Вера Колочкова - Три жизни жаворонка [litres]

Потом, уже поздним вечером, ребята пришли, она со всеми перезнакомилась. Хорошие ребята, веселые, остроумные, хоть и смертельно уставшие за день. Все вместе поужинали, убрали посуду. Потом Никита пошел ее провожать…

– Как жалко, что завтра я не дежурю… Я бы снова в магазин пошел и снова бы тебя встретил… – вздохнув, произнес он на прощание.

– А разве надо обязательно в магазин идти, чтобы встретиться? – вдруг спросила она, сама от себя такой наглости не ожидая.

– Нет… Нет, конечно… – торопливо проговорил Никита. – Но я ведь допоздна работаю, у нас режим такой… Если медленно будем работать, не успеем ничего. А наряд нам по факту обещали закрыть…

– Да я понимаю, что ты. Но ты правда хочешь… Чтобы мы еще встретились?

– Конечно, хочу. Зачем спрашиваешь?

– Тогда я приду завтра. Как ты закончишь работу, я и приду. Если раньше приду, то посижу, подожду тебя…

– Я буду рад тебя снова увидеть, Настя… Тогда до завтра?

– До завтра…

Тогда она ушла, унося в себе неловкое чувство – получается, сама навязалась. А с другой стороны… Если бы не навязалась, то и не встретились бы они больше с Никитой? Нет-нет, об этом даже думать не хочется…

Наверное, она тогда сразу в него и влюбилась. В первый же день. И потому все случилось так быстро… Потом, на третий день, в стоге сена… И даже страшно не было, наоборот, было ощущение счастливой правильности происходящего. И луна светила так ярко, и теплый сладкий ветер дурманил голову, и не хотелось идти домой… Но надо было идти. Никите ведь утром вставать рано. Да и ее могли дома потерять… Хотя ей удавалось скрываться до поры до времени. Приходила ночью со стороны огорода, чтобы не стукнуть калиткой и не разбудить родителей, лезла в окно своей комнаты. Это уж потом мама что-то заподозрила, и она сначала врала ей, что с девчонками допоздна засиживается. Но поселок маленький – разве правду скроешь? Пришлось во всем признаться… То есть не во всем, конечно. Слишком уж мама боялась этого «всего». Даже пыталась ее в комнате закрыть, и пришлось поплакать немного от обиды. А когда мама спать ушла, все равно сбежала. Через окно…

Да что мама может понимать вообще! Наверное, она сама и не любила никогда, оттого папа всегда такой грустный…

Дорога свернула последний раз, и в низине у озера показалось здание лесной школы. Ну вот и пришла… И кажется, вовремя. Во всем здании – тишина. Значит, ребята на сегодня работу закончили…

Никита уже шел ей навстречу, улыбался, раскинув руки. Она подпрыгнула, с радостью понеслась в его объятия, ухватилась руками за шею. Боже, счастье-то какое…

– Ты чего так поздно? Я давно жду… – прошептал на ухо Никита, прижимая ее к себе.

– Почему поздно… Я всегда в это время прихожу…

– Да? Значит, это мы сегодня пораньше отстрелялись, вот в чем дело. Сегодня у Боба день рождения, ребята решили у озера пикничок устроить. Слышишь, как гуляют?

– Слышу, ага…

– Ну вот… А я сижу тут один, тебя жду.

– Ой, а я ж не знала про Боба… У меня и подарка нет… Ты бы предупредил заранее, что ли!

– Да ладно, Боб обойдется. И вообще я предлагаю к ним туда не ходить… Пойдем в комнату, пока они там… Я жутко соскучился по тебе, Насть! Пойдем… Они там долго еще куролесить будут…

Потом они лежали на узкой казенной кровати, молча улыбались в темноту. Она точно знала, что Никита улыбается. Она слышала его дыхание, как оно совпадает с ее дыханием. У них одно дыхание на двоих. У них одно молчание на двоих. У них одно счастье на двоих…

С озера доносились веселые хмельные голоса ребят, и музыка у них была тоже хмельная. И они выпевали в такт музыке дружным хором песню «Аргентина-Ямайка 5:0».

Никита чуть приподнял голову с подушки, поднял вверх ладонь, сжатую в кулак, подхватил яростным шепотом, смешно нахмурив брови.

Она не удержалась, тоже подняла кулак вверх, начала тихо подпевать, искоса взглядывая на Ни– киту.

И расхохотались оба тихо, и обнялись… А ребята за окном все больше входили в раж, уже не пели, а орали дурными хмельными голосами.

Громче всех пел Боб. Ему и положено – именинник все-таки. Да и на правах бригадира должен быть запевалой…

– А ты давно дружишь с Бобом? – тихо спросила она, касаясь кончиками пальцев щеки Никиты.

– Да я бы не сказал, что мы друзья… – задумчиво проговорил Никита. – Так, знакомые просто… Он же старше нас всех и женат давно, двух дочек воспитывает. Позвал поработать в его бригаде, я согласился. Лишние заработки никогда не помешают. А почему ты про Боба вдруг спросила?

– Ну как, почему… Я ведь ему очень благодарна… Если бы не позвал тебя, мы бы и не встретились никогда…

– А… Ну да. И впрямь бы не встретились.

– Никит… А ты любишь меня?

– Люблю, конечно. Ты же знаешь. Очень люблю.

– Но ведь ты уедешь, Никит… Скоро ремонт закончится, и ты уедешь…

– Да, уеду. Домой уеду. Но я вернусь, малыш… Обязательно вернусь. Это ведь неважно, что мы с тобой в разных местах живем, верно? Важно, что мы друг к другу чувствуем… Что любим… Любить можно и на расстоянии, а жизнь за нас сама все решит, что сделать с этими расстояниями… Правда, малыш?

Он вздохнул, прижал ее ладонь тыльной стороной к своим губам. Она медленно кивнула, размышляя над его словами, потом улыбнулась, проговорила робко:

– А я через год школу окончу… И поступать в институт буду, в город приеду…

– Ну, вот видишь! А я о чем тебе толкую! Да что такое год, это же сущая ерунда, правда? Через год ты поступишь, и мы снова будем вместе!

– Да, через год… – эхом откликнулась она и вздохнула: – Через год…

– Ну, что ты опять загрустила, глупенькая?

– Я не загрустила… Просто мне кажется, я не выдержу целый год… Я умру…

Он хмыкнул, хотел что-то ответить, да передумал, наверное. А ей вдруг вспомнилась бедная Наташа Ростова, ее отчаяние вспомнилось, с каким она говорила Болконскому, когда он отсрочил свадьбу на год, – я не выдержу, я умру… Почему год, какой год? Я не выдержу… Тогда, на уроках литературы в школе, ей эта Наташа ужасно смешной и нелепой казалась, а теперь она сама вслед за ней повторяет – я не выдержу, я умру! Она даже хотела поделиться этим сравнением с Никитой, но в последний момент одумалась – вдруг Никита смеяться начнет? Скажет – какой я тебе граф Болконский… Тоже придумала!

– Что-то ребята замолчали… Слышишь? Выдохлись, кажется. Скоро спать придут, наверное, – произнес Никита, глядя в темное окно.

– Ой, да… Мне уходить пора… – села она на постели, придерживая простынь у груди. – А который час, Никит?

– Сейчас гляну… О! Половина второго уже! Ничего себе, как время быстро пролетело!

– Половина второго?! Ой, мамочки… Тогда я домой побегу, Никит…

– Я провожу!

– Нет! Не надо. Правда, так лучше будет… Я лучше сама… Я бегом добегу… Вдруг папа меня на дороге ждет? Или мама… Они сейчас не ложатся спать, пока я не приду… А вчера мне настоящий допрос устроили, что у нас с тобой да как…