорусской деревни со всеми ея отрицательными сторонами. Средства для уврачевания народной жизни не указаны, но они чувствуются читателем, это – необходимость распространения просвещения и решительной борьбы с невежеством, безправием и отсталым укладом жизни» [18] Е. Карский. Белорусы. Т. З. Петроград, 1922. С. 143. . У 1960–1970-я гады да аповесці звярталіся ў сваіх даследаваннях літаратуразнаўцы Ю. Пшыркоў, К. Хромчанка і В. Каваленка. Аднак архіўная спадчына пісьменніка, частку якой складаюць рукапісы рамана «Среди болот и лесов», аповесцяў «Дудолёва лоза», «Невдашечка Анюта», «Хозяин», псіхалагічнага эцюда «Иуда», камедыі «Беда цыгана», верша «Дудка», доўгі час заставалася невядомай. У апошняе дзесяцігоддзе да недрукаваных твораў Я. Брайцава звярнулася літаратуразнавец А. Белая. У некаторых яе артыкулах даследуюцца тэмы на прыкладах рамана «Среди болот и лесов».

Зборнік, які прапануецца чытачу, вяртае імя выдатнага пісьменніка Якуба Брайцава ў кантэкст рускамоўнай літаратуры Беларусі і дае магчымасць вучоным пашырыць межы сваіх даследаванняў. Тут публікуюцца яго лепшыя творы. Для больш шчыльнага знаёмства з жыццём і творчай спадчынай пісьменніка запрашаем звярнуцца да фонду № 7 у Беларускім дзяржаўным архіве-музеі літаратуры і мастацтва.

Г.В. Запартыка

роман

Наступил конец мая. В Белоруссии в это время стоят теплые, ясные дни; еще нет летнего зноя, а пора изменчивой погоды миновала, и все от мала до велика наслаждаются теплом, солнцем, любуются цветами, зеленью трав и хлебов.

По сложившейся традиции, в конце мая отцы города устроили маевку для женской гимназии и реального училища.

В воскресенье утром реалисты явились в училище. Классные наставники подробно объяснили порядок следования к месту маевки и внушали ученикам правила приличного поведения.

Ученики построились перед школой в колонну по четыре в ряд. Учитель гимнастики поставил впереди семиклассников, во главе колонны – барабанщиков и оркестр, который состоял из учеников же и управлялся учителем пения.

Вот подана команда – и под музыку реалисты двинулись по главной улице города. Горожане с любопытством смотрели на эту процессию. Особенно привлекали к себе внимание первоклассники – малыши, шедшие последними, которые старались не отставать и семенили. Во главе каждого класса шел классный наставник. Четкий шаг, форменная одежда реалистов придавали шествию великолепный вид.

Директор и другие лица почтенного возраста уселись в кареты и уехали вперед к месту маевки.

Когда колонна реалистов вытянулась за город и свернула на дорогу в направлении рощи, оркестр заиграл патриотическую песню «Было дело под Полтавой, дело славное, друзья!».

Ученики дружно подхватили слова песни и дали более четкий шаг.

Вслед реалистам, из другой улицы, на ту же дорогу вышла колонна учениц, построенная в том же порядке, но без оркестра. В своих форменных темно-коричневых платьях, черных фартуках, с белыми воротничками и манжетами, с гладкими прическами, гимназистки являли пример скромности и аккуратности. Местом сбора являлся лесистый берег реки в трех верстах от города.

Здесь уже с раннего утра был разбит лагерь. Объемистые самовары дымили парами и пыхтели. На чистых простынях были разложены закуски, конфеты, печенье и прочие вкусные вещи. В нескольких местах между деревьями виднелись ларьки с сельтерской водой и разноцветными сиропами.

По прибытии к месту маевки ученики распределились по местам, отведенным для каждого класса.

После чая все смешались, начались игры и соревнования. Гимназистки под надзором классных дам играли в горелки, гуляли по лесу, собирали цветы, напевая песни весны. Реалисты играли в лапту, соревновались в беге и прыжках; особенно много смеха вызвал бег в мешках, завязанных у шеи. Бежать в мешке трудно, многие падают и не могут встать; в таком беге остается только прыгать одновременно обеими ногами вперед. Старшеклассники затеяли французскую борьбу. Молодые и сильные реалисты в присутствии гимназисток боролись жестоко и вытоптали траву на площадке до песка.

Победителей тут же награждали плитками шоколада. По окончании игр и соревнований заиграл оркестр, и начались танцы.

Самым любимым танцем, конечно, был вальс. Но большинство реалистов, даже старших классов, не умели танцевать и поэтому многие из них с завистью смотрели на тех своих товарищей, которые, пригласив гимназисток, плавно шли по кругу под звуки вальса.

Особенное внимание обратила на себя одна пара. Сын богатого помещика Шацкий вел дочь предводителя дворянства Ольгу Закалинскую.

Семнадцатилетняя стройная блондинка с длинными косами танцевала изящно и легко. Кавалер, хотя и немного тучный, уверенно вел свою даму, и зрители невольно следили за их плавными движениями. Вальс сменили другие танцы, но Ольга не принимала в них участия. Шацкий не отходил от нее, развлекая разговорами. Прошло еще некоторое время, оркестр умолк, утомленные музыканты попросили сделать перерыв. Солнце уже склонилось к западу. Многие ученики разбрелись по лесу. – После забав и танцев совершенно необходимо прогуляться, – уверял Шацкий Ольгу, с чем она охотно согласилась. Директриса уступила просьбе и разрешила прогулку.

Они пошли по дороге, свернули на лесную тропинку. Но тут навстречу им послышался стук колес. Пара серых лошадей показалась на дороге.

– Ах, вот и наши за мной приехали, – сказала Ольга с ноткой сожаления. Когда экипаж приблизился, они узнали кучера Анисима и старую няню Акинфьевну.

– Ну, голубка моя, – сказала няня, – пора и домой, чай, нагулялась.

– Здравствуй, барин! – сказала она Шацкому, который был принят у Закалинских и няня давно его знала. Анисим тоже приветствовал его, сняв шапку.

– Здравствуй, здравствуй, Акинфьевна! Здравствуй, Анисим! – ответил Шацкий.