Карина Пьянкова - Сборник рассказов «Рождественское Чудо» 2021 [СИ]

— Около месяца назад. — Кажется, Эби не заметила того, с какой целью я это спросил. — А теперь извини, но мне нужно поработать.

А я остался стоять посреди гостиной, как идиот. Счастливый идиот, у которого, кажется, появилась идея.

До обеда Эби и правда работала. Я слышал, как она ожесточенно стучит по клавишам, как шелестят страницы, как она расхаживает по кабинету. Заглянул пару раз в приоткрытую дверь и увидел, как она стоит с раскрытой книгой в руках и что-то внимательно читает.

Я ещё этой ночью прогулялся вокруг дома и оценил периметр, укрепил окна, повесил маячки и до обеда решительно маялся дурью. А ещё — завидовал. Прохожим, что мелькали за окном со счастливыми лицами, смеющейся детворе, купавшейся в сугробах.

Снег и праздник. Праздник и снег. Они были всюду. С неба падали огромные белые хлопья, и они застилали дорогу. А вместе с ними на всех снисходила затаенная радость и ожидание. И даже я этому поддался. Мне захотелось вдруг дома. Семьи, чтобы меня кто-то ждал. Ждали. Чтобы было к кому возвращаться, а ещё лучше — не уходить. Отсюда. И от Эби.

Эбигейл.

Я стояла у окна и смотрела на снег. А в руках у меня был подробный справочник по расам Эртана. Я его приобрела (да что там приобрела! Добыла подкупом, шантажом и ценой неимоверных усилий!) пару лет назад, когда работала над сценариям к картине «Многоликий». Помниться тогда мы с режиссером спорили до хрипоты. Он утверждал, что метаморфы уже вымерли, потому можно было наплевать на достоверность. Мне было крыть особо нечем. В последней переписи действительно не было ни одного жителя Эртана, который был бы способен без магии менять личины. А тут выходит…

И я смотрела на рисунок, что был так похож на татуировку на спине Люка. Метаморф. Мой телохранитель — метаморф. И вся эта его внешность — не больше чем маска. Вот только могу ли я его винить за нее. Подозреваю, Талл затребовала самого симпатичного и опытного телохранителя. Ну ей и выдали… Клиент ведь всегда прав, пока жив!

Я пока не знала, что мне делать с этим новым знанием. Но в чем была точно уверена — так это в том, что стоит нарядить елку. В конце концов Новый год наступит через несколько часов. И какие-то психи-маньяки не смогут отнять у меня этот праздник.

Вот только когда я, украшая верхние ветви, потянулась на стуле, то чуть не сверзилась с него. Вернее, уже полетела вниз, когда меня поймали сильные руки. Это было странное ощущение, когда ты понимаешь, что сейчас больно ударишься, и уже морально к этому готова, но в последний момент тебе не дают упасть.

Люк подхватил меня. И держал гораздо дольше. Ничего не говоря. И я молчала. От неожиданных ощущений: надежности, защищенности… Всего того, чего мне, оказывается, так не хватало в последнее время.

— Спасибо. — Голос почему-то охрип, и благодарность вышла сиплой.

— Ну я же телохранитель. Я должен тебя оберегать, — он улыбнулся, и мне показалось, что сказать он хотел совершенно другое.

Приготовление праздничного ужина пошло и вовсе не по сценарию: пирог не поднялся, утка, наоборот, подгорела. А мы оба с Люком были в муке и… не знаю чему смеялись.

И на душе было легко. А в полночь… нет, я не надела свое лучшее платье. На мне был любимый уютный халат, и мы вместе с Люком смотрели из панорамного окна в небо и ждали, когда над кантоном вспыхнет защитный купол, в темном небе разбегутся тысячи звездных дорожек и наступит он — Новый год, взорвавшись тысячью салютов по всем дворам окрест.

Наши бокалы ударили друг о друга, и в их звоне родилась магия, с оттенком безумства. Иначе отчего я, услышав «Эби, можно тебя поцеловать?», ответила «Да!». Правда, с оговоркой.

— Только покажи свое настоящее лицо.

— Догадалась, — в голосе Люка звучала неприкрытая радость.

— У тебя очень характерный рисунок на спине, — пояснила я.

— А до тебя никто на него особо не обращал внимания…

— Просто до этого ты никогда не имел дела со сценаристами. Мы знаем уйму совершенно бесполезных вещей…

Я не успела договорить, как увидела: черты лица Люка стали меняться. Исчезла чувственная опухлость губ, идеальный, как после пластики, нос, на лбу обозначились морщинки, а у виска — нитка шрама. Исчез южный загар, волосы стали не иссиня-черными, а русыми. Да и в целом, Люк стал больше похож на хищника. Высокие скулы, мужественный подбородок, нос с небольшой горбинкой, жесткие и четко очерченные губы.

Ими-то Люк и не дал полюбоваться, поцеловав. И то, что началось нежно, осторожно, в считанные мгновения стало обретать обрело натиск и напор. Губы коснулись губ, и мы сорвались. Провалились, как в полынью под лед. Нам не хватало воздуха, прохлада гостиной стала обжигать.

За окном звучали взрывы петард, фейерверк расцвечивал небо огнями, а мы… мы исступленно пили друг друга. Словно уже не чаяли найти, но все же встретились в самый Новый год.

Настойчивый стук в дверь заставил нас остановиться. Я тяжело дышала, словно после марафона, и была способна лишь ругаться: кого ещё в такой момент демоны могли принести.

А вот Люк… он снежным барсом перетек к двери, жестом приказав отойти подальше и…

На пороге стоял мой бывший, Норман. С двумя бокалами, бутылкой шампанского в руках и самоуверенной физиономией. Словно был убежден: я никуда не уеду и буду встречать Новый год одна. Я не успела додумать эту мысль, как услышала:

— Я так понимаю, это тот самый Норман? — физиономия Люка была ещё более самоуверенной. Да и он весь в целом — тоже.

— Ах ты… — только и успел воскликнуть бывший, как ласточкой влетел в холл, распластался на полу и очутился в положении «террорист захвачен, обезврежен и совсем чуточку мертв». Последнее — от сердечного приступа. Или от чего там душа отлетает в небеса из-за испуга.

— Эби, солнышко, сходи на кухню, принеси водички, — так ласково и интеллигентно попросил Люк, что я невольно пошла и принесла. А когда вернулась….

Бывший каялся, матерился, клялся и каялся. Письмо написал он. Для чего? Хотел меня вернуть. С Мириам Вуд у него не срослось, и этот гений решил меня напугать. Как следует, чтобы потом благородным рыцарем и спасти. От испуга и от маньяка. В общем, как личность творческая, с фантазией подошел к тому, чтобы попробовать возобновить отношения. Интересно, до чего бы Норман был готов дойти, чтобы я кинулась к нему в объятья с криком «Спаси меня, любимый, я все прощу!». Сдается — и до похищения. О пытках думать не хотелось… Но бывший очень хотел стать знаменитым. А я была его билетом на аллею славы, так что…

Спустя полчаса в моем холле уже топталась полиция, у Люка брали показания, а бывшего — выводили из дома.

— Люк, дружище, какими судьбами! — К моему телохранителю подошел здоровяк, похлопав по плечу. — А я думал, ты сдох! А нет, смотри, живехонек! И… — он перевел взгляд на меня, потом впился в лицо Люка, — я смотрю обзавелся наконец нормальной девушкой.