Ульяна Гринь - Серая мышь на тропе войны

Глянула с испугом, не пропустила ли маршрутку. Нет, не было еще, вон люди стоят, ждут. Надо поближе подойти к остановке.

Народу было много — человек пять. Девушки и тетки, и один мужчина. Я почему-то сразу на него внимание обратила. Сидел он, развалившись на скамейке с закрытыми глазами. Небритое лицо его было опухшим и больным. Круги под глазами, ссадина на скуле и рассеченная губа, на которой запеклась кровь. Пьяный подрался, небось. Эх, работяга, зачем так пить-то? Мне стало его жалко. Тятя никогда не пил. У нас дома даже бражку не гнали, как в поселке. Там-то пили многие, не только мужики, но и бабы тоже. Ухайдокаются на поле или по хозяйству, а вечерком пропустят одну-две. Мужики, те зимой больше. Когда метель, после удачной охоты, а кто и просто так. Но держали голову все же, драк мало было, если только какая жена отходит своего благоверного метлой, да это и не драка вовсе, так, ученье…

Я выглянула на дорогу. Маршрутка все не шла и не шла. Говорила мне Катерина, надо на метро ехать, а мне страшно одной… Спускаться туда страшно — а вдруг не выберусь наружу? Нет, лучше подожду на остановке, когда-нибудь же подъедет маршрутка эта. И снова посмотрела на мужчину. А к нему уже подошел молодой парень, наклонился над ним. Вот хорошо, может, врач, поможет человеку… Но вместо помощи парень принялся шарить по карманам пальто. Может, ищет телефон позвонить жене или родне?

Я сама не поняла, как подошла ближе. И с оторопью смотрела, как парень вынимает телефон из кармана, бумажник, все сует к себе в куртку и удаляется быстрым шагом. Что же это…

— Да он ворует! — вырвалось у меня. — Люди добрые, да он обворовал спящего!

Парень нервно оглянулся и рванул по улице дальше, не догонишь. Из кармана его что-то выпало. Я огляделась. Люди равнодушно смотрели на убегающего, только один мальчик, совсем маленький, лет десяти, подобрал выпавший предмет и подошел:

— Тетенька, вот, уронил кошелек.

— Спасибо, мальчик, — с чувством ответила я, подсаживаясь к мужчине. Тот спал, дышал тяжело, с присвистом. Эх ты, что же делать теперь? Нельзя так его оставлять. Разденут, до нитки обкрадут! В телефоне, наверное, были номера его семьи, но теперь парня не поймать. Разве что посмотреть в бумажнике?

Я осторожно открыла кошелек, который пах кожей, заглянула внутрь. Денег много, тысяч пять рублей, карточки по кармашкам рассованы, а вот фотографий нет. Записочек с номерами нет. Что ж делать-то? Как с семьей связаться?

От мужчины несло жутким перегаром и потом. Видно, не один день бухал. За один день так не набраться! А ведь не старый еще, если щетину сбрить да умыть. А жена ищет, небось, с ног сбилась… И тут меня осенило. Паспорт! В паспорте же есть адрес прописки! Вот и надо его туда отвезти. Снова глянула на людей, но никому и дела не было. Я почувствовала себя совершенно одинокой в этом огромном городе. Все заняты собой, никто бы и не пошевелился, если бы человек умер на этой скамейке… Или все же обратили бы внимание?

Показалась желтенькая длинная машина. Я вытянула голову — номер мой. Ох, что делать-то? Опоздаю на собеседование это, не будет работы… Тетя меня прибьет! А мужчину оставить не можно! Жалко же!

И как всегда, в минуты сомнений, я обратилась к почившему тяте. Он всегда помогал мне советом, прояснял в голове все, что было смутным. Закрыла глаза, мысленно спросила: «Тятя, что делать?» И тут же услышала голос мальчишки, который принес бумажник:

— Тетенька, вы такси вызовите, а то его так просто не увезешь.

Спасибо, тятя. Устами младенца глаголит истина, так часто ты мне это повторял… Слушайте младых, они дело бают.

Я отвернулась от ломящейся в маршрутку толпы и принялась шарить по карманам мужчины. Ох, нехорошо это, да на благое дело. Бог простит. А пацан не уходил, подсказывал:

— Вы во внутри гляньте, там карманы должны быть потайные во внутри.

Пришлось лезть рукой внутрь пальто. И правда, целых два кармана, один на пуговку застегнутый, а в нем твердая книжечка. Паспорт. Открыла — Ольховский Вадим Петрович, тысяча девятьсот семьдесят седьмого года рождения. Пролистала странички — вот и адрес. Мгинская улица, дом семь, квартира двенадцать. Отлично, теперь надо его в такси. Пять тысяч должно хватить за проезд, огромные ж деньги! Эх, а ведь таксист с вокзала дал мне свой номер телефона, который лежит дома, в чемоданчике… Я растерянно обернулась к мальчику, который все топтался рядом:

— Послушай, а как мне найти такси?

— Так вызовите, по телефону, — удивленно ответил пацан. — И приложения есть всякие, например, Яндекс-такси…

— У меня нет телефона, — огорчилась я. — Ну ничего, как-нибудь, может, на маршрутке? Знать бы только, какая идет на эту Мгинскую…

— Эх ты, взрослая тетя, а телефона нет, — покачал головой мальчик и вытащил из кармана мобильный. — Сейчас организуем вам такси. Нет, серьезно? У вас нет телефона?

Я покачала головой, с невольной завистью глядя на него. У такого маленького — уже свой мобильный! И разбирается он в этих всех городских штучках лучше меня. Как же так? Надо и мне учиться. Все-таки в Питер жить приехала, деревня теперь далеко, надо привыкать.

Пацан быстро тыкал в экран пальцем с обгрызенным ногтем, потом удовлетворенно кивнул:

— Во, сейчас подъедет, прямо к остановке.

— Спасибо тебе, мальчик, — у меня чуть слезы из глаз не брызнули от избытка чувств. — Скажи своим родителям, что они вырастили хорошего сына!

— Да ладно, — смутился он. — Мамка меня прибьет за деньги, что с мобильника спишут… Ну ничего, совру что-нибудь.

Я быстро полезла в карман:

— Не надо врать! Врать плохо. Возьми вот.

Протянула ему сто рублей. Мальчик сразу отошел на шаг:

— Не. Я помочь хотел, а там…

— Возьми, чадо, — тихонько улыбнулась я. — Мой тятя хотел бы иметь такого сына, как ты.

Похоже, эта фраза заставила пацана задуматься. Он наморщил лоб, потом взял деньги и рванул на все еще стоявшую маршрутку, крича на ходу:

— Спасибо! Я мороженого куплю!

Такси и правда подъехало быстро. Не успела маршрутка отойти от остановки, как желтая машина тормознула перед переходом и посигналила. Я махнула ей рукой. Эх, надо же теперь поднять это неподвижное тело! Ну ладно, не может быть мужик тяжелее копны сена. А я ведь кидала прошлым летом с луга на телегу. Как тятя говорил, надо найти точку опоры…

Просунув руки под мышки мужчине, я рывком подняла его на ноги. Привалившись ко мне на плечо, он забормотал что-то, начал отмахиваться. Пришлось шлепнуть его легонько по лбу:

— А ну теперь! Молчите уж!

И поволокла его к такси. Едва дверь открыла, пытаясь удержаться в равновесии. Нет, все-таки мужик тяжелее копны сена… Но все же посадила на сиденье, села рядом. Пожилой чернявый мужчина с быстрым взглядом спросил: