Надежда Михайловна - Нужным быть кому-то (СИ)

Немного посидели, попили чаю и, видя, что Санька упорно борется со сном, собрались уезжать.

— Лёша, а ты ко мне правда-правда приедешь ещё?

— Не боись, мелочь, приеду, вот съезжу на выходные в деревню и приеду! Ты смотри, не кисни без меня!

— Что ты, что ты, он же теперь от игрушек не отойдет, когда киснуть-то, на улицу не выгонишь! — сказала баба Лена.

— Санёк, чтобы гулять ходил, проверю!

Поехали в офис и доложили деду так:

— Там, дед, совсем плохо живут, у них телевизор — отстой, диван такой страшный, короче, всё убитое, а Санька мировой мужик, только очень бледный и слабенький, я хочу его с детьми познакомить! Ты с Палычем порешай, я вот подумал: у нас же никто пока родиться не сможет — давай ему мои маленькие вещи отдадим, а то Марь Иванна всю кладовку ими забила, для кого бережет?

Дед ухмыльнулся:

— Лёш, она для твоих детей собирает!

— Ага, когда они будут-то? Да и не хочу я жениться, буду вон, как Палыч, до пятидесяти лет холостой. Пойду я к мужикам схожу!

— Тут разведка донесла, что вы в рабочее время мультики смотрите.

— Брехня, смотрю только я, мужики после пяти подтягиваются! А разведке своей, стукачу рыжему, скажи, зазря пусть не треплет чё попало!

— Лёш, зайди к ФФ и попроси её ко мне сейчас же прийти!

— Ладно!

— Давай, Палыч, дождемся Фелицату Фёдоровну и вместе продумаем, как быть.

Главного бухгалтера с экзотическим именем Фелицата Козырев нашел… на рынке. В далекие уже девяностые он чисто случайно остановился у лотка с китайским ширпотребом, где худая востроносая тетка-продавец под восторженные выкрики окружающих, как семечки, щелкала вопросы на умножение и деление. Подождав, пока зрители разойдутся, Козырев подошел к ней поговорить. Она сначала послала его, затем все-таки согласилась после смены пойти в ближайшее кафе. Тогда-то и узнал Иван, что будучи болезненно честной, ехидной до ядовитости, Фелицата, имея два высших образования в эти дебильные времена не смогла сработаться с новыми русскими хозяевами. Она категорически оказывалась вести двойную, а то и тройную бухгалтерию, за что и указывали ей на дверь. В конце-концов, плюнув на все, пошла работать на рынок.

Козырев долго уговаривал её пойти к нему в тогда ещё только начинающую вставать на ноги фирму. Это сейчас у фирмы были филиалы в десяти крупнейших городах, заключены многомиллионные контракты, а тогда ютились в двух комнатках. Фелицата была скрягой, ругалась и тряслась за каждый рубль, ругались они с Иваном часто, но это не мешало им дружно и сплоченно работать.

Многие завидовали его финдиректору, предлагали Фелицате во много раз вышеоплачиваемую работу в солидных банках и корпорациях, эта же ехидна всем отвечала одинаково:

— У меня характер скверный, я неуживчивая, скупая старая дева, а господин Козырев меня устраивает!

Одна слабость у неё все-таки была — Лёшка. Его она обожала! Когда Марианна, мать Лёшки, будучи под хорошим кайфом, просто потеряла его на Чистых прудах, а неизвестно зачем — как она сама потом удивлялась — забредшая туда Фелицата, увидела зареванного и чумазого Лёшку, которого за руку уводила цыганка… у неё вскипело бешенство. Ни секунды не раздумывая, она огрела зонтом с большой ручкой эту «гадину», схватила Лёшку и, крича во всё горло — «Милиция! Милиция!» — потащила его к ближайшей стоянке такси.

Дома у Козыревых она застала бедлам: Игорь тряс невменяемую, глупо улыбающуюся жену, Тоня сидела на диване, не в силах подняться, Иван с Калининым садились в машину, собираясь ехать искать внука.

Зареванный, намерзшийся Лёшка, пригревшись, уснул у неё на руках, так она и появилась в Лёшкиной жизни, он нежно звал её наедине — Феля, обожал ходить к ней в гости, она пекла для него свой фирменный торт, в общем, любовь была взаимная.

А маленький Козырев с трехлетнего возраста невзлюбил цыганок и мамашку свою. Та же, будучи уже беременной, чудом выносив девчушек, скатывалась все ниже и ниже. Не помогло и дорогостоящее лечение от наркозависимости в Германии, и в какой-то момент она просто исчезла, оставив грудных девочек во дворе дома на охранников. Потом уже, после гибели Игоря и Тони в авиакатастрофе, Ивану пришло официальное уведомление о её смерти от передоза почему-то аж из Иркутска.

Вот и сейчас, едва зайдя в кабинет, финдиректор тут же выдала:

— Свободных денег нет!

— Подожди, Фёдоровна. Послушай Палыча. Потом уже ворчи!

— На вас не ворчать, так все по ветру пустите!

Калинин обстоятельно рассказал как и что — дотошная Фелицата долго выспрашивала подробности.

Потом заставила его позвонить Березину, который, к счастью, оказался на месте.

— Да, есть квартира однокомнатная в Перово, владелец Вершков, никто больше там не прописан, да осматривал, да полностью упакованная.

Калинин, включивший громкую связь, чтобы Иван и ФФ слышали все сами, выругался, ему же вторил Березин:

— Я когда после его однушки увидел, где обитают жена с больным Санькой, тоже матерился, хотелось Вершкова ещё раз прибить! Одно радует — через полгода у малыша жилье появится нормальное, моя б воля — завтра же туда их перевез. Вот так. Ну ладно, бывай!

— Ну что, Фелицата Фёдоровна, как решим? То что похороны за наш счет — однозначно, а остальное? Палыч, вон, предлагает мальчику до 18 лет выплачивать какое-нибудь пособие, есть же у нас статья расходов на благотворительность? И надо бы малыша с бабулькой после похорон в санаторий матери и ребёнка отправить, помнишь, где мои девчушки были, под Звенигородом? Лешка тогда хвалил, ему там понравилось, а Вершковым это необходимо!

Козырев специально упомянул Лёшку, зная что у ФФ сразу тает сердце.

— Ну, а с матерью, думаю, пусть идет в наш гараж, пока слесарем, если Кириллов одобрит, и она, действительно, понимает в машинах, то пусть и работает механиком, машинный парк у нас большой, работа всегда есть.

— Иван Игнатьич, к Вам Алексей Игоревич просится! — раздался голос Катерины.

— Да, пусть заходит! Смотри, какой у меня становится воспитанный внук!

Калинин хмыкнул:

— Это только начало, он у нас…

— Дед, я совсем забыл, — заскочил Лёшка, — вот бы Саньку… о, Фелицата Федоровна как раз тоже здесь… а давай их в тот санаторий отправим, где дети были, мне там понравилось, а то бабульку так жалко-жалко!

Дед развел руками:

— Вот и адвокат Вершковых!

Лёшка подсел к Феле, та его тут же обняла.

— Решим, Лёш, решим, только мне бы самой надо всё увидеть, поговорить, ты ж знаешь какая я дотошная.

— Честно? — Лёшка посмотрел на неё, а потом на мужиков.

— Ну, а как ещё?

— Феличка, я от тебя учусь, думаешь, чего домомучительница бесилась? Я, как ты, старался её колупнуть.

— Хитрюга ты мелкая, — чмокнула его в щёку Феличка, — когда к Вершковым съездим, ты же все равно поедешь со мной?