Наталья Нестерова - Татьянин дом

Как архитектор мама была исключительно надежным партнером по бизнесу. Она работала быстро, четко, клиенты заходились восторгами от ее проектов. Собственно, их бизнес и начался с маминых рисунков. И хотя теперь она работает только под конкретный заказ, не фонтанирует идеями и не хочет трудиться впрок, другого такого разработчика днем с огнем не найти.

Прожив большой кусок сознательной жизни с мамой и сестрой, близко познакомившись с другими представительницами женского пола, Павлик пришел к выводу, что искать логику во многих их поступках или словах — пустое занятие. Или заболтают тебя, уведут в словесные дебри, и ты там потеряешься, или увильнут, слукавят, окажутся вдруг беспомощными, больными, плачущими по пустякам. Верную мысль он прочитал в каком-то детективе. Там следователь говорит: «Женщину нельзя заставить признаться. Мужик, припертый к стене фактами, поднимает руки. А женщина заявляет: ну и что? Вы еще не знаете… а я не понимаю, как… а эксперты тоже ошибаются… а свидетели ваши врут… и вообще, как вы смеете так обращаться с женщиной?»

Даже лучшие из женщин, — а мама и Катька — безусловно лучшие из лучших, — даже они непробиваемы в своей броне под названием «не хочу». Я не хочу вести никаких разговоров, говорит мама, вы сделаете так, как я требую, и точка. Хороши аргументы в ситуации, которая должна быть абсолютно прозрачной! Что остается? Только надеяться, что капля здравого смысла осталась в маминой голове, что она ведет игру в расчете на выигрыш, что ее не подводит интуиция и что все они не окажутся в… с подмоченной репутацией и колоссальными долгами.

— Не веди с Крыловым и его замами телефонных переговоров, — велел Павлик сестре, — пошли факс, строгий и деловой, без экивоков и извинений. И поставь свечку в церкви.

Ответа не было три дня. Маришка извела всех упреками и обвинениями. Потом Крылов перечислил деньги — десять урезанных процентов.

Маришка возликовала, кружила маму по комнате. Как оказалось, радовалась рано: мама не собиралась успокаиваться. Настаивала: деньги вернуть, проект забрать. Павлик злился: они пускаются на второй круг абсурда. Крылов вернулся к первоначальным договоренностям — отлично. Но какого лешего еще тянуть из него деньги?

Маришка пыталась отвлечь внимание мамы на другие события:

— Ой, забыла тебе сказать. Мы открыли в Интернете свой фирменный сайт. Там все твои домики: и «Олень», и «Хокку», и «Лилия» — все, все. Красивые слайды, а рядом имя разработчика — архитектор Татьяна Александрова. Классно получилось. Посещаемость сайта растет с каждым днем. Ждем потока новых клиентов.

— А имена старых рядом с домиками указаны? — спросила Таня.

— Что ты! Мы же не наводчики и не добровольные помощники налоговой инспекции. Просто сказано — «по заказу частного лица». Думаю, крыловское «Дворянское гнездо» пора выкладывать на сайт. Как ты думаешь?

— Когда он оплатит штраф.

— Мама!

— Я сказала!

Ни хмурая злость сына, ни Маришкины грубая лесть, истерики, ссылки на предынфарктное состояние — ничто не могло заставить Татьяну отказаться от принятого решения.

Проблема отцов (матерей) и детей становилась неразрешимой. В орбиту споров и взаимных обвинений стали втягиваться ближайшие к семье люди — Борис и Катенька.

— Борис Владимирович, — призывала Маришка, — хоть вы объясните, что происходит. Почему мы должны вести себя словно крезанутые чукчи?

— Я плохо разбираюсь в бизнесе, но в любом деле идти на попятную после эффектных выпадов — значит показывать свою слабость или вздорность.

Так, он на стороне мамы, заключил Павлик. А как же иначе?

— Я тоже пока плохо разбираюсь в бизнесе, — съязвил Павлик, — но совершенно определенно знаю, что с людьми, которые с бухты-барахты требуют несколько тысяч долларов за какой-то мифический моральный ущерб, лучше дела не иметь.

— Татьяна Петровна, — подала голос Катенька, — может быть, Крылов оскорбил вас как женщину?

Татьяна беспомощно посмотрела на Бориса: что делать?

— Твои дети вышли из младенческого возраста, — сказал он, — и прятать от них взрослые проблемы поздновато.

Таня вздохнула и поведала о нападении Крылова и его домогательствах. Дети были, конечно, взрослые, но все-таки их ушам досталась весьма сглаженная версия. Тем не менее Катенька воскликнула:

— Какой ужас!

Павлик и Маришка застыли с открытыми ртами. Они воспринимали свою маму в определенном смысле существом бесполым. Конечно, она их родила, жила с папой в молодости. Но это когда было! Она прекрасно выглядит. А иначе их мама и не может выглядеть. Когда Маришка говорила «Крылов на тебя запал», она имела в виду проекты, а не маму как женщину. Сексуально домогаться их мамы — это преступление похлеще насилия над детьми!

— Двадцать пять процентов! — возмущенно крикнула Маришка. — Сто, двести процентов сверху!

— Пусть этот отморозок, — дернул головой Павлик, — вообще катится на все четыре стороны. Флаг ему в руки и паровоз встречным курсом.

— Правильно, — ухмыльнулся Борис, — надежда на статистику: такие долго не живут.

Татьяна чувствовала себя королевой, чьи подданные любому ее обидчику готовы открутить голову.

Она хорошо знала своих детей. А если чего-то не знала, то догадывалась в такие моменты — их глубокого эмоционального потрясения. Дурашки! Будто маленькие дети, которые, узнав на улице подробности взрослой интимной жизни, доказывают: наша мама такое не может делать. Они считали, что их мама с Борисом Владимировичем в кровати пасьянсы на одеяле раскладывают.

— Не будем доводить ситуацию до абсурда. — Она примирительно сложила руки. — Борис Владимирович прав: сказав «а», мы не должны отступать. Необходимо либо каким-то образом продолжить переговоры, либо заявить об их окончании.

— Пашка! Думай! — велела Маришка брату.

Павлик ушел в свою комнату, включил компьютер и отпечатал письмо, дополнение к ранее заключенному договору. Если в течение двадцати четырех часов деньги не будут перечислены на счет «Стройэлита», штраф увеличивается до пятидесяти процентов. Через сорок восемь часов они считают свои обязательства перед заказчиком Крыловым аннулированными и работу над проектом прекращают.

Телефонный аппарат-факс стоял в гостиной. Татьяна смотрела, как скользит вниз листок с ультиматумом. Удобная вещь цивилизация — ругаться с помощью электроники и электричества комфортнее, чем выяснять отношения с глазу на глаз.

Через полчаса ей позвонил Крылов:

— Привет, снайпер-самоучка!

— Здравствуйте, Владимир Владимирович.

— Ты знаешь, у меня, между прочим, сотрясение мозга. А рентген показал трещину основания черепа. Ты мне башку чуть не расколола.