Надежда Волгина - Любимая чужая

Удивительно! Я бы могла себе представить Артема руководителем крупной компании, каким-нибудь ведущим инженером чего-нибудь (хоть и понятия не имела, как те выглядят), дельцом, в общем, но никак не доктором. Не вязался его образ с белым халатом, хоть ты тресни!

Выходила из дома Дениса я в некоторой прострации. Что-то изменилось в моем отношении к Артему. Возможно, появилось то самое уважение, которое невольно вызывают у нас люди определенных профессий. Для меня таковыми были врачи. Их я считала полубогами, ведь они лечили людей, а порой и спасали от смерти. Еще космонавты мне казались не совсем людьми и тоже вызывали неких трепет. Ну и всяких там звезд эстрады, кино, искусства, в общем, я тоже приравнивала к небожителям.

Как теперь вести себя с Артемом, ума не прилагала. Тихо радовалась, что тот остался в доме друга, а то мне пришлось бы бороться с робостью в его присутствии, которая пришла на смену раздражению.

Артем

Лера выбежала так стремительно, что не затормози Артем резко, мог бы и придавить девчонку.

Что это с ней? Показалось ему, или глаза у нее были на мокром месте?

Сам он вернулся от бабы с дедом, что жили в деревне, в двухстах километрах от города. Устал как черт скакать по колдобинам разбитых дорог, жалея автомобиль отца, который взял во временное пользование, на лето. Ох уж эти беды России.

Родителей матери, которую не помнил, он любил всем сердцем и старался навещать тех при каждой оказии. Да не просто навещать, а оставаться у них на подольше. Вот и на этот раз провел в деревне неделю. Нарыбачился с дедом, наелся ухи, надышался чистым воздухом… И можно было бы не торопиться в душный загазованный город, да вот беда – деревенская жизнь претила активному нутру Артема, ну не мог он валяться на печи и загадывать желания хитромудрой щуке, как тот Емеля из одноименной сказки. А чем еще заняться в деревне, не самогонку же хлестать.

Отец последний раз навещал деда с бабой с год назад. Но те любили его как сына, вот и сейчас помимо горячего привета передавали еще и полмашины всяких закруток, что на радостях дед притащил из погреба. Там же был и трехлитровый бутыль самогона, что дед гнал сам. Рад ли будет отец подаркам? Да кто его знает. Этот мужчина был настолько скуп на эмоции, что Артем даже не знал толком, как тот относился к родителям давно усопшей жены.

И все-таки, что с Лерой? Почему она выскочила из калитки как кипятком ошпаренная, да еще и в такую рань? Сам Артем выехал из деревни в ночь, чтоб добираться по пустой трассе, да по прохладе. Июнь в этом году выдался на редкость жаркий.

Отца он застал в столовой. Тот сидел за большим овальным столом и завтракал как ни в чем не бывало.

– Привет, па! А что это с Лерой? – поинтересовался Артем с порога.

– Ты в душе был? Или даже руки не вымыл перед завтраком? – послужило ему ответом, и Артем мысленно поморщился.

Отец в своем репертуаре – все должны соблюдать установленные им правила.

– Не успел еще, – отозвался Артем и понял, что ответа на свой вопрос не получит.

– Так иди и помойся.

– Приятного аппетита, пап, – и с легким сердцем покинул столовую.

Только вот в душ Артем не пошел, а вышел из дома, пересек сад и выскользнул из калитки. За забором остановился, размышляя, куда могла отправиться девушка. В том, что она расстроена чем-то, Артем не сомневался, да и слишком сосредоточенный на завтраке вид отца намекал на то, что между ними что-то произошло. А не выяснить, что именно, Артем не мог себе позволить. И так оставил эту пронырливую крошку без внимания на целую неделю.

Ближе всего от дома протекала речка. Если бы Артем захотел побыть в одиночестве и о чем-нибудь поразмыслить, именно туда бы и направился. Возможно, и эту крошку привлекает не меньше заросший камышом немного диковатый берег и тишина просыпающейся вокруг природы.

И он не ошибся – одинокую фигурку на краешке пирса заметил издалека. Только вот подкрадываться не стал, чтобы не напугать. Отчего-то глядя на ее худенькую спину и подрагивающие плечики Артем испытывал жалость. Если отец хотел кого-то обидеть, то делал это со смаком. Но и не желая того, мог здорово подгадить тоже.

– Не боишься местных пиявок? – стараясь действовать как можно более шумно, приблизился Артем к девушке.

Она сидела, свесив ноги, и те ласкала вода. Плетеные босоножки ее стояли рядом.

Приближение Артема она заслышала, видно, издалека и теперь занималась тем, что старательно уничтожала следы слез на лице, вытирая глаза кулачками. Очень по-детски у нее это получалось, и Артем не удержался от улыбки. А вот от следов избавиться не получилось – глаза и нос явно намекали на то, чем она тут занималась.

Прежде чем приставать с расспросами, Артем опустился рядом с ней и заверил:

– Пиявок тут нет, я пошутил.

Но кажется, она не то чтобы не испугалась, а даже не услышала его. А потом вдруг посмотрела такими несчастными глазами на него, что сердце Артема в очередной раз дрогнуло. Так обычно смотрят очень несчастные дети, и ему доводилось повидать таких в сиротских приютах, где они проходили волонтерскую практику.

Артем вдруг подумал, что начни он расспрашивать ее, она только замкнется, но рассказывать ничего не станет. Но и выяснить, что же произошло, он считал своим долгом. Не так и не сейчас, а чуть позже он обязательно найдет способ все узнать. Несмотря на идеальные послушание и порядок, стены отцовского дома были буквально нашпигованы ушами. А где уши, там и рты, которые Артем обязательно заставит заговорить.

Вода в речке еще не прогрелась окончательно, но и ледяной не показалась, когда Артем разулся и последовал примеру Леры. С другой стороны, сильно теплой она и не будет из-за течения. Благодаря этому течению их речка и не цвела летом, как многие другие. В общем, решение пришло в голову само.

– Искупаемся? – предложил Артем.

Он еще раньше подметил бретельки купальника, выглядывающие из-под топика. А это значит, что поход на речку Лера запланировала еще раньше, чем поссорилась с отцом.

И снова ответом ему послужил сначала немного удивленный взгляд, а потом она тихо проговорила:

– Можно. Я и хотела искупаться, пока тут никого нет. Эта речка напоминает мне ту, что протекает недалеко от нашего детдома, – печально улыбнулась она.

Артем уже знал, что она сирота и воспитывалась в детском доме. Только вот жалеть ее за это не собирался. Мало ли таких же вот сирот живет вокруг. Да и в нашей стране почему-то именно из воспитанников детдомов вырастают самые злостные потребители. Таково было мнение Артема, основанное на наблюдениях. Эти сироты считали, что им все и всё должны. А когда получали, не считали нужным даже благодарить. И эта крошка вряд ли сильно отличается от всех остальных ей подобных.