Владимир Ли - Ты мне не пара [СИ]

В начале июля, через две недели после вручения диплома, вышел в свою первую смену в больнице. Режим работы врачей в хирургическом отделении скользящий — смены по двенадцать часов, чередуются в дневное и ночное время, с двумя выходными днями после ночного дежурства. Как и предполагал, меня взял в свою бригаду Ярославцев, в прежнем качестве — вторым ассистентом, только теперь официально. Но уже через две смены доверил обязанности основного ассистента, когда штатный врач ушел в отпуск. Мой наставник опять нарушил писанные и неписанные правила — я ведь по сути практикант, а ответственность большая. Не дай боже, конечно, но в случае провала операции все шишки достанутся руководителю бригады. Но такой вариант не пугал Ярославцева, да и, по-видимому, был уверен во мне, что не подведу.

Я работал с полным вниманием, старался не допустить какого-либо промаха — в первые смены выматывался из-за напряжения, а потом, с появившимся опытом, стало легче. Следил за каждым движением наставника, даже стал предугадывать его действия, какая помощь может понадобиться. Стоило ему только только поднять глаза на меня, без слов понимал — что ему нужно, без промедления исполнял. Через месяц мы настолько сработались, что Ярославцев признал во время отдыха между операциями:

— Сергей, с тобой у меня как будто появилась еще пара рук — делаешь все нужное мне, даже сказать не успеваю. Ты, что, читаешь мои мысли?

— Нет, Юрий Степанович, но знаю, что вы хотите предпринять.

— Это как понять, Сергей, ты — совсем еще зеленый врач, а знаешь, как проводить сложные операции?

— Не совсем так, Юрий Степанович. Когда вы работаете с больным, то именно в данный момент понимаю, что будете делать. А о всей операции точно не знаю.

— Понятно, — задумчиво ответил Ярославцев, — но все равно интересно. Никто из прежних моих напарников таким похвалиться не мог. Ну, что же, будешь работать со мной ассистентом и дальше, уже постоянно.

Первую самостоятельную операцию провел к концу второго месяца стажировки. Она не представляла особой сложности — удаление липомы в паховой области, проходила как плановая. Предложил мне ее сам Ярославцев после изучения истории болезни, анализов и снимка пораженного участка. Устроил мне небольшой экзамен — о состоянии больного, подготовительных процедурах, самом оперативном вмешательстве. Наставник и раньше не раз проводил разбор моих вариантов предстоящих операций, давал замечания, советы. Я понимал, что он готовит меня к будущей оперативной работе, тщательно изучал имеющиеся материалы, дополнительную литературу, продумывал каждый шаг от начала до конца процедур. Так и сейчас, выслушав мой подробный отчет о резекции опухоли, сделал пару небольших замечаний, а потом заявил:

— Ну, что же, продумал ты неплохо. Вот что, Сергей, проведешь удаление сам — считаю, что ты готов. Не волнуйся, сложностей не должно быть. Я буду ассистировать, подстрахую, но уверен, что ты прекрасно справишься без моего вмешательства.

— Хорошо, Юрий Степанович, и спасибо за доверие, — в замешательстве ответил наставнику. Хотя мысленно давно настроился, что когда-то наступит такой момент, но все равно решение Ярославцева стало для меня неожиданным — полагал еще не скорым.

Волнение, захватившее меня с этой минуты, отпустило, когда вместе с бригадой подступил к операционному столу с лежащим на нем больным. Мысль о первых действиях отодвинула все переживания, уже твердой рукой приступил к операции. Она проводилась под местным наркозом, так что видел напряженный взгляд подопечного. Кивнул ему успокоительно, а потом позабыл о нем, больше не отвлекался. Надрез ткани провел очень аккуратно, медленно и вышел он так, как нужно, а потом уже более уверено вскрыл капсулу липомы. Тщательно вычистил ее, не оставляя ни частички жировой ткани — липобластомы, иначе возможно повторное развитие опухоли. Обработал смежные участки, добавил им для восстановления своей энергии, а после закрыл рану аккуратным швом, стежок за стежком.

Отошел от напряжения уже в ассистентской комнате, когда меня поздравили с первой самостоятельной операцией Ярославцев и анестизиолог Васильев — тоже опытный врач, ровесник руководителю бригады. Наставник еще похвалил меня — работал четко и аккуратно, без каких-либо огрехов. Сам еще некоторое время приходил в себя — физически усталости я не чувствовал, но нервная нагрузка давала о себе знать, воспринимал окружающее как-то отстранено. Радость и удовлетворение от собственной работы наполняли душу особым теплом, как после очень важных для меня побед и успехов. Ясно осознавал, что выдержал серьезный экзамен не только как врач, но и личность, дал право уважать себя в выбранной самим жизни.

Теперь в каждую смену Ярославцев поручал мне вести операции — вначале самые простые, а потом все более сложные. Уже оперировал не только плановых больных, но и в экстренных случаях — травмах и переломах, ножевых ранах, аппендиците, перитоните, внутренних кровотечениях. Иногда даже подменял наставника в ходе таких операций — он давал мне возможность подобной практики. Работал традиционными в хирургии приемами, только немного корректировал состояние оперируемых органов своей энергетикой. Идти на бесконтактные операции, которые я прежде отрабатывал в ветеринарных клиниках на их подопечных, считал преждевременным. Нужно вначале научиться справляться обычными средствами, получить достаточную квалификацию и опыт хирургических вмешательств. Да и вряд ли мой наставник разрешил бы проводить сомнительные на его взгляд процедуры.

В семье у нас шло своим чередом. Сын рос крепким и здоровым бутузом, частые для грудничков детские болезни миновали его — считал не без основания, что во многом из-за моего постоянного контроля. Разве что перенес небольшое недомогание, когда прорезались зубки, да еще пару раз простывал. Развивался нормально, не отставал, но и не опережал по своему возрасту — вовремя стал говорить первые слова, пошел своими ножками. Нравом сын вышел мягким, ласковым, охотно шел на руки к родным и не дичился с незнакомыми людьми. Мои опасения, что Кира избалует Севу своей заботой, не оправдались, малыш не капризничал без повода. На первую годовщину пригласили самых близких — наших родителей, еще старших братьев Киры с их женами и детьми. С семейным праздником сложилось неплохо, прошел, можно сказать, в более теплой обстановке, чем прежде. А подарков сыну надавали — целую гору.

Наши отношения с Кирой постепенно восстановились, хотя и без особой привязанности друг к другу. Любовь к сыну, заботы о нем перевесили прежнюю ее тягу ко мне — мы почти полгода обходились без близости. Да и потом происходила не так часто и самозабвенно, как прежде. При любом беспокойстве Севы оставляла меня и бежала к нему, даже в самый разгар любовных игр. Не раз тогда приходилось снимать напряжение с Катей, безотказной, как и всегда. Уже летом Кира заговорила о втором ребенке — одного ей оказалось мало, так что вскоре вновь носила дите под сердцем. Я не отказал жене в ее желании и заботе о ней, потакал ее капризам и слабостям, если они не шли во вред ни ей, ни другим. Больше времени занимался сыном, давая возможность Кире отдохнуть от забот о малыше — играл с ним, кормил и поил, укладывал спать. Да и он как-то больше стал тянуться ко мне, почти все время крутился рядом, когда я находился дома.