Кира Мон - Спаси меня от холода ночи

– Сиенна? – бормочет Эмми едва слышно. Она уже почти спит. – А моя мама тоже теперь звезда?

– Да, – выдыхаю я.

Легкий вздох. Если бы я не лежала вплотную к ней и, как хищница, не ловила малейший звук, не расслышала бы его.

Затем дыхание Эмми становится глубже. Она засыпает.

Ах, Эмми.

Тянутся минуты. Минуты, когда я сглатываю слезы, от которых сжимается горло, и ломаю голову над тем, в какой момент начала видеть в Эмми больше, чем просто дочку Нилла, которая время от времени заглядывает ко мне в гости. Она не Фэй, и я не питаю иллюзий по этому поводу. Она – маленькая девочка, которая слишком рано потеряла свою маму, а я… практически стала мамой, если бы не потеряла свою дочь.

Вероятно, в этом-то и дело.

Вероятно, поэтому мы так сильно сблизились.

Но сейчас я не имела права обещать малышке не покидать ее. Нилл со дня на день может уехать обратно, если вернется Дин, а я навряд ли перееду с ним в Гленбей. Не только потому, что мы знакомы всего несколько недель, но и потому, что не представляю себе, как бросить с таким трудом выстроенную нормальную жизнь в Каслданнсе. А еще во время недавнего спора осознала, что мы просто-напросто не подходим друг другу и, быть может, я вообще никогда никому не подойду.

Нервно поворачиваюсь на бок, чтобы смотреть в окно.

Пусть часть меня постоянно тянется к Ниллу, пусть даже в эту секунду я мечтаю, чтобы он лежал здесь со мной, мы продолжаем спотыкаться о… разные вещи. События, которые остались в прошлом, но, несмотря на это, влияют на нашу нынешнюю жизнь. Думаю, все это слишком. Чересчур для двух людей вроде нас. Хотя бы у одного из нашей пары должно быть меньше груза за плечами, больше радости, открытости, беззаботности, никаких покончивших с собой бывших подружек и отцов, которые выбивают из тебя саму способность доверять кому-либо.

От одной лишь мысли о недавних словах Нилла мне становится нехорошо. Что он намерен предпринять? Угрожать отцу? Избить его? Даже если не брать в расчет, что я уже проклинаю образы, стремительно возникающие у меня в голове, он хотя бы продумал свою идею до конца? Да ему же придется убить моего отца, чтобы помешать тому выместить злобу на матери, как только Нилл уедет. На маме и Пиппе.

Тот факт, что Нилл верит, будто ему под силу запугать такого, как отец, только подтверждает, что он понятия не имеет, что на самом деле творилось у меня дома. Мой родитель не из тех, кто, слегка перебрав, становится чуть более буйным или кто периодически грубо себя ведет. Смысл его жизни сводится к тому, чтобы наказывать свою семью за ее существование, вместо того чтобы просто ее покинуть. Насколько проще все было бы, если бы он бросил маму. Однако смесь привычки, удобства и, наверное, какой-то извращенной формы морали вынуждали его каждый вечер возвращаться к нам.

Или же он обыкновенный садист, которому доставляет удовольствие причинять боль окружающим.

Не важно. Не важно, почему отец такой, какой есть. Я уже миллион раз об этом думала, и не то чтобы от этого что-нибудь изменилось.

Все уже позади. Хоть матери так это и не удалось, но я ушла и желаю лишь одного – забрать с собой Пиппу, поскольку в одном Нилл прав: я бросила свою сестру в беде. Вот только как мне донести до Пиппы, что она не в силах повлиять на ситуацию? Что у нее не получится остановить отца и защитить от него маму?

Где-то далеко на задворках моего разума начинает формироваться новая мысль, опасная затея, но меня неумолимо в нее засасывает.

Это настоящее… сумасшествие. Форменное безумие.

Бесшумно выскальзываю из постели, чтобы подойти к окну. В ночи холмы Кэйраха превращаются в мрачные тени.

Судя по всему, я чокнутая. От одной лишь мысли об этом я едва ли не писаюсь от страха. Но моя идея может сработать.

С лестницы доносится звук – деревянные ступени скрипят под весом Нилла. После этого свет, который до сих пор лился через приоткрытую дверь, гаснет, и я слышу в комнате его негромкие шаги. Он обеими руками обнимает меня со спины, молча притягивает к себе, и чуть помедлив, я кладу голову ему на плечо. Мы долго так стоим, у Нилла достаточно времени, чтобы сказать, что он говорил не всерьез. Или всерьез, но просто считал, что моему отцу достаточно просто пригрозить. Мне все равно, что с ним станется, как по мне, так пусть хоть сдохнет, но отчаянно не хочется смотреть на то, как Нилл кого-то убивает. С такими картинками в голове… с такими воспоминаниями… это никогда не забудется.

– Думаю… нам надо съездить в Талламор, – шепчу я.

Нилл отвечает не сразу. Большим пальцем он гладит меня по плечу. Создается впечатление, что он крепко задумался.

– Что ты собираешься делать?

– Поговорю еще раз с мамой. И с сестрой. Одна.

Его руки чуть сильнее сжимаются вокруг меня.

– Я должен отвезти тебя, но остаться за дверью?

– Именно.

– Плохая идея.

Его присутствие там – тоже плохая идея.

– До этого… я не имел в виду, что ты обязана вытащить сестру оттуда, – добавляет Нилл, так как я продолжаю молчать.

«Но так и есть, – думаю я. – Кто это сделает, если не я?»

– Если я тебя повезу, то одну не отпущу.

– Нилл… мне нужно поговорить с мамой и Пиппой без тебя. Если ты будешь там, это только все усложнит.

– Почему?

– Потому что тогда мама тут же включит притворство в стиле «Да у нас все в полном порядке». Это шоу у нее – обязательная программа для посторонних.

Она даже при общении со мной иногда цепляется за этот сценарий, если мои упреки становятся жестче. Однако в конечном итоге это не играет никакой роли. Мне надо в Талламор.

– А как же твой отец?

– Отец – не ручная граната с выдернутой чекой!

Хотя, сказать по правде, он такой и есть.

– Если твой отец…

– Можем поехать в воскресенье, по воскресеньям у него гольф! – Как хорошо, что я об этом вспомнила: и Нилл будет спокоен, и моему плану это пойдет только на пользу.

Секунду он молчит.

– Хорошо. Поехали в воскресенье, – наконец соглашается он. – Попрошу Хейзел посидеть с Эмми. Если выехать очень рано, до обеда можем добраться до Талламора. Я высажу тебя перед родительским домом и подожду в машине, идет?

– Идет.

– Потом мы заберем твою сестру в Каслданнс?

Да, если мой план сработает, то да.

– Возможно, – осторожно отвечаю я. – Надеюсь.

Одеяло на кровати шевелится. Эмми тихо вздыхает во сне, и я на несколько мгновений задерживаю дыхание, пока не убеждаюсь, что она не проснулась.

Через два дня в это время либо Пиппа будет со мной, либо…

Нилл разворачивает меня за плечи, и страх, который в этот миг начинает раскрываться у меня внутри, на время вновь съеживается. Глаза достаточно привыкли к темноте, чтобы в слабом свечении, исходящем из окна, различить лицо Нилла. Он серьезно смотрит на меня, набирает воздух в легкие, чтобы что-то сказать, но я лишаю его этой возможности, положив руку ему на затылок и притянув ближе.