Соро Кет - Сахарная кукла

Я начала писать эту книгу 13 февраля, 2013 года.

Я точно помню сам день, потому что в тот день мне сделали операцию, я словно заново родилась. Как и обещал анестезиолог, вошла я в ОП на своих ногах, а вышла не в силах поднять руки.

Боли были страшные, и чтобы их заглушить, я стала писать о девушке, которой повезло больше. она так и родилась, с этими самыми штуками, которые мне пришлось вставлять…

Сперва, Верена была простой девушкой и довольно бедной. Филипп – принцем, Ральф – ее двоюродным братом-абьюзером, как говорят сейчас, а Джессика – бывшей няней, которой повезло выйти замуж за богача…

Каждый автор, – по желанию или нет, вкладывает в текст личный опыт. Мой был такой, что большинство женщин прекрасно пережило в реале. И я все думала:

– Дорогая, если ты даже в книге не можешь вообразить, что могла бы быть счастлива, зачем тебе это все? Зачем ты, вообще, что-то пишешь в эту тетрадку?..

В общем, моя Ви начала меняться. Вместе с нею менялась я. Из липкой, никчемной, зависимой, растолстевшей, невзирая на новые принадлежности, – становилась той, кем мне все время хотелось быть…

В итоге, перебрав сотни тысяч переизданий, жанров и попыток сделать бестселлер из ничего, я пришла к выводу: ты не можешь быть автором выше всех авторов. Ты уже издала однажды книгу-на-публику и ни черта при этом не испытала. Пиши для себя!

И я, выбросив почти все на свалку, начала все сначала!

За эти годы чертовски много произошло. Во многом, благодаря книге. Я стала стройной, дисциплинированной, интегрировалась в немецкую жизнь (я живу в Германии), научилась находить взаимопонимание с мужем и даже, о уау! Едва не познакомилась с Ренне, с которого писала своего Ральфа… Едва, потому что я испугалась и убежала… Черт, он великолепен. И был бы идеальным священником, если бы по глупости и недальновидности своей, не пошел в модели.

Но это, его история, а я хочу рассказать свою.

По сути, знаете, Ральф ненавидел этот район и всех их… Богатых .

Ральф еще раз перечел сообщение. Поморщился. Тяжело вздохнул. Опять Бланкенезе…

Ральф ненавидел этот район. В старинном пригороде Гамбурга жили лишь богачи. Много столетий жили, вдали от таких, как он. Когда Ральф бывал здесь по «делу», ему казалось, будто бы его обокрали. Ряды старинных особняков, окруженных многоакровыми зелеными участками, вызывали в душе изжогу.

Таскаться ночью у замка Штрассенберг, нравилось ему еще меньше.

Развалины родового гнезда, на большом холме, чуть в стороне от самого Бланкенезе, окружали немногим менее древние, но вполне обжитые виллы. Тетя рассказывала, что там живет элита элит, – нынешние Штрассенберги. Высокие, белокурые и надменные, как потомки атлантов. Жили они закрыто, в жены брали только своих кузин, а графский титул наследовал лишь один из них, что делало его главой клана.

Они держались друг друга, делились деньгами, чтили традиции и законы предков, – а то, как менялся мир, как будто не замечали. По всем законам природы, Штрассенберги должны были выродиться еще пятьсот лет назад, оставив на память несколько тощих особей, лишенных всяких признаков подбородка. Но почему-то не выродились.

Ральф много раз наблюдал за ними, пробираясь за деньгами, или сделать закладки. И все никак не мог отказаться от детской мечты, что он – не Гадкий Уть, а Прекрасный Лебедь.

В детстве, – лет в восемь, а может в семь, – Ральф нашел в Википедии интересную новость. Как оказалось, Штрассенберги разводили не только лошадей и собак. Они самих себя разводили! По слухам, – никаких раскопок, конечно, не было, потому что посторонних в Штрассенберг не пускали, – сортиры древнего замка были забиты костьми младенцев. Не раз, и не два, получив от родной жены нечто хилое и нелепое, отец подменял болезного наследника здоровеньким крепышом, прижитым от белобрысой крестьянки, а чистокровного отпрыска, сбрасывал в выгребную яму.

Так, по крайней мере, сплетничали. Штрассенберги это не подтверждали, но и не отрицали. Они веками жили в своем мире, не отрицая и не подтверждая вообще ничего. То был их фамильный секрет выживаемости. Судя по численности клана, рабочий.

Малышом, наслушавшись от тети с подружками всяких сплетен о нынешнем графе, Ральф тайно вообразил себя потерянным крестьянским ребенком. Он много лет фантазировал, как его найдут и увезут в замок. У него появится пони, красивые костюмчики и… отец. Даже теперь, уже почти взрослым, Ральф это до конца и не изжил. Тоску о своем отце. Не мог принять очевидное: нет у него отца.

Мать Ральфа скончалась сразу после его рождения. Тетя Агата, ее сестра, усыновила новорожденного. Кто был отцом, сестра ей не рассказала.

– Мы не общались, – говорила Агата, когда малыш-Ральф просил рассказать о матери. – Сюзанна была нехорошей женщиной, дорогой. Нет ты, разумеется, ни в чем не виновен!.. Просто не спрашивай меня о сестре. Это все еще слишком больно.

– Естественно , он был проходимцем, – говорила она, когда Ральф-подросток просил чуть больше рассказать о своем отце. – Ну, кто еще мог сделать ребенка подобной женщине?! – и снова смотрела так, будто Ральф был виновен лично.

В Библии говорилось: сын не в ответе за своего отца, но тетушка была куда строже.

– Наверняка , проходимец! – в священном раже, повторяла она и голубые, яркие, не как у Ральфа, глаза, сверкали от возмущения. – Какой-нибудь смазливый, никчемный тип, который ничего не умел, кроме как выражаться романтическими штампами! Он задурил сестре голову, сделал тебя и просто смотался!.. Наверняка, еще и женатый был! Негодяй!

Тетя Агата так горячилась, говоря об его отце, что Ральф не сомневался: они знакомы. И тетя прекрасно знает, кто он, где он, и то, как его найти. Возможно, даже пыталась… От этой мысли, у Ральфа перехватывало дыхание. Мать умерла, – к ней вопросов не было. Но вот отец был жив!.. Жив, но при том не желал с ним знаться!

Лучше уж продолжать купаться в иллюзиях, что его отец – граф. Или, принц. Или, кайзер Вильгельм. Почему – нет?

– Ты кончишь, как твоя мать, – умоляюще говорила тетя, пытаясь его отвлечь. – Если не прекратишь фантазировать, будто твоему отцу не плевать, ты кончишь, как твоя мама, Ральфи! Тебе нужно думать не об отце, а о школе! О том, как получить аттестат и поступить на параллельное обучение! Ты знаешь, ведь, как мне тяжело одной! А деньги, видит бог, нам с неба не падают!

Ральф лишь глаза закатывал.

Как ей тяжело, он знал. И помогал, как мог, как только стал зарабатывать. Тетя притворялась, будто не замечает. Благодарила бога, обнаружив в кармане «забытую» мятую купюру, но никогда не спрашивала, как именно бог послал ее.