Клэр Контрерас - Калейдоскоп моего сердца [ЛП]

— Это не было ошибкой, — говорит он хриплым голосом, от которого моё тело покрывается гусиной кожей. — Ты никогда не была ошибкой. Ты хочешь, чтобы я рассказал твоему брату о своем желании встречаться с тобой? Это то, что нужно?

Я вытаскиваю руки из ящика, чтобы ухватиться за край шкафчика, и стон вырывается из моих губ.

— Этот звук, — рычит он, когда прижимается к моей спине. Я чувствую твердость его груди…его…на мне. — Этот гребаный звук сводит меня с ума, Элли, — говорит он, посасывая мою шею. Я начинаю задыхаться, и мне все равно. Я больше не знаю, чего хочу. Я не знаю, что мне нужно. Я не знаю, имеет ли значение то, что Оливер заставляет меня чувствовать это. У меня даже нет времени, чтобы винить себя, потому что даже сейчас это чужое чувство. Во мне возникает буря похоти, и мое сердце живет своей жизнью, когда его губы снова и снова опускаются на меня.

— Я не могу повторить это снова, — шепчу я. — Я не могу… О Боже, тебе нужно остановиться.

Я стону, когда он ведет своими руками вниз по моим бокам, кончики его пальцев задевают соски. Он снова надавливает на меня, толкая к комоду.

— Я был ошибкой для тебя?

— Оливер, — мягко умоляю я. Мои глаза закатываются, когда его руки начинают чувственно дразнить, сжимать так, как будто у нас есть все время в мире для его соблазнения. Как будто мы оба не знаем, что как только он выйдет из этой комнаты, все, что мы делаем, закончится… как всегда.

— Что ты хочешь, Элли? Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал? Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя? Ты хочешь притворяться, что я единственный ураган в твоей жизни?

Он рычит, хватая меня за задницу. И еще один стон вырывается из меня.

Его слова доходят до меня, и мои глаза открываются. В этот момент я выскальзываю и поворачиваюсь, чтобы взглянуть на него. Его глаза приоткрыты, когда он оглядывается на меня, его волосы взъерошены и сексуальны. Черт, все в нем сексуально. Оливер Харт — это определение сексуальности в моей книге, но я слишком сердита, чтобы отвлечься сейчас.

— Я ураган? — говорю я, указывая на себя. — Я? — Я смотрю на часы и понимаю, что уже опаздываю, благодаря этому…что бы мы ни делали.

— Ты думаешь это не так? — парирует Оливер, сужая глаза.

— Ты заблуждаешься.

Я поворачиваюсь к нему спиной и стягиваю рубашку над своей головой. Я слышу его резкий вдох, и я не наслаждаюсь этим, как обычно. Прямо сейчас он вернулся в мой список засранцев.

— Нет. Ты заблуждаешься, Эстель, — говорит он, делая шаг вперед, чтобы быть ближе ко мне, и начинает шептать на ухо. На этот раз он меня не трогает. — Ты чертовски безумная, и сейчас я безумно хочу к тебе прикоснуться и вытрахать все безумие из тебя. — Дрожь пробегает по всему телу, когда я натягиваю другую рубашку.

— Этого не будет.

— Не сейчас, но это произойдет. Не ходи на это свидание, — говорит он. Мольба в его голосе немного успокаивает меня, и я поворачиваюсь к нему лицом.

— Почему? Почему мне не идти на это свидание?

— Потому что, — дышит он, зарываясь рукой в своих волосах. Его глаза быстро разглядывают мою комнату, как будто он ищет ответ на моих гребаных стенах. Мой гнев бурлит, как какое-то дежавю, его глаза снова приоткрываются, и взгляд в них настолько силен, что я застываю. — Потому что я не хочу, чтобы ты это делала. Потому что теперь моя очередь. Потому что я давал уйти тебе миллион раз, и я не хочу упускать этот шанс с тобой. Сходи со мной. Позволь мне показать, каким я могу быть хорошим, и я не говорю о гребаном сексе, а имею в виду себя. Одно свидание, Элли.

Когда мое сердце снова начинает биться, я вздрагиваю.

— Одно свидание, — Оливер улыбается. Эта улыбка, заставляющая потерять сознание, широкая улыбка, показывающая его ямочки. — Одно свидание.

— Наши понятия о свиданиях отличаются, — говорю я, оглядывая комнату. Я смотрю на все что угодно, лишь бы не обратить свой взор на Оливера, но затем мои глаза ловят его.

— Хорошо, мы обговорим это.

Я рассмеялась.

— Хорошо, я подумаю над этим. Но если я скажу да, то мы должны обговорить некоторые правила.

Он хихикает.

— Напиши мне эти правила.

— Сделаю.

Когда я спускаюсь вниз, то слышу на кухне их с Виком голоса и заглядываю, чтобы попрощаться. Глаза Оливера сканируют меня медленно, как будто я кусок пиццы, на которую он вот-вот набросится, поэтому я быстро отворачиваюсь.

— Ты к Фелисии? — спрашивает Вик.

— Ага. Я скоро вернусь. Пока, ребята.

— Фелисия? — спрашивает Оливер, когда я уже на полпути к двери.

— Да, мама Уайта, — отвечает Вик.

— Что? — спрашивает Оливер, сбитый с толку.

Я, смеясь, иду к машине, когда сажусь в нее, вижу сообщение от Оливера.

Ты играла со мной.

Я улыбаюсь, но не отвечаю.

Какие правила?

Не прикасаться.

Не целовать. Если я придумаю что-нибудь еще, я дам тебе знать.

В пятницу тебе удобно?

Я еще не согласилась.

Но ты согласишься.

Я не отвечаю. Интересно, действительно ли он скажет Вику, что хочет пригласить меня на свидание. От этого бабочки в моем животе оживают. Потом из меня вырывается стон, когда я вспоминаю, куда еду и зачем. Может, Миа права. Оливер — последний человек, с которым я должна играть в эту игру. Он придумал чертову игру, а я просто новичок, надеющийся на победу.

Прошлое…

С самого детства другом, с которым я больше всего общался, был Дженсен. Мы оба из неблагополучных семей. Наши семьи не были богаты, как у Виктора или Джуниора, и к пятнадцати годам мы уже подрабатывали. Несмотря на то, что мы с ним похожи, у нас были частые разногласия. Ему всегда была нужна девушка, когда последнее чего мне хотелось — быть привязанным к кому-то. Возможно, развод моих родителей повлиял на это, да и тот факт, что когда мы с моей старшей сестрой останавливались в доме моего отца каждые выходные, он открыто нам говорил о своих проблемах с моей матерью. Его главная проблема, по словам моей сестры, заключалась в том, что наши родители были слишком молоды, когда поженились, и не успели насладиться свободой. Ей было шестнадцать, когда она сказала это мне. Мне было девять. По непонятной причине ее слова запомнились мне. Вероятно, потому что я всегда искал «настоящую причину» их расставания.

Как бы я не любил своего отца, я всегда говорил, что не стану таким, как он. Я бы не бросил свою семью только потому, что у меня зачесалось от чего-то впечатляющего. Когда я был подростком, у меня были подруги, но никто из них не смог привлечь мое внимание для того, чтобы наши отношения стали долгосрочными. Дело не в том, что я хотел пошалить или переспать с кем-то другим. Это было так же просто, как иметь разные интересы или тот факт, что я не мог не заснуть при долгом разговоре с ними по телефону. Кроме того, мне очень нравились женщины. Мне нравился их запах…вкус… я пытался разобраться в них. Моя сестра Софи часто доставала меня и говорила, что я становлюсь похожим на нашего отца, которого я не уважал, тогда мне приходилось ей напоминать, что я не был увлечен ни одной из этих девушек.