Надежда Волгина - Массажистка

Слез сдержать все же не получилось, и парочка выкатилась из глаз, которые Даша сердито смахнула.

— Почему так все, Лен? — посмотрела она на сестру. — Почему мама меня не любит? Да и ты тоже?..

Лена смотрела на нее с такой грустью и древней мудростью в глазах, что Дашу аж пробрал священный трепет. Она поняла, что сейчас услышит от сестры правду, на которую та, возможно, решилась впервые.

— Ты наверное, не помнишь этого, но в детстве я тебя очень любила, — заговорила та, отворачиваясь к окну, словно признания давались с великим трудом. Но скорее всего, так и было. — Когда ты родилась, я от тебя не отходила. Даже просила маму и мне нацеживать в чашечку молока, которое ты пила из ее груди. Отлично помню, как стояла рядом с чашечкой и ждала, — грустно улыбнулась она. — Когда ты уже начала ползать и потом ходить, то я не могла не тискать тебя. А мама меня за это все время ругала. Помню, я любила целовать тебя, и мама меня отгоняла, говорила, что высосу тебе глаза. А еще тебя очень любил папа. Так любил, что первое время даже не разрешал никому подходить к кроватке твоей. Особенно тете Свете. У той вечно был насморк, и папа боялся, что она заразит тебя. Ты очень похожа на отца, а я на мать…

Лена замолчала, и Даша с замиранием сердца ждала, когда сестра продолжит. Ничего из этого она не помнила, и казалось, что речь сейчас идет не о ней. Папа любил ее? Да он всегда был маминой тенью и делал только то, что она велела.

— Еще когда мы были подростками, я уже поняла, что ты совсем другая. Меня бесили твои розовые очки, сквозь призму которых™ смотрела на мир. Да и сейчас продолжаешь это делать. Все у тебя хорошие, для каждого находишь оправдание… Наверное, еще и потому я превратилась в стерву, что осуждала твою доброту и всепрощение. А сейчас так все и вовсе стало хуже — я превратилась в затраханную жизнью тетку, завидующую своей сестре.

— Какая же ты тетка! — невольно рассмеялась Даша.

Из них двоих красивой всегда была именно Лена. Мама не уставала это подчеркивать. И даже родив троих детей, сестра не стала выглядеть хуже. Она следила за своей внешностью постоянно.

— Самая настоящая — озлобленная и неудовлетворенная жизнью. Но речь ведь сейчас не обо мне, — пристально посмотрела она на Дашу. — Ты спрашиваешь, почему тебя не любит мама. А сама не догадываешься?

Разве можно догадываться о том, во что отказываешься верить? Вот и сейчас, когда сестра только подтвердила ее предположения, сердце кольнуло болью.

— Мама такая же как я — с кучей амбиций, из которых не удовлетворила практически ни одну. Единственное, что у нее есть — это слепая любовь отца. А когда родилась ты, и она поняла, что тебя он любит больше нее, то стала ревновать. И ревность эта только росла. Все просто, Дашуль, все мы хуже тебя и прекрасно осознаем это,

— усмехнулась сестра. — Но ты самая настоящая дура! — вдруг сменила тон на прокурорско-официальный, даже грубый, став резко той Леной, которую Даша хорошо знала.

— И почему же?

— Потому что ушла от того, кто действительно тебя любит такую как ты есть. Да он же нас всех готов порвать, только чтобы тебе сделать приятное. И знаешь, я Антона за это уважаю, хоть и завидую тебе сейчас больше обычного. И дело не в его деньгах даже, хоть это и добавляет ему миллион плюсов. Если бы не ты, он бы ободрал нас как липку, а потом бы еще и растоптал, не посмотрев. А ради тебя он готов терпеть даже нас. И скажи, кто ты после этого, раз ушла от него?

Даша смотрела на Лену и понимала, что мнение той не изменится, даже если узнает, какую роль во всей череде неудач ее мужа сыграл Антон. Она не собирается ей ничего рассказывать, да и не к чему это. Впервые сестра встретила человека, которого может уважать. И как ни странно, этим человеком стал Антон, к которому она поначалу отнеслась с таким презрением.

— Что бы ты сделала на моем месте? — спросила Даша.

— Держалась бы за него мертвой хваткой. Иди к нему, сестренка. Что-то мне подсказывает, что ему сейчас ох как паршиво.

Лена пробыла у нее еще с полчаса, а потом заторопилась домой. Пора было укладывать детей спать. Все это время Даша ждала, что сестра, наконец-то, заговорит о сути проблемы. Ведь не просто же так к ней пожаловала. Но Лена так и продолжала болтать ни о чем, в основном вспоминая их детство и юность.

Лишь когда закрыла за ней дверь, Даша осознала, что Лена пришла ее поддержать в трудную минуту. Сделала это как могла, в своей грубоватой манере, поведав много правдивого, хоть и не очень приятного. А напоследок даже крепко обняла и шепнула на ухо:

— Вызывай такси и дуй к нему. Встретимся завтра в ЗАГСе. Удачи, сестренка! — и звонко поцеловала ее в щеку.

Волнение в душе все нарастало, пока и вовсе не зашкалило. Даша принялась метаться по квартире, хвататься за какие-то вещи, создавать хаос, пока не заставила себя остановиться, выдохнуть и подумать. Вот тогда она опустилась на краешек дивана и замерла.

Неужели она собирается ехать к Антону? Рискнет на такой шаг? Но ведь именно этого ей сейчас и хочется. До такой степени, что аж суставы выкручивает от необходимости сидеть на месте, к чему она себя и принуждает вот уже целых пять минут. Нет, четыре. Все это время она практически не мигая смотрит на циферблат настенных часов. А вот теперь и пять!..

Стоило только минутной стрелке занять новую позицию, как Дашу с дивана словно пружиной подкинуло. На это раз она не металась, а отправилась в ванную. Не потратив и пяти минут на быстрый душ, она лишь слегка коснулась лица косметикой, убедилась, что волосы в порядке (вот чего не любила, так это грязной головы, и мыла ее через день, в каком бы настроении ни находилась).

Одевалась она с чуть большим тщанием, особенно учитывая, что выбирать-то было и не из чего. Все нормальные вещи остались у Антона. И по странному стечению обстоятельств взгляд ее упал на то черное платье, в котором была на злосчастном корпоративе, с которого, считай, все и началось. Но как ни крути, а платье это было куда как симпатичнее ее рабочей одежды.

Кто сказал, что девушка не может сделать первый шаг к сближению? Ерунда! Стереотип, который уже можно считать атавизмом. Может и должна, если не видит другого выхода, если от этого зависит ее жизнь. Рассуждая так, Даша чувствовала, как задыхается без Антона. Именно он ей жизненно необходим, как воздух и вода. Без пищи можно прожить какое-то время, а без Антона она не хотела оставаться ни здесь, ни где-нибудь еще ни минуты! Она его любит! Со всеми недостатками, со всем тем странным, чего пока еще не понимает. Но и это она поймет и примет со временем, ведь любовь подразумевает прощение и компромиссы. Из них строится жизнь, которую только и можно назвать счастливой. И такую жизнь она хочет строить только с Антоном.