Даниэла Стил - Запретная любовь

Только в конце июня Стиву наконец позвонили из агентства. Рассмотрев его заявление, ему предложили четыре места на выбор: Перу, Чили, Ботсвана и индейская резервация в Кентукки. Подумав, Стив выбрал Кентукки. Он больше не испытывал желания бежать от Мередит как можно дальше, и забираться в какую-то немыслимую глушь ему все-таки не хотелось. «Все хорошо в меру», — сказал он себе, решив подписать контракт на два года.

Теперь Стив и чувствовал себя иначе. Перед ним простиралось неизведанное поле новой деятельности; осталось лишь проститься с прежней жизнью. Не раздумывая, Стив позвонил Лукасу, а затем, после долгих размышлений и колебаний, отважился поехать к Анне. Попрощаться и попросить извинения за то, как обошелся с ней перед отъездом в Калифорнию. Не начинать роман сначала — нет! На это он не имеет права. Просто убедиться, что с ней все в порядке, и увидеться с Фелисией.

Мысли о девочке не давали Стиву покоя. Он скучал по ней… да что скрывать — скучал по ним обеим! Но дело даже не в этом. Совесть его больно ранило то, что он уехал, не попрощавшись с девочкой. Так расставаться нельзя, думал он, — просто исчезнуть, не сказав «до свидания», ничего не объяснив… Никто не заслуживает такого обращения, а ребенок — тем более.

Впрочем, с Анной он объяснился и теперь готов был отдать все на свете, чтобы этого объяснения не было.

Стоял теплый, солнечный июньский день. На город еще не обрушилась удушающая жара, и люди на улицах улыбались друг другу — в Нью-Йорке такое нечасто увидишь. Стив позвонил Анне, и няня сообщила, что она вернется с работы к трем. На всякий случай Стив подождал до пяти. Предупреждать Анну по телефону он не хотел — вдруг она откажется его видеть?

Сев в автобус на Бродвее, Стив доехал до 102-й улицы, а оттуда пешком дошел до знакомого дома.

Он уже собирался позвонить в дверь, когда к нему подошли двое парней в майках и джинсах и остановились, словно хотели о чем-то спросить. Один что-то сказал. Стив не расслышал и переспросил:

— Простите, что вы сказали?

Он слишком долго не был в Нью-Йорке и забыл, что в этом городе осторожность нужна не меньше, чем в диких джунглях.

— Оглох, что ли? Гони монету, сволочь!

Стив ошарашенно уставился на грабителей, не зная, отдать ли им бумажник или попытаться поговорить по-доброму. Только сейчас он заметил, что у одного парня в руке вдруг появился нож, а другой выхватил пистолет.

— Спокойно, ребята, не дергайтесь. Вот вам бумажник, правда, денег в нем негусто…

Стив полез в карман. Руки его дрожали: он видел, что младший — тот, что с пистолетом, — беспокойно переминается с ноги на ногу и облизывает губы.

— Пошевеливайся, кретин! Нам что, до вечера тут торчать?

Тот, что с ножом, выхватил бумажник — и в тот же миг тот, что с пистолетом, вскинул свое оружие и выстрелил почти в упор.

Пуля попала в грудь. Стив как-то странно всхлипнул и тяжело рухнул лицом вниз на ступеньки. В инстинктивной попытке ухватиться за что-нибудь он нажал на кнопку, но так слабо, что Анна не услышала звонка.

Грабители бросились бежать; никто их не остановил. Стив слышал над собой топот ног и возбужденно-испуганные голоса, слышал, как одно за другим распахиваются в доме окна, и кто-то спрашивает, что случилось, а еще кто-то кричит, что надо вызывать «Скорую»… Голоса становились все глуше; краски теряли яркость, и весь мир заволакивали преждевременные сумерки. Стив еще успел почувствовать, как его берут за плечи, осторожно переворачивают… а затем его поглотила тьма.

Стив не знал, что Анна увидела в окно финал рокового инцидента. Услышав сначала выстрел, она сперва не придала ему никакого значения — подумала, что это выхлоп грузовика, и подошла к окну взглянуть, что произошло. Минуту спустя снаружи захлопали дверьми, послышался топот ног и громкие голоса. Анна выскочила из дому, как была, в халатике и тапочках на босу ногу, прижимая к груди докторский саквояж. Толпа расступилась перед ней — все в доме знали, что она врач. Вдалеке уже завывали сирены — кто-то из толпы догадался позвонить в «Скорую». Стив не знал, чьи маленькие сильные руки перевернули его, не знал, кто со спокойствием профессионала осмотрел его страшную рану.

«Он шел ко мне, — думала она, накладывая повязку и пытаясь унять дрожь в руках. На глазах у нее блестели слезы. — На него напали у порога моего дома. Его убили, когда… нет, только не это! Не смей раскисать, Анна Гонсалес! Он выживет!»

Подъехавшим санитарам Анна объяснила, что рана опасна и пострадавшего надо немедленно везти в больницу. Сама она попросила соседку присмотреть за Фелисией.

— Вы едете с нами? — удивленно спросил санитар.

— Я хирург-травматолог, — ответила Анна. — Едем… — И она назвала номер и адрес больницы, в которой работала когда-то вместе со Стивом, а теперь одна.

Их больница находилась ближе всех к месту происшествия, и машина помчалась туда.

Стиву поставили внутривенное питание. Лицо его скрылось под кислородной маской. Из раны сочилась кровь, и Анна наложила давящую повязку.

«Зачем он пришел? — спрашивала она себя. — Три месяца от него не было ни слуху ни духу, я уже смирилась с тем, что никогда его не увижу, и вдруг… Зачем? И почему так? Боже, за что мне это?»

По счастью, Лукас еще не сменился с дежурства. Анна коротко объяснила ему, что произошло со Стивом — точнее, то, что она об этом знала, и тот бросился готовить операционную. Анна осталась внизу, со Стивом.

Команда медсестер приняла его из рук санитаров, уложила на каталку и вкатила в больничный холл.

— Кто-нибудь знает имя больного? — громко спросила одна из медсестер.

— Это Стив Уитмен, — ответила Анна. Лицо ее было белым, словно больничная стена.

— Господи, что он здесь делает? — воскликнула другая медсестра — та, что ножницами срезала с него одежду. — Я думала, он сейчас в Калифорнии!

— А он, как видите, оказался здесь, — резко ответила Анна, торопливо натягивая хирургическую униформу. — И в груди у него дыра размером со штат Техас.

Взявшись за ручки каталки, медсестры бегом повезли ее в травматологическое отделение. Анна бежала рядом. Ей казалось, что каталка еле ползет — а ведь Стиву дорога каждая секунда!

— Господи, неужели нельзя побыстрее?!

— Мы и так… — задыхаясь, проговорила одна из медсестер.

Наконец они оказались у дверей операционной. Харви, полностью готовый, в маске и перчатках, ждал у стола.

— Харви, не теряйте ни секунды! — шепнула ему Анна и бросилась в умывальную мыть руки. Она уже решила, что будет ассистировать ему при операции.

Когда она вернулась, Стив — мертвенно-бледный, с плотно закрытыми глазами — уже лежал на операционном столе. Сквозь давящую повязку сочилась кровь. Дышать самостоятельно он уже не мог, и медсестра подключила его к дыхательному аппарату. Жизнь уходила из него с каждой секундой; едва ли он понимал, что его лучший друг и любимая женщина пришли сюда, чтобы во что бы то ни стало спасти ему жизнь.