Нора Робертс - Рожденная в огне

– Если я тебе не нужна, будь честным и скажи прямо. Но не смей говорить за меня, что лучше, а что хуже!

Джозеф шагнул к ней, но она уже скрылась за дверью, и он не стал ее догонять, решив, что куда разумнее, если она побудет одна и успокоится.

– Извините, Роган, – сказал он сдержанно. – Я бы предпочел избавить вас от этой сцены, но вы так внезапно вернулись.

– Поскольку это вам не удалось, – холодно заметил Роган, – может быть, объясните, что здесь произошло?

Он обошел Джозефа и уселся на привычном месте за своим столом, сразу обретя обличье начальника. Джозеф молчал, поэтому Роган повторил:

– Я хотел бы это знать на правах друга, вашего и Патриции.

– Как вы, наверное, поняли, мы любим друг друга, – тихо произнес Джозеф.

– Но мне помнится, она употребила слова «таиться от всех». Почему вы должны таиться? Краска бросилась в лицо Джозефа.

– Мы… Нет, думаю, лучше, если я проявлю осторожность и благоразумие.

– В самом деле? – Недобрый огонек мелькнул в глазах у Рогана. – Обращаться с Патрицией, как с одной из ваших многочисленных возлюбленных, вы считаете проявлением особого благоразумия?

– Я ожидал, что вы осудите меня, Роган, – сухо сказал Джозеф.

– И правильно делали.

– И также ожидал соответствующей реакции ее матери, когда Патриция уговорила меня прийти к ним на обед вчера вечером. Что и получил. – Его руки сжались в кулаки. – Почему? А потому, что – кто я такой, черт возьми? Какой-то хранитель галереи без капли голубой крови в жилах. Нет, она этого не сказала, разумеется, но это ясно читалось у нее в глазах: что ее дочь могла бы выбрать и кого-нибудь получше. Конечно, могла. Почему нет? Только не думайте и не говорите, что это для меня очередная легкая связь!

Его голос поднялся почти до крика. Роган с удивлением смотрел на него.

– А что же это? – поинтересовался он.

– Я люблю ее. Слышите? Люблю с тех пор, когда впервые увидел. Почти десять лет назад. Но тогда был Роберт. А потом.., потом вы!

– Я никогда не был в этом списке, – сказал Роган.

Что же такое творится? – подумал он, потирая переносицу. Весь мир сошел с ума? Только что перед его глазами была собственная бабушка и этот голуэйский дядюшка Мегги, теперь – Джозеф и Патриция… А он сам, будь он неладен, далеко ли ушел от них?

– Когда все это началось, простите? – спросил он.

– За неделю до вашего отъезда в Париж. Джозефу было и приятно, и больно вспоминать сумасшедшие дни и ночи, последовавшие за их объяснением здесь, в галерее, но он не мог не вспомнить их, а потому надолго замолчал, и Роган был вынужден дать знак о своем присутствии.

Он кашлянул и произнес вопросительно:

– Ну и…

– Я ничего не планировал и не форсировал, все произошло спонтанно с обеих сторон, поверьте мне. Но это ничего не меняет. Кроме разве ваших последующих шагов.

– Каких шагов, Джозеф?

– В смысле управления галереей. Я готов…

– При чем здесь?.. – спросил Роган утомленно. У него начала болеть голова от всего этого, и ему больше всего хотелось сейчас очутиться у себя дома, рядом с бутылкой бренди, а может быть, и флаконом аспирина для полного успокоения.

– Я же ваш служащий, как-никак, – Джозеф попытался объяснить свои последние слова. – А семья Коннели ваши друзья.

– Да, вы мой служащий. Да, они старые знакомые. И что из этого? Какое отношение может иметь ваша личная жизнь к вашей работе здесь, если она вас устраивает? – Нет, в самом деле, разболелась голова! – Я что, похож на тупицу, который может уволить человека из-за того, что тот влюбился в кого-то? Я даже не собирался вмешиваться в ваши отношения. Но вы избрали мой кабинет для их выяснения и, когда я вошел, рычали друг на друга, как два фокстерьера. А затем Патриция набросилась на меня и на вас, после чего убежала в слезах. Имел я право, став свидетелем всего этого, робко поинтересоваться, в чем, собственно, дело?

– Вы попали в самую сердцевину смерча, – невесело усмехнулся Джозеф и полез в карман за сигаретами.

– Похоже, что так. И вы вправе на все мои вопросы ответить, что это не моего ума дело. Однако не забывайте, мы знакомы с вами уже десяток лет, а Патрицию я знаю еще дольше. Так из-за чего весь шум?

Джозеф затянулся и выдохнул клуб дыма.

– Она хочет тайно сбежать.

– Сбежать? С кем и куда?

Собеседник взглянул на Рогана, как на безнадежного идиота.

– Со мной, – ответил он. – В Шотландию… Если бы Роган узнал, что Патриция хочет голой станцевать на площади Святого Стефана, он был бы меньше удивлен.

– Патриция? – пробормотал он. – Зачем?

– Она придумала этот безумный план после того, как разругалась с матерью.., из-за меня.

– Никогда не предполагал, что Патриция может так разбушеваться. Что касается ее матери, то не сомневаюсь, она не в восторге от перспективы породниться с вами… Если я начинаю правильно понимать то, что происходит.

– Начинаете. – Слабая улыбка появилась на губах у Джозефа. – Ведь мать все эти годы прочила ей вас.

Сообщение не удивило Рогана. Но теперь он к нему отнесся с полным спокойствием.

– Боюсь, что вынужден буду огорчить уважаемую леди, – Роган потер виски. – У меня совсем другие намерения. О которых я могу незамедлительно поставить ее в известность, если это чему-то поспособствует.

– Во всяком случае, не помешает, – Джозеф присел на край стола Рогана, как обычно любил делать. – Если вас не очень затруднит.

– Глупости! Сделаю незамедлительно. Кроме того, у мисс Коннели всегда под боком ее муж Деннис, который умеет ставить ее на место. Правда, не сразу, а постепенно.

– Патриция тоже говорила об этом, но я не очень верил. Не хочется начинать новую жизнь со скандала, который бы не мог не повлиять на Патрицию в первую очередь. По правде говоря, просто боюсь этого.

– Понимаю вас.

– Патриция считает: если мы уедем в Шотландию и там поженимся, то спустя какое-то время мать придет к мысли о том, что именно она мудро подсказала нам такое решение. Но, повторяю, я боюсь рисковать. Опасаюсь, что Патриция не выдержит всего этого напряжения, и оно отразится на нашем существовании.

– Я вспоминаю, Джозеф, что миссис Коннели в свое время не очень-то жаловала и Роберта.

– В самом деле? – с надеждой спросил Джозеф.

– Да. Не была на все сто процентов уверена, что он подойдет ее дочери. Но вскоре уже души не чаяла в нем. Правда, у Роберта в ухе не было серьги, как у вас.

Джозеф с улыбкой коснулся своего уха.

– А Пэтти нравится.

– Что ж, это говорит лишь о том, что в нашей стране существует плюрализм мнений. – Заметив, что Джозефу пока еще не до шуток, Роган продолжил серьезным тоном:

– В конце концов, что ей нужно, этой миссис Коннели? Чтобы дочь была счастлива. Если она убедится в этом, то сразу успокоится.