Мика Ртуть - Ты уволена! Целую, босс [СИ]

— Ага, — хихикнула я. — Весело было. Жаль, папа не оценил шутку.

— А куща мы идем? — оглядываясь по сторонам спросил Олег.

Впереди раздавались музыка, громкие голоса, смех и рокот моторов.

— Когда ты последний раз пил шампанское в парке на лавочке, в компании брутальных парней и крутых девчонок?

Генрих направился к стоящим в крут мотоциклам.

— Хай! — он поднял вверх руки с бутылками.

— Генри!

На него налетела стройная девица в кожаной мини юбке, драных колготках и ковбойских сапогах. Ее большие груди обтягивала белая майка, не столько прикрывающая, сколько выпячивающая. Огромные глаза, ярко-синие волосы, пирсинг, браслеты на запястьях… Весьма колоритная девулпка. Но красивая.

— Марго! Как же я скучал!

Мой наглый брат-близнец никого не стесняясь с энтузиазмом ответил на поцелуй.

Вокруг радостно заулюлюкали парни в коже и железе. Нам с Олегом всучили по бутылке пива и усадили на сдвинутые вокрут деревянного стола скамейки и предложили выпить за встречу и знакомство. Теплый вечер, шуточки, громкая динамичная музыка, смех, английская и чешская речь… Красотища! Словно вернулась в студенческие годы…

И зря я переживала, что нам с Олегом придется спать на одной кровати. В гостиницу мы вернулись под утро и просто вырубились, едва переступив порог. Причем я успела рутшуть на кровать, а Аминаев присел на диван, чтобы разуться, да там и заснул. Сидя, закинув голову на спинку дивана.

Зато Генри провел остатки ночи весьма продуктивно. Когда я проснулась чтобы попить воды, из его номера доносились весьма эротичные стоны. Силен у меня брат! Кобелина…

Утро наступило вместе с переливчатым звоном телефона. Весьма настойчивым.

— Да, — голосом курильщицы с тридцатилетним стажем прохрипела я и закашлялась.

— Жду внизу в ресторане.

— И тебе доброе утро, папенька, — пробормотала я в погасший монитор и упала головой в подушку. Никуда не пойду, спать хочу.

Второй раз проснулась от запаха кофе и тихого разговора. Прислушалась. Низкий голос отца и довольный Олега. Что происходит?

Я приоткрыла глаз и сквозь спутанные волосы увидела очаровательную картину. Папа и Аминаев играли в миниатюрные шахматы и судя по недовольно поджатым губам господина Галицкого он проигрывал.

— Вам шах, Роман Генрихович. Шах и мат.

— Олег, вы прекрасно играете, — довольно улыбнулся папуля, я бы на месте Аминаева уже выпрыгнула в окно. — У нас как раз есть вакансия аналитика. — Он протянул удивленному Олегу визитку, которую тот с благоговением принял. — Придете в понедельник на собеседование.

— Спасибо, — Олег спрятал визитку в карман.

— Ольга, вставай, у меня нет времени ждать пока ты проснешься.

— Я схожу за кофе, — проявил чудеса такта Олег и сбежал, оставив меня один на один с нашим семейным диктатором.

Я села в кровати, хмуро глядя на довольного жизнью мужчину по какому-то злобному стечению обстоятельств оказавшимся моим отцом. Я сердилась, и обижалась, и вообще…

— Да, я попросил заменить ваши личные дела, чтобы Генрих попал к пиарщикам. Мне хотелось посмотреть, как вы справитесь в непривычной для вас ситуации. Пока я доволен вами обоими, хотя говорить о чем-то конкретно рано. На второй вопрос, который ты хочешь мне задать, я отвечать не намерен. Но смею тебя заверить, выйти замуж за охранника я бы тебе не позволил.

— Вот как… значит, ты как селекционер подобрал для нас с Генрихом пары? — не сдержалась я.

— Нет, конечно! Как ты могла такое обо мне подумать? — бесстрастно произнес отец. — Выбор за вами. Но сама понимаешь, все ваши связи отслеживаются и проверяются. Мне бы не хотелось, чтобы через вас пытались давить на меня.

— Все равно пытались, — буркнула я.

— Это была часть плана, Оля, — отец вздохнул и пересел ко мне на кровать, протянул руку убрал волосы с лица. — Не думая, что он будет действовать так нагло и глупо. Мы рассчитывали на более тонкое вмешательство.

— Когда ты собирался мне рассказать?

— Никогда, — честно ответил папа. — Тихонько бы сняли камеры, когда выясни кто за всем стоит и ты ничего бы не узнала. Кстати, Генрих был в курсе, он должен был тебя подстраховать. Но вмешался Стрельников. То же мне, кавалер нашелся…

— Хочешь сказать, если бы он не притащил Семена, то вы бы тихонько дождались возможности и убрали следы своего наглого вторжения?

— Да.

Класс! И я бы ничего не узнала, если бы лет через десять братец любезно мне это не рассказал в своей излюбленной манере.

— Значит, мне следует поблагодарить Германа Андреевича, — я уставилась на отца. — Это тоже часть твоего плана? Свести меня с ним?

— Нет. А между вами что — то есть? — тут же с интересом спросил он.

— Не скажу, — я показала язык и выползла из-под пледа.

— Не увлекайся им, Олюнчик.

— Почему? — из чистого упрямства спросила я.

— Потому что он женат.

Что? Я так и застыла на краю кровати, свесив нога.

— Как женат? Я была у него дома, там и близко не пахнет женщиной!

— Ты была у Германа дома? — прищурился папа.

— По делу, — махнула я рукой. — У него есть собака, домработница и никакой жены.

— Там неприятная история. Они были женаты полгода, он тогда был начинающим юристом, амбициозным, но не богатым. Что произошло на самом деле, не знаю, но его жена исчезла, и объявилась только через год в Америке.

— И?

— И ничего. Официально он до сих пор женат. И раз не развелся, значит его все устраивает. Мне бы не хотелось, чтобы ты разочаровывалась. — Папа встал. — У нас самолет через три часа, летим с вашей мамой в Коста-Рику, встретимся через две недели дома.

Он поцеловал меня в лоб.

— Будь умницей.

Угу, буду. Я побрела в ванную. Стрельников женат… номинально! И мы с ним целовались. И… мне он нравится… Черт! Что же делать?

В ванной я уставилась на лохматое заспанное отражение в мятой футболке. Хорошо хоть платье сняла перед тем как вырубиться. Да уж… селфи делать не буду, а то перепугаю посетителей своей странички.

Отец у нас конечно тот еще… лис. Ведь ничего толком не рассказал, не извинился, не покаялся, а должен был, между прочим, и все равно после разговора с ним я опять ощущаю себя любимой дочкой. Ачто касается Германа… То я сдаваться не намерена! Впереди нас ждет Милан и Стрельникову не устоять!

— Никуда не денется, влюбится и женится! — я показала своему отражению язык и решительно полезла под холодный душ.

— Что же ты так кричишь-то? — болезненно скривился Олег, когда посвежевшая я, с мокрой головой и в банном халате вышла из ванной. — Я думал постояльцы полицию вызовут.

— Холодный душ по утрам очень бодрит! Рекомендую! — я гордо прошлепала безразмерными махровыми тапочками к зеркалу. — Ты ведь сходишь со мной по магазинам? У нас как раз до самолета есть время. А мне перед командировкой надо прикупить пару купальников и платьиц. Знаешь, — я задумчиво рассматривала свое отражение. — Платьице — это архиважно! Да! Желтенькое!