Ава Рид - Искренне

Музыка веселая, громкая, энергичная – в противоположность моей жизни – и сегодня так много всего нужно делать, что в какой-то момент я забываю о том, что меня беспокоит. Я работаю, привычно делая то, что уже умею, – и это хорошо. Это дает мне чувство безопасности и успокаивает. Мои руки болят, капли пота стекают по вискам, и я вытираю их рукой, прежде чем принять следующий заказ.

Джун действительно приходила, но всего на час. Я не удивлена, что она захотела пойти домой. Этот день ударил по нам обеим. Тем не менее я рада, что она была здесь.

До сих пор смена проходила гладко. Джек помогает мне в чем только может, шутит и подбадривает меня, что сегодня чертовски уместно, но при этом он также дает мне свободу, и мне это нравится. Он считает, что я могу справляться сама.

Все хорошо, пока в один прекрасный момент я не погружаюсь снова в свои мысли – о жизни, своих перспективах, о том, что еще может пойти не так, – и не переживаю небольшую паническую атаку. Потом переливаю через край одно пиво за другим, приношу одному из гостей «Пепси» вместо водки, забываю вручить Джеку заказ на какой-то коктейль и, наконец, разбиваю даже не один стакан, а сразу два, которые со звоном приземляются на пол, и их осколки разлетаются во все стороны. Черт. Вот как много значит: отвлечься и потерять контроль.

– Я принесу метлу, – говорит мне Луи, и я благодарю его, собирая большие куски руками, чтобы никто не наступил, не поскользнулся и не получил травму.

Джек появляется передо мной.

– С тобой все в порядке, Энди?

– Прости. Я была невнимательной. Луи сейчас подметет.

Осколки собираются в небольшую кучку у меня на ладони. Я судорожно ищу их по полу, почти лихорадочно собираю их вместе и при этом смотрю на них как на символ того, что происходит сейчас с моей жизнью. Осколки, повсюду одни осколки…

– Это мелочи. Я спросил, все ли в порядке у тебя . На стаканы мне начихать.

И тут я чувствую, что порезалась, мою руку пронзает жгучая боль, из-за которой все куски стекла, которые я успела поднять, падают обратно, а на ладони выступают первые капли крови.

– Вот черт! Покажи мне. Лучше сходи промой. Ты найдешь аптечку в ванной комнате.

Я киваю, выпрямляюсь, и он быстро хватает кухонное полотенце, чтобы осторожно прижать к моей ране.

Когда я хочу уже пойти, Джек добавляет:

– После этого сделай десятиминутный перерыв, хорошо? Выпей глоток воды, достань себе из холодильника шоколадку, полечи нервы. Это пойдет тебе на пользу.

Он так добр, но я с трудом могу ответить ему, потому что слишком смущена. Поэтому я молча следую его совету, бросаюсь мимо Луи, который должен теперь убирать за мной, и спешу в ванную рядом с нашей комнатой отдыха, пока кровь течет по руке и пальцам. Такие порезы всегда сильно кровоточат и горят просто адски. Я торопливо открываю дверь, снимаю с ладони полотенце, как только кладу руку на раковину, которая сразу же становится красной. Дрожа всем телом, я включаю кран и подставляю рану под холодную воду. Порез не кажется опасно глубоким, но он очень длинный. К счастью, это левая рука.

Прежде чем подойти к аптечке на боковой стене, я засовываю полотенце в карман джинсов. В любом случае они и так уже запачкались кровью, еще пара пятен роли не сыграют. После смены я брошу их в стоящую в углу корзину для белья, содержимое которой Сьюзи раз в неделю относит в прачечную. Затем я выдергиваю несколько бумажных полотенец из держателя и прикладываю к порезу. Я должна не заляпать весь кафель, пока пытаюсь залатать себя.

Мои пальцы все еще дрожат.

Вдруг я слышу шум слива в туалете. И когда оборачиваюсь на звук, то думаю, что жизни нравится доводить меня до грани безумия.

Когда мой мир замирает, продолжает ли ваш крутиться дальше?

Что за… Я замираю, когда неожиданно вижу перед собой Энди, которая стоит и смотрит на меня своими большими, но уставшими глазами. Не говоря ни слова, она идет к аптечке, чтобы открыть ее, а я тем временем умываю руки. Энди игнорирует меня. Она поранилась? Я разрешаю себе бросить взгляд на нее, но она повернулась ко мне спиной, и так мне ничего не видно. Я подавляю свое растущее беспокойство и стремление немедленно броситься к ней, говорю себе, что это не мое дело и что я вполне могу оставаться абсолютно равнодушным.

Я должен был уйти, идиот. Но я этого не сделал. Нет. Когда я сушу руки, то замечаю кровь на другой раковине. Вместо того чтобы просто выйти, я подхожу к ней, снимаю повязки, которые она с трудом удерживает, и достаю из ящика йод. И то и то я опускаю к себе в карман, чтобы оставить руки свободными, и осматриваю Энди. Она выглядит довольно бледной. И теперь я вижу, в чем причина.

Я обхватываю пальцами ее запястье, отстраняя ее вторую ладонь, и убираю бумажные полотенца от раны, она молча позволяет мне это.

Кровоточит больше, чем я ожидал. Довольно сильный порез. Похоже, внутри него застрял небольшой осколок.

Я не могу не обратить внимание на то, какие у нее нежные и маленькие руки, почти миниатюрные, и я еле сдерживаюсь от того, чтобы не начать любоваться ими, ее мягкой кожей, изящной ладонью или тонким запястьем, на котором выделяются вены, так, что видно, как быстро у нее бьется пульс. Нервно сглотнув, я чувствую тяжесть в области живота и легкую дрожь во всем теле.

Это очень нехорошо.

Я пытался избегать ее, и теперь снова стою перед ней. Она как магнит, который притягивает меня и может скрываться за каждым углом, черт возьми.

Я снова залезаю в аптечку, где должно быть то, что я ищу. Ах, вот он. Пинцет.

Я медленно веду Энди к раковине. И стараюсь избегать ее взгляда, пока включаю воду, чтобы промыть ее рану.

– Что произошло?

Я не хотел ничего говорить, хотел просто уйти и оставить ее в покое. И что сейчас?! Видимо, я совсем потерял контроль над собой. Мысленно застонав, я зажмуриваюсь на пару секунд. Затем, держа ее руку под прохладной водой, я осторожно стираю кровь с краев пореза своим большим пальцем.

– Я уронила стакан и порезалась об осколки. Вот и все, что произошло. Не о чем говорить.

Ее голос звучит не так, как обычно, он не дружелюбный, но и не раздраженный или злой, не такой звонкий. Нет, он звучит так, словно у нее был по-настоящему паршивый день. Причем задолго до того, как стекло порезало ее кожу.

Ничего не отвечая, я беру пинцет, убираю ее руку из-под воды и наклоняюсь вперед, чтобы получше разглядеть осколок. Мне требуется две или три попытки, во время которых Энди негромко шипит, но наконец я достаю его.

Так же пинцетом я кладу осколок на край раковины и подставляю руку Энди под струю воды в последний раз, прежде чем закрыть кран и немного смазать порез йодом. Она морщится от боли, и мне приходится слегка удержать ее за руку, когда она инстинктивно одергивает ладонь.