Анна Мичи - Давай убьём друг друга

Радоваться что-то не получалось.

Я попробовала еще раз позвонить ему, но звонок сбросили на первом же гудке. Похоже, меня занесли в черный список.

Это, как ни странно, заставило меня встряхнуться. Ах он так, значит, да? Как чертова истеричка, запихнул в черный список? Как будто я только и делала, что названивала ему днями напролет.

Сперва тот консьерж, теперь вот Сергей — как сговорились, будто хотели заставить меня чувствовать себя брошенной идиоткой.

Нет уж, вы плохо знаете Миргородских.

Я убрала айфон в сумочку, откинулась на спинку сиденья и сжала зубы.

Ладно, ты сам того хотел, не представившийся мне Сережа. Замуж так замуж. И кусай потом локти, когда увидишь меня — в платье до полу, в соболиных мехах и с Герхардом Штольцем под руку. Жаль, что не с Оскаром — посмотрела бы я тогда на ваше деловое партнерство.

Обязательно тебя найду. Найду и заставлю пожалеть.

После того как я дала официальное согласие на свадьбу, время полетело так быстро, что оставалось лишь диву даваться. Мы выбрали платье, решили, где именно проведем торжество, согласовали список приглашенных — короче, делали все то. что обычно делают невесты в преддверии одного из самых важных в жизни событий.

Единственное, что отличало меня от всех других невест, было то, что свадебными хлопотами я занималась исключительно со своими родными, а не с будущим мужем. Если честно, снова встречаться с Герхардом я не хотела, хотя он и звонил, и приглашал и обедать, и ужинать. Наверное, с удовольствием пригласил бы и позавтракать… после проведенной вместе ночи — но этого шанса я ему не дала. Я вообще по максимуму отстранилась от общения с другой стороной — и все согласования грядущего торжества проходили через отца и маму, меня почти не затрагивая.

В приготовлениях, занимавших почти все мое свободное время, был один плюс. У меня не было возможности сесть и хорошенько погоревать о злой судьбинушке.

Тяжесть на сердце никуда не делась, но я словно омертвела изнутри, не позволяя себе ничего чувствовать. Поступала так, как от меня ожидали, а не как хотела сама. На работе часто застывала, уставившись в одну точку, на совещаниях отвечала невпопад, но коллеги и начальник, похоже, скидывали это на счет шока от потери любимого прадеда и особенно не донимали.

А потом стало известно о свадьбе — и на работе меня об этом спросили напрямую. Ни мы, ни Штольцы не делали официальных объявлений, но информация каким-то образом просочилась в прессу.

Хорошо, что только на уровне слухов и сумбурных статеек на желтых сайтах. Там даже не могли определиться с именем жениха, называли то Герхарда, то того самого Оскара, о котором он говорил, то какого-то Марка или Эдгара — видимо, у Штольцев хватало кандидатов. Да и меня называли то Аникой, то Яниной.

В ответ на вопрос коллеги я мило пожала плечами и сообщила, что об этом узнала бы первой. Истинная правда — ну, почти правда, в нашей семье постоянно кто-то норовил решить за меня, но узнала ведь я и впрямь одной из первых. А для коллеги эта фраза прозвучала как отрицание.

Я не опасалась, что мне придется краснеть впоследствии. Менять фамилию и сверкать обручальным кольцом я не намеревалась, да и срока-то тому замужеству — пока я не рожу ребенка. Мальчика.

Мысль об этом навевала тоску, но в конечном итоге… Валентин Петрович был прав, и я так довольно получила от родителей, чтобы не ответить им хоть такой благодарностью.

Мама пару раз заводила со мной разговор наедине, кажется, пыталась прощупать мои истинные желания, но единственное мое желание было — чтобы меня оставили в покое. И еще — показать Сергею, что мне нет до него никакого дела.

Свадьба с Герхардом отлично для этого подходила.

В общем, можно сказать, приготовления мы уладили за рекордный срок — две с половиной недели.

И теперь, в салоне самолета, уносящего нас к месту празднования, — мы с мамой и папой с чистой совестью чокнулись бокалами с шампанским.

— Не могу поверить, что выдаю дочь замуж, — сообщил папа неожиданно радостно.

— Максим, — тут же среагировала мама, и папа метнул на меня испуганный взгляд.

— Ну, я не в этом смысле… То есть в более глобальном смысле, — он двинул бокалом в воздухе, едва не пролив содержимое.

Мама тут же подставила салфетку.

Я не стала злиться. Все-таки у меня тоже было странное ощущение праздника. Может быть, просто облегчение от того, что весь этот предсвадебный марафон заканчивается.

— За то, чтобы все было хорошо, — я легонько приподняла свой бокал. И пригубила, наблюдая, как за иллюминаторами растекается яичный закат.

Сейшелы.

Моя свадьба состоится на Сейшелах.

Отличное место: берилло-сапфировое море, белый песок, пальмы, номера-домики, спрятанные в зелени. Жара круглый год, благодаря свежему морскому ветру, более чем терпимая. Улыбчивые темнокожие креолы, всегда готовые помочь и услужить.

Мне приходилось отдыхать на Сейшелах, и этот курорт мне всегда нравился. Поэтому, когда на повестке дня встал вопрос: отмечать свадьбу дома, где в любом кусте может засесть назойливый журналист, а брачную клятву берут заунывные тетки из загса, или на Сейшелах — где все сделают для того, чтобы этот день остался в твоей памяти как наилучший, а журналистам нет хода на частные острова

— решение было принято сразу.

И да, я неслучайно упомянула частные острова.

Словно доказывая друг другу свою состоятельность, оба семейства соперничали в том, кто выложит больше за организацию свадьбы — так что решено было арендовать один из многочисленных островков Сейшел целиком. Гости должны были добраться до столицы, Виктории, на обычном международном рейсе, а дальше уже был забронирован небольшой вертолет, который довезет всех до конечного пункта назначения.

Приземлились мы утром, в начале девятого. Невзирая на рань, Сейшелы встретили нас влажной, банной тропической жарой. Еще на трапе самолета голову вскружили цветочные ароматы. Мне захотелось сорвать легкое летнее платье, напялить купальник и очертя голову броситься в теплую воду Индийского оекана.

Лето в середине декабря — что может быть лучше.

Но до пляжа еще нужно было добраться. Едва мы вошли в прохладное, благодаря кондиционерам, нутро аэропорта, как навстречу бросился европеец в костюме. В руках он держал табличку с надписью по-английски: «Мистер Миргородски и его семья».

Мама вытолкнула меня вперед как переводчика. Сама она разговаривала только по-русски. Отец худо-бедно изъяснялся, но я провела в Англии три года с шестнадцати до восемнадцати, и английским владела в совершенстве.

Впрочем, когда мужчина заговорил на отличном русском, выяснилось, что мой английский тут никому не нужен. Нас многословно и льстиво поблагодарили за выбор Сейшел в качестве свадебных торжеств и туристической компании «Севен Стар с» в качестве организатора, заверили, что все будет сделано на высшем уровне, поздравили меня с «самым радостным событием в жизни молодой девушки» и быстренько проводили в кафе в ВИП-зоне, чтобы мы могли подождать до следующего рейса нашего вертолета.