Бэт Риклз - Бросок наудачу

– Может быть, – смеюсь я.

А затем Картер произносит:

– Ты нравишься Дуайту.

Я ничего не говорю – только хмурю брови и склоняю голову набок, вопросительно глядя на него.

– Ну, ты поняла, – пожимает он плечами. – Ты ему нравишься. Он не прямо в тебя влюбился , – поспешно уточняет Картер. – Но, по крайней мере, ты нравишься ему как друг. Даже если ты слишком хороша для него теперь.

– Да конечно, – фыркаю я. – Слишком хороша только потому, что тусуюсь с чирлидершами и спортсменами?

– Брось, Мэдисон. Только не говори, что не знаешь: «ботаны» и спортсмены не совместимы.

Слова Картера «„ботаны“ и спортсмены не совместимы» звучат словно какой-то всемирный закон. Это кажется невероятной глупостью, и я начинаю хохотать. Картер улыбается мне в ответ, посмеивается – хотя я не уверена, вызвана ли его реакция тем, что мне стало смешно, или тем, что он сам понял, как это смешно.

– Если вы наобщались, я хотела бы начать урок, – громко объявляет мисс Огастен, и от звука ее голоса все замолкают довольно быстро.

Но я перевожу взгляд от нее снова на Картера и задаюсь вопросом, означают ли его слова неизбежную необходимость выбирать между двумя очень разными компаниями друзей.

Я права: новость о том, что Брайс Хиггинс встречается с той новенькой, той, которая с пирсингом в носу, – да, той самой невысокой блондинкой, Мэдисон Как-то Там, – разносится по всей школе. Слухи распространяются, как лесной пожар, и мне достаточно пройти по коридору, чтобы услышать перешептывания: «Это та самая, которая встречается с Брайсом».

Вообще-то мне не хочется прославиться лишь тем, что я встречаюсь с крутым парнем, но лучше уж быть «той подружкой Брайса», чем «той чудилой-неудачницей» или «Толстухой Мэдди».

Как только после обеденного перерыва звенит звонок, я отправляюсь на углубленный курс физики доктора Андерсона. В прошлый раз я появилась на одну минуту позже звонка, и он сказал, что на первый раз прощает, но в следующий раз влепит мне замечание. Теперь я не хочу опаздывать ни на один урок.

По пути замечаю парня со знакомыми вьющимися черными волосами, который поворачивает в сторону лестницы.

– Дуайт! – зову его, но он не слышит меня из-за шума учеников, спешащих в классы. Я трусцой подбегаю к нему, радуясь, что сегодня надела кеды, а не туфли на каблуках (даже если Тиффани такое не одобряет). Он не замечает моего приближения, поэтому я прыгаю ему на спину, хлопая руками по его плечам, отчего Дуайт слегка спотыкается.

– Я звала, а ты не слышал, – опережаю я его вопрос о том, какого черта творю.

Он несколько раз моргает, словно ошарашен и смущен, но затем быстро качает головой и улыбается мне своей легкой, заразительной улыбкой, а его глаза цвета морской волны загораются.

– Привет, Мэдисон.

– Как дела? – интересуюсь я.

– Не так уж плохо, – отвечает он. – А у тебя?

– Хорошо.

– Всего лишь хорошо? Если то, что мне сорока на хвосте принесла, хоть на пару процентов правдиво, дела у тебя теперь идут лучше, чем просто хорошо. – Он толкает меня локтем под ребра, и я смеюсь.

– Значит, ты слышал обо мне и Брайсе.

– Угу. – Он кивает и снова улыбается мне. – И когда ты собиралась мне все рассказать? Мне действительно больно от этого предательства, Мэдисон. Как ты могла не сообщить своему напарнику по лабораторным работам по физике, что встречаешься с самым привлекательным парнем школы?

Притворная обида выглядит такой драматичной, что Дуайту не удается дольше нескольких секунд держать лицо; он расплывается в улыбке и смеется вместе со мной.

– Пожалуйста, я умоляю тебя, не рассказывай мне все подробности своих отношений. Лично меня не волнует, хорошо ли он целуется. Или, например, действительно ли у него самые сексуальные кубики пресса, которые ты когда-либо видела в своей жизни .

Я продолжаю смеяться и толкаю дверь в кабинет 31.

– Не волнуйся, я избавлю тебя от подробностей, Дуайт.

– Спасибо Господу за это.

– Раздайте, пожалуйста, – говорит доктор Андерсон сидящей перед ним девушке и протягивает стопку бумаг. Когда она встает, чтобы выполнить просьбу, он в своей неторопливой манере продолжает: – Сейчас вы получите план работы над проектом. Надеюсь, все помнят, что вам вместе с напарником предстоит подготовить проект по исследованию трудов какого-нибудь физика, который привнес в мир науки свое уникальное открытие…

Он говорит о том же самом, о чем рассказывал на прошлой неделе: мол, от качества работы зависит двадцать процентов итоговой оценки. Затем бессмысленно тратит время и силы на чтение вслух того, что написано на листах, которые нам раздали.

Девушка с бумагами останавливается у нашего стола.

– Ты действительно встречаешься с Брайсом Хиггинсом? – шепчет она мне.

– Э-э… да, – шепчу я в ответ.

– Божечки, – выдыхает она. – Как тебе повезло. Ты знаешь, что большинство девчонок в этой школе убили бы за шанс быть с ним?

Она улыбается и кладет два листа на наш стол, прежде чем двинуться к следующему.

– И так весь день? – с усмешкой спрашивает Дуайт.

– К сожалению, да.

Он сдерживает смех, но не ухмылку.

– Бедняжечка. Быть популярной так тяжко.

– Ты сейчас мораль мне читаешь?

– Не совсем. Просто рассуждаю о популярности в целом.

Всем видом показываю, что не желаю развивать эту тему. Мутнеющим взглядом вчитываюсь в текст на листе, постепенно оседая на стол и подпирая кулаком щеку. Доктор Андерсон бубнит свое, вызывая у меня зевоту. Дуайт, как и большинство ребят в классе, делает заметки, поэтому я тоже достаю тетрадь. Какая-то часть моего сознания понимает, что без Дуайта я бы вообще не старалась на уроке.

Собирая вещи, мы с Дуайтом обсуждаем проект. Работу надо сдать к рождественским каникулам, так что у нас есть пара месяцев, но с учетом заданного доктором Андерсоном объема приступать нужно как можно скорее.

– Как насчет этих выходных? – предлагает Дуайт. – Можно собраться у тебя или у меня дома и прикинуть план работы. У меня уже есть пара идей, поэтому большой проблемы я не вижу.

– Звучит здорово, – киваю я.

У меня мелькает мысль, сможем ли мы с Брайсом увидеться в эти выходные, но потом я пожимаю плечами. Мы можем встретиться и в другой раз. Кроме того, я тусуюсь с ним в школе. Ничего страшного.

– Эй. – На выходе из лаборатории я узнаю голос Энди. Он ждет нас снаружи и поясняет: – Двойной урок математики отменили.

– Повезло, – хихикаю я.

– Повезло? Это ужасно! Мы сегодня должны были изучать интегралы.

Я снова смеюсь, но затем понимаю: он не шутит, и умолкаю.

– Чем вы собираетесь заняться? – спрашивает Энди, притворившись, что не заметил небольшой неловкой паузы.