Бриттани Черри - Волны, в которых мы утонули

– Вообще-то все давно к этому шло, – дрожащим голосом объяснила мама. – А теперь, когда Мэгги смогла наконец выйти из дома, мы решили, что пора.

– Так будет лучше. Для всех нас, – солгал папа через стиснутые зубы.

И я знала, что он лжет. Потому что если бы он говорил правду, его глаза не были бы такими печальными.

После ужина Шерил зашла ко мне в комнату. Я лежала на кровати и слушала музыку на своем айфоне. Она легла рядом со мной, взяла один из моих наушников и вставила себе в ухо.

– Мне двадцать семь, но почему-то я снова хочу стать беспокойным подростком, заползти в шкаф и на репите слушать «Autobiography» Эшли Симпсон, потому что мои родители расходятся.

Мне двадцать восемь, и я чувствую то же самое.

– Как там Брукс? – спросила она, склонив голову в мою сторону.

Я пожала плечами.

Он сказал, что ему нужно пространство. Он хочет побыть один.

Она кивнула.

– Я понимаю. Когда ты просила у него пространства, он выполнил твою просьбу… поэтому я понимаю, почему ты считаешь, что должна сделать для него то же самое.

Мы продолжали слушать музыку, и Шерил хихикнула.

– Помнишь, в детстве я сказала тебе: «Я не знаю, что я делаю со своей жизнью» или что-то в этом роде? – Она снова хихикнула. – Десять лет прошло, а с тех пор ничего не изменилось.

Это была удручающая мысль, но мы не могли перестать над ней смеяться. Иногда чтобы усмирить свои беспокойные мысли, человеку нужна только сестра и немного смеха.

И вскоре мы уже качали головами под «Pieces Of Me» Эшли Симпсон. Мы прослушали альбом несколько раз, пока не вернулись мыслями в детство.

Когда начиналась песня «La La», мы вставали и начинали танцевать. Да, я гордилась, что Шерил путешествует по миру. Но я бы солгала, если бы сказала, что не рада снова увидеть ее дома.

Несмотря на то что Брукс попросил дать ему пространства, мне нужно было напомнить ему, что он не один, так же, как он всегда напоминал это мне. Каждое утро я отправляла ему смс.

Мэгги: У тебя сегодня все хорошо, Брукс Тайлер?

Брукс: У меня все хорошо, Мэгги Мэй.

И сообщение каждый вечер.

Мэгги: У тебя все хорошо, Брукс Тайлер?

Брукс: У меня все хорошо, Мэгги Мэй.

Я все равно беспокоилась за него. Но иногда этого хватало, чтобы уснуть.

Городок Месса был крошечным. Большую часть его площади занимало озеро. Здесь ничего не было, кроме продуктового магазина, средней школы, одной заправки и библиотеки на берегу озера. Но все это находилось на противоположном от коттеджа миссис Бун берегу, что было еще приятнее. Так я полнее ощущал свое одиночество. Я ездил в город, только чтобы пополнить запасы еды, а потом возвращался обратно.

Кроме магазина, моего посещения удостаивался только местный бар.

Это была самая настоящая дыра.

Это было богом забытое место, и поэтому он подходил мне идеально. В его тихих стенах были алкоголь, боль и одиночество.

Я все время читал, что обо мне пишут в Интернете. Я все время смотрел, как фанаты отворачиваются от меня. Они поставили на мне клеймо наркомана и называли меня лжецом и мошенником. Они верили всему бреду, который им скармливали таблоиды, и отвернулись от меня. Как будто я не отдавал им свою душу на протяжении последних десяти лет.

Как будто я действительно оправдывал каждое отрицательное слово, которое обо мне написали.

Я понимал, что должен перестать это читать, но не мог отказаться ни от телефона, ни от виски. Комментарии тех, кто когда-то клялся мне в любви, задевали меня сильнее, чем следовало.

Просто замените этого нарика. Так уже делали!

Мой брат умер от алкоголизма. Меня очень беспокоит безрассудное поведение Брукса. Надеюсь, в центре реабилитации ему помогут.

Он позорит музыку. Миллионы людей готовы совершить убийство, чтобы жить как он, а он просто взял и просрал это.

Да он ничего не стоит. Это просто очередная история о том, как слава может ударить в голову.

Да у него это уже не в первый раз. Может быть, уже пора понять, что ничего не изменится.

Он умрет к тридцати годам, как и все остальные «дохлые герои».

Я потянулся за очередным бокалом виски. Эти слова врезались в мою память. Люди писали и слова поддержки, но по какой-то причине они казались ложью. Почему негативные комментарии незнакомых людей причиняют самую сильную боль?

– Думаю, с тебя хватит, – сурово сказал бармен, слегка понизив голос и отодвинув от меня бутылку. В его седых густых усах были тайны, ложь и крошки картофельных чипсов. Когда он начинал говорить, усы плясали над его верхней губой, а слова извергались из левого уголка рта. У него были длинные, вьющиеся седые волосы, которые он собирал в пучок на макушке. Стариковский пучок. Наверное, ему уже за семьдесят, но почему-то казалось, что он сохраняет хладнокровие безо всяких усилий.

В отличие от меня.

Каждое утро и каждый вечер, когда я печатал Мэгги ответ, я лгал.

Я закрыл глаза и попытался вспомнить имя бармена. Он много раз представлялся мне, когда я был пьян.

Боб созвучно с «боль».

В последнее время Боб был моим самым близким другом. Я вспомнил, как впервые встретил его две недели назад, когда пришел в его бар. Последнее время я был в полном раздрае. Когда мы встретились в первый раз, я скрючился за столиком в углу. Мои руки были скрещены на груди, а голова повисла на плечах. Я пытался справиться с потоком воспоминаний. Он не задавал вопросов. В тот вечер он просто принес мне бутылку виски и стакан льда – и в последующие вечера тоже.

– Еще, – пробормотал я, но он нахмурился и покачал головой.

– Приятель, время час ночи. Может, тебе лучше пойти домой?

– Домой? – Я фыркнул, потянувшись за бутылкой, которую он отказывался мне дать. Я посмотрел в его голубые глаза, и у меня защемило сердце. «Домой». – Пожалуйста? – умолял я. Я умолял… умолял его дать мне выпить. Какой я жалкий. – Пожалуйста, Боб?

– Берт, – с кривой усмешкой поправил он.

«Черт. Боб созвучно с „болью“, и „боль“ созвучна с Бертом. Его зовут Берт».

– Я так и сказал.

– Нет. Может быть, хотел сказать.

– Да, именно это я и хотел сказать. – Берт. Берт. Берт. Сколько раз я произнесу его имя, прежде чем снова забуду его?

Он сел за стол напротив меня и подкрутил усы.

– Почему ты пьешь? Что ты пытаешься забыть? – спросил он.

Я с трудом сглотнул и не произнес ни слова.

– Все настолько плохо?

Я не ответил, но пододвинул к нему свой пустой стакан. Сегодня утром в магазине я видел на обложках журналов свое лицо. Рядом были заголовки, в которых говорилось о психическом расстройстве, о котором я даже не подозревал. Кроме того, оказалось, что я сижу на героине и ушел из The Crooks из-за своей зависимости.