Ава Рид - Искренне

Я надеюсь, что вот-вот она отвернется и уйдет без каких-либо дальнейших разговоров, но вместо того чтобы исчезнуть, она морщит нос, чтобы слегка приподнять очки, и спокойно отвечает на мой взгляд.

– Прости, что мы ворвались сюда. Ему еще многому нужно научиться.

Она делает паузу, и мне кажется, что она хочет еще что-то сказать, но не делает этого. Теперь она действительно просто уходит.

Я поднимаюсь плавным движением вслед за ней.

– Если тебе нужна какая-то помощь с чем-либо – ну, с мебелью или с чем-то еще… – Я не могу закончить предложение. И не осознаю, что я наделал, пока не стало слишком поздно. Я идиот. Держать дистанцию – это вообще-то по-другому.

Но она смотрит на меня через плечо и улыбается.

Она улыбается мне так, как не делала этого уже много дней – искренне и по-настоящему счастливо и, может быть, немного удивленно. Такая улыбка сбивает меня с толку и очаровывает. Та же самая улыбка была у нее на лице, когда она впервые пришла в клуб. Та, которую я хотел бы не видеть больше никогда – и в то же время хотел бы видеть каждую минуту каждого дня.

Я смотрю на Энди, и все во мне отзывается болью.

Что, если я не смогу защитить ее?

Я должен попробовать…

То чувство, которое испытываешь, дойдя до пункта назначения, – одно из наипрекраснейших в этом мире.

Затаив дыхание, я закрываю дверь у себя за спиной. Теперь, после того как мы с Носком вернулись с прогулки, я столкнулась с Купером, все еще сохранила за собой работу и зашла в свою комнату, наступил момент, когда я осознала, что произошло. Момент, когда мои колени подгибаются, и вместо того, чтобы издать победный клич, я быстро прикладываю руки ко рту, чтобы потом тихо зарыдать от счастья. Момент, когда я подпрыгиваю вверх, позволив себе тихий радостный возглас, и подхватываю Носка на руки для небольшого танца.

У меня есть квартира. Комната. Жилье.

Мне так повезло!

Я молча благодарю вселенную или того, кто еще может отвечать за это, и думаю, что пришло время позвонить Джун. А потом моим родным. Чтобы они знали, что у меня все хорошо. Они не в курсе всех моих проблем, всего того, что мучило меня в последнее время, и это хорошо. Они не должны беспокоиться. Я взволнованно опускаю Носка и вытаскиваю телефон из кармана, чтобы набрать номер Джун. Гудки пищат пять или шесть раз, прежде чем она отвечает нетвердым голосом.

– Доброе утро.

Когда я слышу ее, то улыбаюсь так широко, что у меня начинают болеть щеки.

– Нечасто я имею удовольствие разбудить тебя, – довольно заявляю я и не могу стереть улыбку со своего лица. Я с размаху падаю на диван в своих новых владениях.

– Наслаждайся этим молча, – отвечает Джун, и мы обе начинаем смеяться. Однако она сразу снова становится серьезной. – Я волновалась. Черт возьми, Энди! Ты не отвечала на мои звонки целых несколько дней. Я получала только загадочные сообщения из серии «все будет хорошо», а когда я пришла в клуб, чтобы навестить тебя, ты отправила меня обратно.

Чувство вины накатывает на меня, словно волна. Она права. Я нечестно поступала с ней в эти дни, хотя я всего лишь пыталась не грузить ее своими проблемами. Она уже сыта ими по горло за последние несколько лет.

– Собираешься ли ты рассказать мне, как ты? Как ты на самом деле. И где ты обитаешь? Только правду!

– У меня есть квартира.

Я слышу, как шуршит, шелестит и шебуршит одеяло Джун.

– Что? – кричит она в телефон. – Где? У кого? Ты там одна? Как это? Господи, Энди!

Я вздыхаю.

– Я живу у Мэйсона.

На другом конце провода становится так тихо, что на секунду я думаю, что Джун повесила трубку, но затем ее громкий смех долетает до моих ушей, и ей требуется немного времени, чтобы успокоиться.

– Хорошая шутка, милая. Хорошая шутка. – Снова тишина. – Боже мой, это не шутка! – выдыхает она в ужасе. – Как это случилось? Мы говорим о том самом Мэйсоне? В смысле, Мэйсоне-твоем-боссе, Мэйсоне-идиоте, Мэйсоне-который-заслужил-чтобы-на-него-опрокинули-коктейль?

Я, поморщившись, возражаю:

– Ты знаешь, что я не со всеми этими определениями согласна.

– Поверить не могу. Подожди-ка! Вы что?..

– Что?! Нет! – Мои щеки немедленно покраснели, я чувствую это. Жар расползается по моей шее, груди. И Купер сразу же появляется в моих мыслях. – Нет, я не спала с Мэйсоном. Предоставлю это тебе, – добавляю в шутку, и она тут же начинает дуться.

– Не в этой жизни. Ни за что!

– Он поймал меня. В клубе.

– О черт. Ты что, ночевала там?

Я не отвечаю.

– Я думала, что ты куда-то заселилась. Если бы я могла, я бы встряхнула и обняла тебя одновременно, а больше всего я хотела бы тебя отругать. Как ты можешь поступать так с самой собой? Я помогла бы тебе. Одолжила бы тебе что-нибудь или сняла бы мотель на некоторое время, пока это было бы нужно. Мы уже так многое пережили. Так почему же ты ничего не сказала? Почему, черт возьми, ты ничего не сказала, Энди?

Я слышу, как Джун тихо хлюпает носом, и у меня перехватывает дыхание. Я могла бы солгать или придумать какую-нибудь глупость, но лучшая подруга этого не заслуживает.

– Я боялась. Думала, что мне придется уехать домой. Иногда я даже готова была это сделать. И мне было стыдно за себя, потому что я… я спала на складе, а начало учебы уже не за горами, и в то же время у меня почти не осталось денег на банковском счете. И никакого запасного плана. Это было слишком для меня. Все, что мы собирались сделать, все, чего мы хотели, разбилось о реальность. И это больно.

После этих слов все, что нам остается, – это только молчать. Одна минута, десять минут, я не знаю… Но это здорово. Это такая тишина, в которой ты как будто что-то говоришь. Но без слов. Тишина, в которой мысли приходят в порядок, а чувства успокаиваются, потому что их можно обдумать. И это позволяет завершить что-то одно, чтобы затем начать что-то новое. Такое молчание может быть только с друзьями, которые понимают тебя до глубины души, которые знают все твои секреты, ошибки и шрамы, все твои тайны и темные стороны и с улыбкой протягивают руку, чтобы прыгнуть в омут с головой вместе с тобой.

– Так Мэйсон нашел тебя? – спрашивает она в какой-то момент.

– Да. Я думала, что он уволит меня. Я лежала на полу в его клубе в спальном мешке с бездомной собакой на руках. А вдобавок я бросила в него начос с гуакамоле.

– Даже не знаю, стоит ли спрашивать о гуакамоле или о том, что это за собака, – нерешительно отвечает она.

– Его зовут Носок, – отвечаю я с широкой улыбкой и легкой ностальгией в голосе.

– Ого! Твоя мама была бы в восторге.

– Да, это точно. И мне он понравился. Ему тоже разрешили тут жить. – Я вздыхаю, потому что опять отвлеклась от сути разговора. – В общем, Мэйсон взял меня с собой и позволил мне остаться в маленькой свободной комнате в его квартире. Я все ему объяснила сегодня утром. Ну, насколько смогла, и он спросил меня, хочу ли я остаться здесь. Я сказала «да».