Эми Хармон - Песнь Давида

– Ну, что скажешь, босс? – Морган улыбнулся и поставил кружку перед ожидающим клиентом, а я зашел за барную стойку и снова сел.

Я уставился в телевизор, чтобы узнать счет, не давая Моргану желаемого внимания.

– О чем?

– О новенькой.

– Симпатичная.

Не нужно ему знать все другие прилагательные, которые крутились в моей голове, пока я наблюдал за ее танцем.

– Да? – Морган вскинул брови, словно его удивила моя односложная оценка.

– Ага, – я вздохнул. – Может, ты хочешь что-то мне сказать? Потому что я не врубаюсь.

– Нет, сэр. Ничего.

Я покачал головой и застонал. Морган определенно что-то задумал.

– Кстати, сколько недель осталось, босс?

– Восемь.

Восемь недель, прежде чем я сражусь с Бруно Сантосом. Схватка, которая даст мне возможность на титульный бой в Вегасе. Схватка, которая вознесет бренд «Команда Тага» на новый уровень, раструбит о нем по всей Америке. Восемь недель полной сосредоточенности – никаких отвлекающих факторов, никаких решений, помимо этого боя. Вот когда получу победу, тогда подумаю, что делать дальше. Пусть хоть потом настанет конец мира, мне плевать. Главное, сначала победить.

– Эй, босс, Луи взял сегодня больничный. Обычно он проверяет, чтобы все девушки сели по своим машинам. Может, подменишь его, раз уж ты здесь?

Всех моих сотрудниц провожали к машинам после окончания их смены. Всегда. Эта часть города уже начала меняться, но все же. «Таг» находится неподалеку от старого Центрального вокзала в отреставрированном районе, который застрял где-то между возобновлением и упадком. В двух кварталах на север стоит ряд особняков, построенных в начале 1900-х, а через два квартала на юг – торговый центр с зарешеченными окнами. На левом углу квартала находится элитный спа-салон, а на правом – приют для бездомных. Район выглядит как конгломерат всего, что только можно представить, и местами здесь небезопасно. Я чувствую ответственность за своих сотрудников, особенно за девушек. Поэтому я установил несколько правил, пускай меня и периодически обвиняют в гиперопеке, сексизме и старомодности.

– Да, я этим займусь.

– Отлично, это были их последние номера на сегодня. Я бы и сам их провел, но кружки себя не наполнят, знаешь ли. Десять минут назад Келли забрал ее парень, а Марси и Сторми закрывают бар вместе со мной, так что я провожу их. На тебе остались Джастин, Лори и Амелия.

– Аме-е-елия? – протянул я, вскинув бровь.

– Ага, так зовут новенькую. Разве я не говорил?

– Нет. Она что, француженка?

– Что-то типа того, – ответил Морган, и я видел, что он пытается сдержать смех. – Но она живет неподалеку и идет домой пешком. Луи постоянно на это жаловался, хотя ее дом всего лишь чуть дальше по кварталу. Я сказал ему, что это пойдет на пользу его жирной заднице.

– Гм-м.

Так вот в чем хохма. Мне придется вести новенькую домой, а на улице как раз начался снег. Француженка, значит… Ну и ладно. Я все равно слишком взвинченный, чтобы спать. Даже подумывал пойти в зал и побить грушу, пока не изведу себя настолько, чтобы вырубиться на пару часов.

Словно по сигналу, в проходе между баром и лаунж-зоной появились Джастин и Лори с сумками в руках и застегнутыми шубами.

– Где Амелия? – спросил Морган, подняв на них взгляд.

– Она сказала, что подождет Луи снаружи, – ответила Джастин.

– Луи сегодня не работает. Вас проведет Таг. Верно, босс?

– Верно, Морган.

Я подавил свое раздражение, когда он снова рассмеялся и подмигнул девушкам.

Я проводил Джастин с Лори к их машинам на задней парковке, проследил за тем, как они уедут, и обошел здание, чтобы не идти к переднему входу через бар и избежать компании Моргана на весь остаток вечера. Когда я заворачивал за угол, то увидел новенькую на тротуаре. Ее лицо было поднято к небу, чтобы позволить крупным снежинкам приземлиться на щеки, словно она наслаждалась ощущениями от этого. Она ждала меня и вовсе не торопилась уйти с мороза. В ее руках была зажата длинная трость, из-за которой в мягком свете бара и с падающим вокруг снегом она выглядела как пастушка из рождественского спектакля.

– Здравствуйте? – в ее голосе слышался вопрос, когда я подошел. Амелия немного подвинула свою трость, чтобы коснуться моей ноги. – Луи?

– Луи болен, так что сегодня поведу тебя домой я, – медленно ответил я, охваченный шокирующим осознанием, когда она повернулась ко мне лицом.

Ее круглые глаза смотрели в одну точку, и, как ни странно, у меня кольнуло в сердце. У нее прекрасные глаза. Большие, яркие, окаймленные черными ресницами, которые ложились на щеки, когда она закрывала глаза. Но они также казались пустыми, и, глядя в них, по какой-то необъяснимой причине я ощутил грусть. Поэтому я опустил взгляд к ее губам и прямым темным волосам, которые обрамляли ее лицо и падали за плечи. Затем Амелия улыбнулась, и мое сердце вновь кольнуло, отчего у меня перехватило дыхание.

– О, эта длинная пауза. Как всегда. Мама говорила, что я красавица, – сухо произнесла она, – но, если это не так, обещаешь соврать? Я требую подробной лжи касательно моей внешности. – Все это она говорила добродушно. Без горечи, просто со смирением. – Значит, сегодня долг провожать слепую выпал тебе? Ты не обязан это делать. Я же как-то добралась сюда сама. Но Морган сказал, что это правило распространяется на всех девушек. Мол, так настаивает босс.

– Так и есть. Это хороший район, но мы оба знаем, что его пока еще не отшлифовали по краям, – ответил я, отказываясь смущаться и извиняться за то, что пялился.

Она протянула руку и подождала, пока я пожму ее.

– Что ж, тогда представимся. Я Амелия. И я слепая.

Ее губы изогнулись в улыбке, чтобы дать понять, что она смеялась не только надо мной, но и над собой. Я пожал ее ладонь без перчатки. Ее пальцы были ледяными, и я отпустил их не сразу. Значит, она не француженка, а слепая, и почему-то Морган счел это невероятно смешным.

– Привет, Амелия. Я Давид. И я не слепой.

Она снова улыбнулась, и мои губы тоже невольно расплылись в улыбке; укол сочувствия, которым я так проникся к ней, значительно ослаб. Не знаю, зачем я сказал ей, что меня зовут Давид. Меня уже давно никто так не зовет. Имя Давид всегда вызывало у меня ощущение, что я провалился, даже не попытавшись преуспеть. Это имя моего отца. И его отца. И отца его отца. Имя Давид Таггерт обладало серьезным весом, и я ощутил его с раннего возраста. Затем друзья начали звать меня Таг. Это прозвище меня вызволило. Дало возможность быть юным и свободным духом. Одно это слово наталкивало на мысли о побеге. «Я Таг… и вам меня не поймать».

– У тебя мозолистые руки, Давид.

Довольно странный комментарий, как для рукопожатия при знакомстве, но Амелия сжала пальцы вокруг моей ладони и пощупала грубые бугорки, словно читала шрифт Брайля.