Оксана Гринберга - Цена соблазна (СИ)

Домой к маме Элька не возвращалась. Тогда… где?!

Неожиданно Майя вспомнила. Да-да, было такое место! Конечно же, и как она раньше не догадалась?!

Но чтобы проверить свою теорию, а потом, если Элька будет именно там, ее расспросить, Майе нужна была машина. И полное отсутствие компании. Рассказывать Артему и службе безопасности «Аура-Авто» о своих догадках она не спешила.

К тому же, мужчины заняты, она же собиралась поговорить с Элькой наедине.

Но как это сделать?! Артем ей не позволит, у Макса Дубовского спрашивать нет смысла. Батя уж точно не будет на ее стороне. Оставалось…

Майя поднялась, затем отправилась в соседнюю комнату. Уселась рядом с лежавшей на диване Вероникой, натянувшей плед до самого подбородка.

— Вероник, — Майя коснулась ее руки. — Кажется, я знаю, где Эльвира Ветлицкая… Тихо! Только тихо… Она вряд ли связана с похищением, но многое может нам рассказать. И она обязательно расскажет, если я поговорю с ней без свидетелей. Мы были подругами, она любила Никиту. Но для этого мне нужна твоя машина, и… чтобы никто не знал.

Вероника посмотрела на нее сумрачным взглядом. Губы шевельнулись:

— Хорошо. Но я поеду с тобой.

— Не стоит! — Майя покачала головой. — Я не знаю, что нас там ждет. Это может быть опасно.

Вероника усмехнулась.

— О да, опасно!.. Это я сейчас крайне опасна и буду еще опаснее, если мне не вернут сына! Не обсуждается, я еду с тобой.

Майя обреченно кивнула.

— Макс, — тут же позвала Вероника мужа. — Макс, иди сюда! Мне плохо, живот постоянно крутит. Нет, не надо падать в обморок, я не собираюсь еще рожать. И в «Скорую» тоже звонить не надо. Я поеду к своему лечащему врачу, уже договорилась. Сама. Вернее, Майя меня отвезет, а вы уж тут занимайтесь тем, чем должны. Макс, не смей возражать! — она повысила голос, и Майе стало ясно, кто заправляет в их семье. — Твое дело — вернуть детей домой. Живыми и невредимыми.

Подошла Галина Михайловна. Уставилась на Майю, затем на Веронику и, кажется, обо всем догадалась, так и не задав ни единого вопроса. Тут же заявила, что и она поедет к врачу вместе с ними. Нет, к гинекологу ей не надо, рожать в ближайшее время она не собирается, потому что немного старовата. Но рентген все-таки стоит сделать.

— Вы что-то замышляете! — растерялся Макс, почесав затылок.

Подошел Артем.

— Марусь, только без фокусов! — произнес устало. — У меня и без этого полно проблем.

— У меня тоже полно проблем, — отозвалась она мрачно. — Если я отвезу Веронику к врачу, одной их них станет меньше.

— Не хватало, чтобы и с тобой что-то случилось, — произнес Артем. Затем прижал к себе, негромко признавшись, что этого он не переживет.

— Спасский, — отозвалась Майя, — верни нашего сына домой! И постарайся, чтобы тебя не подстрелили в ходе операции.

— Я люблю тебя, Марусь! — ответил он. — Давно надо было сказать. И давно надо было на тебе жениться.

— Я тоже люблю тебя, — согласилась Майя, — и ты прекрасно об этом знаешь. А пожениться мы всегда успеем. Вот когда Никитка вернется!..

— Позже будете целоваться, — заявила воспрянувшая духом Вероника, выглядевшая намного лучше, чем до этого, на что Макс уставился на них совсем уж подозрительно.

Батя тоже попытался вставить свое веское слово, но они попросту сбежали.

Затем Майя пыталась приноровиться к управлению новеньким «Ниссан Джуки», подарком Макса Веронике на «двухполосный» тест, и рассказывала о том, что Элька в детстве частенько пряталась от своей слишком уж властной мамы у старенькой няни.

Ну да, и как только Майя могла о ней забыть?! Совершенно вылетело из головы!

После окончания школы Эльвира продолжала ее навещать. Няню звали то ли Владлена, то ли Олимпиада — что-то связанное с Советским Союзом и Октябрьской революцией, — и жила она в одном из спальных районов Н-ска. Ее квартира всегда служила для Эльки убежищем от гнусных времен, и Майя не сомневалась, что сейчас, по меркам Эльвиры Ветлицкой, настали именно они.

Но, самое главное, Майя знала, где находится та самая квартира. Вернее, очень надеялась вспомнить.

Направлялись они туда на свой риск, потому что не было никакой гарантии, что старая няня не перебралась в другое место. Например, на городское кладбище, потом что еще в школьные годы Майя затруднялась сказать, сколько ей лет. Но очень и очень много.

Или же что Эльвира Ветлицкая не сбежала из города, отправившись на поиски лучшей жизни куда подальше. Даже в другую страну.

Эта была обшарпанная пятиэтажка сталинской постройки — темно-серый камень, окна с деревянными рамами, словно владельцы квартир никогда и ничего не слышали о пластиковых стеклопакетах. Выщербленный асфальт возле подъездов, вкривь и вкось припаркованные машины, пожухлое деревцо на затоптанном газоне, которое деловито обнюхивала толстая такса на шлейке.

На входной двери с облезлой краской — Майя удивилась тому, что до сих пор не нашлись активисты, кто бы регулярно выносил мозг домоуправлению, — обнаружился домофон. Но, похоже, он не работал еще с тех самых времен, когда Майя приходила сюда с Элькой, чтобы сделать с ней уроки в квартире няни.

Зато кодовый замок присутствовал, но Майя потыкала в стертые кнопки и с пятого раза попала в нужную комбинацию. Толкнула дверь и вошла в подъезд, сопровождаемая молчаливой Вероникой и Галиной Михайловной. Замерла в пропахшем котами коридоре, с надписями на стенах, гласившими, что Тамара из пятой квартиры шлюха. Закрыла глаза, пытаясь вспомнить, на какой же они поднимались этаж…

Ей казалось, что это был либо третий, либо четвертый. А квартира находилась справа… Да, именно так — обитая коричневым дермантином дверь, исписанная фломастером, с заедающим звонком на стене.

И она пошла, легко касаясь пальцами выцветшей зеленой краски на стенах. За ней молча следовала Галина Михайловна с забинтованной головой и в глупой панамке, и бледная, но крайне решительная Вероника.

Нет, все же не третий, еще выше…

На четвертом этаже Майя остановились рядом с той самой обитой дермантином дверью. Позвонила. Сердце замерло, после чего она, так и не наученная молиться, но сделавшая сегодня несколько робких попыток начать, снова попросила Того, Кто все знает, чтобы хозяйка оказалась дома.

И тут же послышались шаркающие шаги, а затем и старческий голос, которому вторил, казалось, такой же старческий лай. Значит, болонка Матильда, которой они с Элькой, веселясь, заплетали бантики и косички, все еще жива.

— Кто там? — спросили за дверью.

— Это я, Майя! Вы, наверное, меня не помните… Майя Самойлова, Эльвирина подруга. Вы… Я…

Тут она поймала напряженный взгляд Вероники, придерживающей одной рукой живот, и произнесла намного увереннее: