Пенелопа Дуглас - Дурное поведение

– Я подумываю об этом.

Он тихонько рассмеялся.

– Возможно, ты больше не нуждаешься в самоуспокоении, – предположил он. – Или, возможно, нашла другой способ, не менее эффективный.

– Нахал, – поддразнила я его в ответ.

Но Тайлер был прав. Несколько недель назад я сходила с ума и ни на чем не могла сосредоточиться, пока не навела порядок среди этих книг, расставив их по алфавиту и повернув все корешками в одну сторону. Теперь же их вид лишь слегка беспокоил меня.

Я все еще чувствовала потребность навести порядок, но рядом присутствовал и другой объект моего интереса.

– Такое странное ощущение, – задумчиво произнесла я. – Внезапно отказаться от привычки, которая была у меня в течение семи лет. Но сейчас я чувствую себя спокойнее, чем когда-либо.

– Семи лет? – повторил Тайлер. – Я думал, это началось у тебя после смерти родителей.

Я глубоко вздохнула и закрыла глаза.

– Черт, – прошептала я себе под нос, но так, чтобы Тайлер не услышал.

Совсем забыла, что он ничего не знает.

– Истон? – позвал он, явно ожидая ответа.

Я повертела стакан в руках, наблюдая, как коричневая жидкость стекает по стенкам.

– Да, этой истории нет в интернете, не так ли?

В своих поисках Тайлер никак не мог наткнуться на нее, потому что моя семья держала все в строгом секрете.

– Какой истории?

Я поставила стакан на пол и закинула руки за голову.

– Я не всегда была такой утонченной, талантливой и очаровательной женщиной, как сейчас, – пошутила я.

Тайлер обогнул стол, прислонился к нему и с высоты своего роста уставился на меня.

– Неужели? – подыграл мне он.

Я посмотрела на него и, собравшись с духом, призналась.

– В шестнадцать лет я была очень наивной и неопытной. Не умела самостоятельно принимать решения и во всем сомневалась. Я даже ни разу не ходила на свидания, и будь на то воля моих родителей, до сих пор бы ни на одном не побывала.

Я уставилась на книжный шкаф, вспоминая наш безупречный дом из белого камня, свою безупречную спальню в розовых тонах и свое безупречное строгое расписание, вывешенное на холодильнике.

– Я занималась теннисом двадцать четыре часа в сутки и общалась исключительно с членами своей семьи, репортерами и моим тренером Чейзом Стайлзом. – Я посмотрела на Тайлера. – Ему тогда было двадцать шесть лет.

– Чейз Стайлз? – насторожился он. – Мне понравится то, что я дальше услышу?

Я успокаивающе улыбнулась ему и продолжила:

– Он уделял мне много внимания. Всегда поощрял меня и проводил со мной гораздо больше времени, чем ему за это платили. Покупал мне разные вещи, и мне это нравилось, потому что я считала его единственным, кто был неравнодушен к моим мыслям и желаниям. Он расспрашивал меня о других увлечениях помимо тенниса.

Тайлер молчал, и я заколебалась, чувствуя, как сжался желудок оттого, что прежние страхи начали всплывать на поверхность, но заставила себя продолжить, не поднимая глаз.

– Я не видела ничего плохого в том, что он начал покупать мне наряды. Узкие шорты и спортивные лифчики для тренировок. И не находила проблемы в том, что он фотографировал меня позирующей в купленных им нарядах.

– Истон, – осторожно проговорил Тайлер. Ему не нравилось, к чему все идет.

Я проглотила ком в горле, все еще избегая встречаться с Тайлером взглядом.

– Но потом он стал обращаться со мной фамильярно, – объяснила я, покусывая нижнюю губу. – Похлопывал меня по заду в качестве похвалы за успехи или обнимал слишком долго. – Я моргнула, отгоняя подкрадывающийся ко мне стыд. – Пару раз он заходил в раздевалку, когда я принимала душ, и делал вид, что это вышло случайно.

Тогда мне казалось, что это моя вина. Что я сама соблазняла его, или что поступки тренера вполне нормальны. Мы проводили вместе много времени. Тренировки, поездки… Мы были близки, так что я предполагала, что он просто вел себя как хороший друг или кто-то вроде моих родителей, и мне следовало безоглядно доверять ему и не бояться подвоха.

– Я никому не рассказывала о том, что происходит, и ни в чем не упрекала Чейза, – поведала я Тайлеру. – Просто начала больше нервничать и злиться. Очень злиться, – добавила я. – Стала отказываться от его подарков. И закатывала истерики, когда мама пыталась оставить меня наедине с ним на корте. Через некоторое время я наконец не выдержала и рассказала родителям о поведении тренера.

– Он взял тебя силой? – сердито выпалил Тайлер.

Я покачала головой.

– Нет. Но все к тому шло, – объяснила я. – Мои родители уволили его, но не выдвинули никаких обвинений. Они не хотели, чтобы репутация будущей американской звезды тенниса была запятнана скандалом, который навсегда запечатлеют газеты.

Я посмотрела на Тайлера и увидела, как он сжал кулаки под мышками.

– И вдобавок ко всему, – заключил он, – через два года ты потеряла родителей и сестру. Слишком много испытаний для юной девушки.

– Так и есть, – кивнула я.

Домогательства Чейза, смерть родителей и сестры чуть не убили меня пять лет назад. Я увлеклась превращением хаоса в порядок и создала себе такую прочную защиту, что ничто плохое больше не могло причинить мне вреда. И лишь теперь, взглянув на Тайлера, я поняла, что моя раковина так же скрывала от меня и все хорошее.

– Я стала перекладывать и подсчитывать предметы в качестве защитного механизма, способа обрести стабильность, – призналась я Тайлеру. – Чтобы понимать, на что я могу рассчитывать. Осознавать, что меня окружает, все ли на своих местах… Я не люблю сюрпризов.

– Тебе было необходимо взять свою жизнь под контроль, – подвел итог Тайлер.

Я кивнула.

– Ага. После Стайлза, а потом и аварии мы с Джеком пытались продолжать занятия теннисом, но, как ты сам видел в интернете, я никак не могла взять себя в руки. Моя игровая карьера развалилась. Мы продали наш дом и переехали сюда, чтобы я начала все сначала, а мой брат наконец-то смог осуществить свои собственные мечты.

Тайлер оттолкнулся от стола и приблизился, остановившись надо мной и пристально глядя на меня.

– А о чем мечтаешь ты? – спросил он.

Я глубоко вздохнула и вынула руки из-за головы. Проведя ладонью по ноге Тайлера к внутренней стороне его бедра, я прошептала:

– Не хотеть тебя так сильно.

Следующая неделя пролетела незаметно, начались осенние собрания, и мне требовалось срочно перепроверить планы уроков, составленные прошлым летом. Это не стало для меня неожиданностью, так как занятия не всегда проходят по расписанию и различные внезапные перестановки следовало потом учесть. Пускай моя личная жизнь изменилась и стала непредсказуемой, но я не хотела терять контроль над работой. Хорошим учителем может быть каждый. Но я собиралась стать великим учителем.