Екатерина Вильмонт - Перевозбуждение примитивной личности

— Майка, прекрати хулиганить! — крикнул мужчина.

— Тебе помочь выйти? — шепнула Майя.

— Нет, я сама… — Я попыталась открыть дверцу, но руки меня не слушались.

— Мама! Мама! Иди сюда, смотри, кого я привезла! Обалдеешь!

Я все-таки справилась с дверцей, вылезла и остановилась, а Мура, близоруко щурясь, спешила к машине. Я стояла столбом. Она вдруг тоже остановилась, нас разделяло метра два. И вдруг она всплеснула руками, потом бессильно их опустила.

— Это ты?

— Я.

— Господи, какое счастье! — негромко проговорила она, и мы бросились друг другу в объятия, заливаясь слезами. — Динка, Диночка, детка моя, боже мой, я и не чаяла… Как ты меня нашла? Дай я на тебя посмотрю! Вася, Вася, скорее, Вася, это Дина, Дина приехала!

Подошел Вася.

— Мурочка, ты задушишь девушку!

— А на меня, значит, ноль внимания, фунт презрения? — со смехом спросила Майя. — А кто, между прочим, вам устроил эти именины сердца, а?

Но мать, казалось, ее даже не услышала.

— Динка, какая ж ты умница, что нашлась… Вася, ты помнишь, мне вчера сон приснился, я еще тебе говорила, что видела во сне ее маму, вот к чему был этот сон, вот и не верь после этого снам. Какая ты стала.., взрослая… А я уж совсем старая…

— Не выдумывай, ты вообще не изменилась.

Вася между тем закрыл ворота.

— Ну, девушки, идемте в дом… Что ж тут стоять на солнцепеке…

— Пап, погоди, возьми вот, Дина тут накупила…

Они выгружали из машины мои покупки, а мы с Мурой стояли обнявшись и молчали, как будто принюхиваясь друг к другу. Не знаю, что ощущала она, а я вдруг ощутила радостный покой.

— Мурочка, прости меня, если можешь…

— Господи, да за что прощать-то? Я так рада!

Майя с отцом ушли, а мы все стояли.

Наконец Мура спохватилась:

— Да что ж мы стоим, как две идиотки? Пошли, пошли… Ты откуда? Надолго ли?

— Недели на две…

— Ой, как мало… Ты есть хочешь?

— Что? Нет, не хочу! Мурочка, какая у тебя дочка, я и не знала…

— Да.., надо же… Ой, а как ты ее нашла?

— Просто приехала на Шаболовку, позвонила в дверь, а там дочка…

— Хорошая девка, правда?

— Просто прелесть!

— А у тебя дети-то есть?

Я молча покачала головой.

— Ничего, еще не поздно, я вон в тридцать девять родила…

— Мне уже сорок два, и вообще…

— Мама, у тебя что-то горит! — не своим голосом закричала из дома Майя.

— О господи! — схватилась за голову Мура и помчалась в дом. Я нерешительно двинулась за ней, и тут же мне навстречу вышел Вася. Он успел переодеться, теперь на нем были брюки и черная футболка с надписью «Да!».

— Очень рад познакомиться! — Он взял мою руку и поднес к губам. — Много слышал о вас. Сколько ж лет вы не были в России?

— Больше двадцати.

— Потянуло на родину?

— Знаете, я… Меня пригласили на встречу одноклассников, и я вдруг поняла, что безумно хочу в Москву.

— Встреча одноклассников? Сейчас это стало модно… Есть даже телепередача… Ваша встреча уже состоялась?

— Нет, я только вчера приехала.

— И где вы остановились?

— Сняла квартиру в Луковом переулке.

— Ну зачем это? Перебирайтесь к нам, Мура будет счастлива!

— Спасибо, я очень вам признательна, но предпочитаю жить, никого не обременяя…

— Мура вам все равно не даст! Кстати, вы можете жить в нашей городской квартире… Зачем платить деньги, если можно их не платить?

— Спасибо, но я заплатила вперед.

— Ну что с вами делать!

Тут появилась Мура.

— Еще минутка — и картошка бы сгорела! — покачала она головой. — Динка, Вася тебя тут охмуряет?

Я сидела на диванчике, она подошла, села рядом, обняла меня.

— Скоро будем обедать, ты любишь зеленые щи?

— Обожаю.

— Вот и хорошо! А потом ты мне все расскажешь! Вася после обеда спит, Майка умчится в город… Ты ведь останешься у нас?

— Ну если только до утра… Мне еще надо… Кстати, как отсюда можно добраться до Москвы без машины?

— Я вас отвезу до станции, — сказал Вася. — Мураша, во сколько мы будем обедать? У меня есть часок на работу?

— Да.

Вася ушел.

— Ты с отцом видишься?

— Нет.

— И не собираешься?

— Еще не решила… А ты что-нибудь о нем знаешь?

— Так, слышала кое-что…

— Он все с той же женой?

— Да где там! Лет шесть назад переженился. Теперь у него пятилетний сын.

— Во дает! — ахнула я. — Значит, у меня есть маленький брат?

— И еще сестра, почти ровесница Майки. Красавица, надо сказать!

— Ты ее видишь?

— Видела года два назад в театре. Она была там с твоим папашей. А вот мальчонку ни разу не видела.

— А бабушка? Она умерла?

— Да нет, живехонька, ей уже под девяносто. Но, кажется, она в полном здравии. А вот Андрей твой умер года три назад.

— Я это чувствовала… Не знаешь, где он похоронен? Кстати, давай к маме на кладбище съездим?

— Господи, обязательно! Я за могилой слежу, ты не думай… А где Андрея похоронили, не знаю. Отец твой; возможно, и знает, а я просто прочла некролог в газете… Тебя сразу вспомнила, как ты из-за него с ума сходила… Он и вправду был хорош… Ой, Динка, пошли на кухню. Ты зелень нарезать в состоянии?

— Конечно! Могу и что-то посложнее сделать.

— А ты… Ты замужем?

— Нет… Муж умер уже довольно давно.

— Ну а любовник-то хоть есть?

— Сейчас и любовника нет.

— С ума сошла? Как можно в твоем возрасте?

— Что-то никто не нравится.

— А ты работаешь?

— Да, разумеется, преподаю, я археолог.

— Ты археолог? — безмерно удивилась Мура.

— Да.

— С ума сойти, вот уж никогда бы не подумала, что тебя потянет в далекое прошлое… Где же ты училась?

— В Германии, в Гейдельберге.

— Ой, Динка, я так хочу все о тебе узнать…

Но она не договорила, в кухню ворвалась Майя и плюхнулась на табурет.

— Ну что, мам, хорош сюрпризец, а? Кайф, я просто тащусь — у меня двоюродная сестра!

— Подумаешь, новости, я всегда тебе говорила, что у тебя есть двоюродная сестра.

— Ну мало ли кто у меня еще есть в огромном блистающем мире! Может, папуля настрогал еще две дюжины детишек, прежде чем тебя встретил, но я-то их не знаю! Очень может быть, у меня есть клевейший единокровный старший брат, мечта всех девчонок! Гонщик Формулы-1! Или великий ученый!

— Размечталась, дурища! Кстати, как Алик?

— Да нормально! — Майка поскучнела. — Мам, скоро обед?

— Накрывай на стол!

— Слушаюсь!

— Мурочка, ты мне тоже должна будешь рассказать все.

— О чем это?

— О Васе, о вашем романе…

— Господи, когда это было! — растрогалась Мура. — Знаешь, я… Помнишь, твоя мама меня поблядухой звала?

— Еще бы!

— И она права была, но как Васю встретила — все, как отрезало, ни на одного мужика и смотреть не хотелось… Теперь уж что говорить, но тогда, помню, все удивлялись.

— Ты стала верная супруга и добродетельная мать?