Элизабет Бенавент - На месте Валерии

Даниель не ответил. Он сгорал от стыда.

— Послушай, Даниель, помнишь, я однажды рассказывала тебе, что моя подруга Кармен ненавидит деревню, где родилась? И дело вовсе не в легкомыслии. Наверное, ты так и не понял, в чем суть. Там у нее не было будущего, такого будущего, о котором она мечтала. Кармен — одна из самых умных женщин, кого я знаю, и, скорее всего, для тебя это тоже не новость, и она вызывала у тебя большие опасения… Кармен трудилась как проклятая, чтобы получить возможность реализоваться, и ты не представляешь, как ее уважают близкие.

— Я думал поставить точку в этом противостоянии, но мне не хотелось, чтобы она осталась безнаказанной.

— Дорогой, — зажмурилась Нереа, — Кармен — одна из моих близких подруг. Отправь ей рекомендательное письмо, но через несколько дней, чтобы она успела успокоиться и не разорвала его. Мне добавить нечего. Понятно?

Нереа, встав, удалилась. Даниель же вышел из кабинета, приблизился к Борхе и посоветовал ему пойти проведать Кармен:

— Она у Валерии.

Борха возблагодарил бога за знакомство с Нереа. Нереа возблагодарила бога за свое хладнокровие и за то, что рядом с Кармен оказался такой человек, как Борха. Кармен же воспылала чувством благодарности к фармацевтической индустрии за продажу лексатина.

Два дня я пролежала в кровати, глядя в потолок и размышляя о том, что происходило с Кармен. После крепкого дневного сна, обеспеченного чудодейственной таблеткой, подруга восстала из пепла как птица Феникс. Она настроилась найти новую работу, более творческую и лучше оплачиваемую. В итоге Кармен получила рекомендательное письмо и оформила пакет документов на выплату пособия по безработице на то время, пока ищет новое место.

Мы тоже внесли посильную лепту, обзвонив всех знакомых, кто мог посодействовать в поисках вакансии на фирме нужного профиля. Кармен имела превосходное резюме, которое говорило само за себя. Сложность заключалась в том, что в условиях нынешней конъюнктуры рынка не всякий работодатель решился бы увеличить штат сотрудников.

Я долго думала над вопросом, почему это все казалось таким важным. Все сходились во мнении, что эти аспекты действительно важны, но вот почему? Неужели только из-за меркантильной стороны жизни? Или главную роль играло стремление к признанию? И честолюбие? Нет, на проблему следовало смотреть шире. Но насколько шире?

Наконец на третий день меня осенило. Вот так, когда компьютер стоял наготове, а я валялась на кровати, не зная, как подступиться к тому, о чем мне действительно хотелось написать, меня вдруг осенило. Как рассказывать о реальной жизни?

Моя собственная работа в целом была неплохой. Более того, она сулила определенные перспективы: со временем я могла занять приличную должность. У меня была стабильная спокойная жизнь и работа, имевшая свои плюсы и минусы. Например, мой начальник совершенно не умел ладить с людьми, являясь при этом неразборчивым в средствах карьеристом. Наверное, в каждой организации найдется подобный тип. Несмотря на комфортные условия работы, мне всегда чего-то не хватало. В душе зияла пустота. Она измучила меня, но почему? Речь шла не о личных амбициях, речь шла о призвании. Так могла ли я позволить себе теперь валяться в постели, теряя день за днем, хотя уже получила то, к чему я всегда стремилась? Шанс.

Я села за компьютер и создала новый файл. С благоговением посмотрев на клавиатуру, вздохнула, открыла кавычки и нажала на «в», потом на «с» и «е», пробел и «н». Пальцы запорхали по клавишам, и я уселась на стуле поудобнее. Почти не раздумывая, я начала придавать форму замыслу, который давно вертелся в голове, но никак не мог обрести форму. Он преследовал меня неустанно, но у меня не получалось облечь его в слова. Почему? Потому, что всему свое время.

Прощай, вымышленный мир, в который невозможно поверить. Настала пора поговорить о настоящей жизни, которая бурлила вокруг меня. Я не знала, что в результате получится, но пальцы летали по клавиатуре с тем же азартом, как в прежние времена, в два утра, когда мне приходилось просыпаться по будильнику. Неожиданно у меня появился мотив, подтолкнувший приступить к работе. Как выяснилось, у меня было о чем рассказать.

Я встала со стула, когда затекла спина, со стоном потянулась и распласталась на кровати. Я написала сорок страниц в один присест. Говорят, у хороших писателей уходит порой несколько дней на отделку одной-единственной страницы, поскольку основным мерилом работы служит качество прозы, а не объем. Возможно, я не принадлежала к числу хороших писателей, но была вполне удовлетворена текстом, который сохранила в папке под названием «Новая версия». Я была удовлетворена, но вымотана. Вымотана, но довольна, что устала. И хотя я только начала писать роман, история уже вызывала у меня все новые и новые мысли.

Всю неделю Адриан по-прежнему был очень занят. Во всяком случае, он мне так говорил. Он позаботился о том, чтобы поездка в Альмерию принесла прибыль, продав репортаж заранее. У него были и другие обязательства и заказы, которые он спешил выполнить до отъезда на музыкальный фестиваль. Он отдавал по двенадцать часов в сутки своей работе, весьма требовательной возлюбленной. Я не была такой же требовательной, и потому на мою долю приходилось совсем немного времени — минут двадцать в день, наверное. Целых двадцать минут — я мечтала о них, и они казались бесконечностью, когда его не было дома.

Вопреки своим правилам, днем я решила позвонить Адриану. Шаткого перемирия и поцелуя в щеку по вечерам было недостаточно, если мы действительно собирались наладить отношения. Мне не очень хотелось звонить, но я сделала над собой усилие. Он отвечал рассеянно и отстраненно.

— Ладно, увидимся вечером, — сказала я, разочарованная его тоном.

— Сомневаюсь, что я вернусь раньше девяти. Я планировал заехать в галерею, а ты же знаешь Антонио. Он затягивает в разговоры, как в сети.

— Хорошо, не беспокойся.

— Ты работала весь день?

— Да, с тех пор как ты ушел, — улыбнулась я.

— Но я ушел семь часов назад. Почему бы тебе не выйти проветриться и… — Он отвлекся: — Подожди, Валерия. — Он закрыл трубку рукой, что мгновенно меня насторожило. — Алекс, пожалуйста, потише.

Алекс? Я не ослышалась?

— Я думаю, тебе не мешало бы проветриться.

— Что ты сейчас сказал?

— Что?

Адриан не умел лгать, впрочем, как и притворяться. Не пора ли устроить скандал и потребовать объяснений?

— Да, возможно, так и поступлю, — ответила я.

— Правильно, позвони подругам.

Ну уж нет. Пришло время вновь повидаться с Виктором.

Ощущая полное внутреннее спокойствие и уверенность в себе, я позвонила в квартиру Виктора. Если его не оказалось бы дома, я могла отправиться, например, за покупками, с кредитной карточкой Адриана, конечно. И потратила бы возмутительно много денег на туфли и фирменные шмотки. Я уже мысленно примеряла светлую кофточку от Каролины Эрреры, когда мне открыл Виктор. Он не смог скрыть удивления и предусмотрительно притворил за собой дверь.