Галина Чередий - Гризли

— Я не собираюсь с тобой ее обсуждать! — бросил через плечо, вваливаясь в дом и тут же попадая под прицельный осуждающий взгляд кота. — Дружище, прости дурака бухого. Забыл вот про тебя.

— Да брось, он тебя поймет по-пацански. Наслушался из-за стенки, а, Шрек? — заржал конем Андрюха. — Звонкая соседушка хоть? Голосистая?

У меня аж челюсти свело от откровенно похабного тона Боева. В принципе, он всегда такой в отношении баб циничный, без фильтра иногда болтающий. Мне обычно пофиг, но сегодня раздражало.

— Кончай это! Кофе вон поставь лучше, чем п*здеть не по делу!

Андрюха притих, и пока я умывался и скреб рожу бритвой, рассматривая получше все отметины, которыми меня щедро наградила Роксана, успел сварить ароматный напиток.

— Ты чего, Яр? — спросил он меня в лоб, только я сделал первый глоток.

— В смысле?

— В смысле — какого хера? Это что за «я не буду обсуждать» и прочие рявканья?

— А я что, с тобой раньше баб обсуждал когда-то?

— Нет, я их обсуждал, а тебе всегда было до одного места. Ты никогда и не реагировал на мою трепотню. А тут здрасти-приехали. Что происходит?

— Ничего не происходит.

— Ну да, ну да. — Друг нахмурился и уставился на меня прямо: — Ты отдаешь себе отчет, что за девка эта твоя погремушка? Нельзя тебе позволять себе за нее всерьез зацепиться.

— А давай я как-то сам разберусь!

— Сам, конечно! — повысил голос Боев. — А потом, когда она пережует тебя и выплюнет, я опять тебя ищи по бомжатням и со стакана снимай? Ты не видишь, какая она? На роже же смазливой написано — мне на всех в этой жизни срать! Эгоистичная кайфожорка, праздник каждый день, и люди вокруг — подтирка для ее задницы!

— Ты не прав. Не совсем. И опять же, не лезь не в свое дело!

— Слушай меня, мужик, ты это вот прекращай, понял? Натрахайся с ней так, чтобы уже воротило, и выкидывай пинком под зад. Или это твою задницу так отпинают, предварительно поджарив мозги, что от тебя хрен что останется!

— Хорош! Спасибо, что пригнал тачку. Увидимся в офисе!

— Ну прекрасно! — Боев с силой швырнул ключи на стол, почти сшибая на пол чашку. — Забиваешь на меня, да? Тогда не жди, что я снова приду вытаскивать тебя из дерьма!

— Не приходи. Я и в тот раз тебя об этом не просил.

— Ну да, ты же у нас гордый одиночка Ярослав Камнев, камень гребаный! Тебе же помощь не нужна, и ты никого и никогда ни о чем не просишь! Ну и пошел ты!

Вылетев из дома, Андрюха шарахнул дверью, что Шрек прокомментировал презрительным «Мяф».

— И то верно. ПМС у него, что ли? — кивнул я коту и, натянув спортивки, пошел будить Роксану. У кого-то сегодня новая жизнь начинается.

Но, зайдя в соседскую спальню, обнаружил только пустую, разворошенную, пропахшую нашим сексом постель.

— Ах ты ж зараза такая! — в сердцах шарахнул по дверному косяку, убедившись, что и в туалете с душем ее не наблюдается.

Аж зубами скрипнул от злости, но через секунду все внутри похолодело. Ломанулся домой за оставленным еще вчера перед поездкой в баню телефоном. Вчера о нем и не вспоминал. Естественно, он сдох, и, матерясь на чем свет стоит, я схватил ключи от бэхи и, воткнув гаджет на автомобильную зарядку, выкатил со двора. Как только мобильник запустился, набрал Боева, одновременно зыркая по сторонам в поисках знакомой фигурки. Нигде нет. Ни на улицах, ни у ларька, ни на автобусной остановке.

— Ты ее забрал? — рявкнул другу, едва он ответил.

— Что? Кого? Яр, ты совсем долбанулся? Зачем бы я…

— Ну ты же мне тут только что лекцию читал о вреде всяких погремушек для моего душевного здоровья.

— И что?

— И то, что у тебя, заботушка, вполне мозгов бы хватило…

— Да иди ты, придурок конченый! Я, по-твоему, кто?

— Ты, по-моему, мой друг Андрюха Боев, что иногда охереть как достает меня своей чрезмерной опекой, которую я все же ценю. Точно Роксану не забирал?

— Да сдалась мне твоя Роксана. Раз уж, по всему выходит, тебя на ней сходу так перемкнуло не по-детски, то я лезть к вам не буду больше. Твой лоб, тебе и расшибать. Клиника по вам обоим плачет, бля, — он посопел мне в ухо, и я уже хотел отключиться, размышляя, как бы так посподручнее отыскать вчерашнего залетного карася недобитого. Мало ли… убью, конечно… кого-то. — Давай пробью этого ее дружка-мажорчика. Вдруг к нему подалась на тебя, зверюгу жестокого, жаловаться? И заодно парням по отделениям свистну, нарисуется мало ли, с ее послужным списком приводов и дня твоя погремушка спокойно прожить не может, похоже. Вот нашел же ты себе…

— Давай, а я тут по месту пошарю. Есть у меня идея.

— А, то есть и на районе она уже отметиться чем-то успела? Ну говорю же, ни дня покоя…

— Спасибо, Андрюха, я на связи.

Надо было видеть глаза наших местных пенсионерок, у которых я останавливался спросить, где живет тощий «рыцарь дорог». Хоть я и натянул футболку, но Роксана ночью расстаралась, как могла, и на моей шее хватало видимых следов. Одно меня утешало — я-то ее тоже всю пометил будь здоров. От фантомного вкуса ее кожи моментом пересохло во рту, а в паху свело.

Юный смертничек, коего, оказывается, среди своих кличут Комаром, спустя полтора часа нашелся сам. Прямо на крыльце местного травмпункта. Рука в повязке, и, судя по деревянной позе, ребра тоже под фиксацией. Ну что поделать, так и бывает, когда не внимаешь мудрым советам взрослых людей и суешь свои грабарки, куда не велено. Завидев меня, вылезающего из тачки, карась-комар взбледнул мигом, и, как мне показалось, только присутствие группы поддержки в количестве трех штук таких же дрыщеватых дружков в кожанках удержало его от бегства.

— Роксана где? — рявкнул я.

— Пошел ты, козлина!

Так, у нас тут рецидив борзости.

— Ребра болят? — с недобрым интересом спросил, подступая ближе. — Сильно? Или недостаточно для того, чтобы соображать нормально начал?

Тощий байкер нащупал выпученными зенками след от зубов Роксаны на моем бицепсе и задышал, как паровоз, пятясь к своим друзьям.

— Я тебе, если бы и знал, где она, не сказал бы, ясно? — загавкал он. — Ты, урод моральный, прессуешь девчонку и думаешь, всегда это тебе с рук сходить будет?

— А что, не будет? — ухмыльнулся я, забавляясь его бессильным гневом.

— Нет! Найдется и на тебя управа! Бугай хренов! Знаешь, что с насильниками в тюрьме делают, а?

— Ага. А ты знаешь, что с такими вот мальчонками симпатичными, что ссутся и от нормального рукопожатия, там же происходит? С такой смазливой мордахой у тебя есть хорошие шансы чьей-нибудь Марусей пристроиться.

— Пошел ты! Оставь Рокси в покое!

Врезать ему, что ли? Может, хоть так дойдет?

— Дружок, усвой: Роксана для тебя, считай, вообще на этом свете не существует. Встретишь на улице — переходи в темпе на другую сторону. Увидишь — отвернись и вали. Поймаю тебя еще раз рядом с ней даже, и это будет последнее, о чем ты будешь долго и мучительно сожалеть в своей жизни.