Дженни Лукас - Любовь всегда права [litres]

Он пожал плечами:

– Я ему ничего не говорил.

– Что?

– Я уже двадцать лет не разговариваю с отцом.

– Двадцать… – У нее отвисла челюсть. – Ты хоть сообщил, что мы приедем в гости?

Ставрос крепче сжал руль и произнес ровным голосом:

– Моя помощница сказала экономке. Я полагаю, та дала ему знать.

Холли была шокирована.

– Но это же невежливо!

– Невежливо, – проворчал он. – А как насчет…

Ставрос оборвал себя и с каменным лицом уставился на море.

– Как насчет чего?

– Да так, ничего.

– Это не похоже на тебя – недоговаривать.

– Забудь, – резко заявил он. – Старая история.

Они проехали мимо оливковой рощи к охраняемым воротам. Седовласый охранник подошел к кабриолету, нахмурившись. Затем его глаза расширились.

– Стави?

– Василис, – улыбнулся Ставрос.

Они поговорили по-гречески, Ставрос указал на Холли и Фредди, назвав их имена. Охранник ответил, чуть не подпрыгнув от волнения, а потом махнул им рукой, чтобы они проезжали.

– Ты его знаешь? – спросила Холли.

– Он был добр ко мне, когда я был маленьким, – ответил мужчина напряженным голосом.

Кабриолет с ревом поехал вверх по холму и наконец припарковался перед большой белой виллой на краю морского утеса. Глубоко вздохнув, Ставрос резко выключил двигатель.

– С тобой все в порядке? – спросила Холли.

Казалось, он боялся того, что ждет его впереди. Но Холли не понимала, почему. Чего можно испугаться в роскошной вилле на райском греческом острове?

– Ставрос, – медленно проговорила она, – мне кажется, ты чего-то недоговариваешь.

Не глядя на нее, он вышел из машины. Вытащив Фредди из детского кресла, Холли последовала за ним.

Они еще не успели дойти до внушительной парадной двери виллы, как та распахнулась, и на пороге появилась полная седовласая женщина. Она вскрикнула, прижав руки к сердцу.

– Стави!

Глядя на нее, тот широко распахнул глаза.

– Элени? – прошептал он.

Маленькая кругленькая женщина с рыданием обняла его. Пораженный, он неловко похлопал ее по спине. Холли не могла отвести взгляд от его обычно невозмутимого лица, на котором читались неприкрытые эмоции.

Седовласая женщина быстро заговорила по-гречески, и глаза ее наполнились слезами. Он ответил ей на том же языке.

– Холли, это Элени, экономка моего отца, – обратился к ней Ставрос по-английски. – Она работала здесь с тех пор, как я был ребенком. – Протянув руку, он погладил темную головку своего сына. – Элен, это Фредди.

– Твой сын! – со слезами на глазах воскликнула экономка по-английски с сильным акцентом и погладила пухлую щечку ребенка. Элени повернулась к Холли: – Вы – жена Ставроса?

– М-м-м… нет, – неловко ответила Холли, перемещая вес своего ребенка на бедро. – Я Холли, его… – Кто? Мама ребенка? Отвергнутая любовница? – Его… хм, подруга.

– Подруга? – повторила экономка, нахмурившись.

Повернувшись к Ставросу, она резко сказала что-то по-гречески. Скривив губы, он ответил ей на том же языке, и пожилая женщина успокоилась.

Пока слуги выгружали багаж и ставили машину в гараж, экономка с радушной улыбкой повернулась к Холли.

– Вы, должно быть, устали с дороги, мисс Холли, вы и ребенок. Все уже готово. Проходите, пожалуйста.

– Да, спасибо, – ответила Холли, бросив смущенный взгляд на Ставроса.

Когда они вошли в холл, Ставрос огляделся.

– Это место меньше, чем я помню.

Морщинистое лицо экономки расплылось в улыбке.

– Оно не меньше, это ты вырос.

Меньше? Глаза Холли чуть не выскочили из орбит, когда она огляделась вокруг. Это было похоже на дворец! Из холла они прошли в огромную комнату с захватывающим дух видом на солнечный закат, раскрасивший море оранжевыми и красными полосами. На потолке висела элегантная люстра, освещавшая антикварную мебель и мраморный пол.

Фредди издал голодный всхлип, и Элени промурлыкала:

– Бедный малыш, ты устал. Я покажу вам вашу комнату.

Их комнату? То есть Холли и Ставрос будут жить в одной комнате? Нет. Конечно же нет.

– Спасибо, Элени, – сказал Ставрос и приподнял темную бровь. – Когда я смогу убедить тебя переехать в Нью-Йорк?

– А что я там буду делать? Ты живешь в отеле!

– Что угодно. Или вообще ничего. – Он серьезно посмотрел на нее. – Ты заслужила отдых, ведь ты столько обо мне заботилась. Ты была единственным другом моей матери, когда она жила здесь. По крайней мере, ты согласишься принять пенсию?

– О, нет, – покраснев, пожилая женщина опустила голову. – Я не возьму милостыню.

– Это не милостыня. Это благодарность.

– Нет. Но спасибо тебе, Стави. Если когда-нибудь тебе понадобится экономка, дай мне знать. Ты хороший мальчик. Ваша комната вон там, проходите, пожалуйста.

Когда они следовали за экономкой по длинному коридору, Холли прошептала Ставросу:

– Что ты ей сказал?

– Когда? – нахмурился он.

Ее щеки вспыхнули.

– Когда я сказала, что просто подруга, она выглядела такой расстроенной. Пока ты не сказал ей что-то по-гречески.

– А, это… – Его черные глаза задорно блеснули. – Я сказала Элени, чтобы она не волновалась. Я скоро женюсь на тебе.

Его слова ударили ее под дых, и она чуть не упала. Затем она закатила глаза.

– Смешно.

Ставрос поднял бровь.

– Ты думаешь, я шучу?

– Я никогда не выйду за тебя замуж, Ставрос. Ни за что, ни при каких обстоятельствах.

Он наклонил голову, криво усмехнувшись.

– Это мы еще посмотрим.

Худшие опасения Холли подтвердились, когда экономка привела их в великолепную спальню с балконом, выходящим на море. В центре комнаты стояла огромная кровать с балдахином, а в углу – детская кроватка. Рядом стоял пеленальный столик со всем необходимым для ребенка. У окна расположилось кресло-качалка.

– Идеально, да? – сказала Элени, улыбаясь.

– Это прекрасно, но… – Холли прикусила губу и огляделась вокруг. – А где я буду спать?

Экономка рассмеялась, и в ее глазах заплясали веселые огоньки.

– Я не настолько старомодна, чтобы полагать, что вы спите в разных комнатах, – заявила она, потом подошла к огромному встроенному шкафу и обратилась к Ставросу: – Для твоей жены и ребенка.

Элени назвала ее женой Ставроса. Ее пронзила дрожь. Она никогда не станет его женой. Холли выпятила подбородок.

– Вовсе нет…

– Спасибо, Элени, – прервал ее Ставрос, заглянув в шкаф. Сунув руку в карман, он вытащил из бумажника пачку банкнот. – Это покроет расходы на одежду?

Элени неловко поежилась.

– В этом нет необходимости. Твой отец все еще должен тебе и твоей матери за то, что он никогда…

Ставрос осторожно вложил деньги ей в руки.

– Ты же знаешь, что я никогда не возьму у него денег.

– Я знаю, – согласилась женщина. – Но это уже слишком.

– Оставь себе эти деньги, – произнес он с улыбкой, но глаза его оставались серьезными. – Ты сделала мою жизнь здесь сносной. И мамину тоже.