Тата Златова - Верни моего сына

— Давай попробуем начать все сначала? — прошептал он. Но Лера нашла в себе силы отстраниться и одернуть руки. Перед глазами пронеслись кадры из прошлого, где он сжимает ладонь Лии и тоже шепчет какие-то слова. Каждое воспоминание — как лезвие, режет глубоко и так ощутимо, что невозможно забыть.

Нет, нельзя поддаваться. Слишком больно. Слишком рано. И просто — слишком…

— Матвей, мне сейчас не до отношений. Я не могу быть счастливой, пока у Лешки другая мама.

Снова перед глазами возникла картина: Илья держит сына на руках, а Лия отталкивает ее и с торжествующей улыбкой спешит к кроватке. А в ушах звенит детский плач. Еще одно острое лезвие, вонзающееся в самое сердце…

Эти слова вылетают сами собой, только Лера не в силах оторвать взгляд. Все равно смотрит в глаза его черные, в эти обсидиановые зрачки, в которых столько всего непостижимого, глубокого, мощного, и чувствует, как снова теряет самообладание. Да, она сказала правду. Да, она не может быть счастливой, пока сын находится с Лией. Но где-то там, в глубине души, хочется любить и быть любимой, и чтобы рядом было сильное плечо, хочется знать, что она не одинока.

— Я подожду, сколько скажешь, — ответил Матвей, а в темных омутах — тоска невообразимая, такая глубокая, что внутри все перевернулось. Но ей хватило сил открыть дверь и выйти на свежий воздух. Дождливый июнь дыхнул прохладой, охладил горячую кожу, вернул застывший мир в привычное русло. Сунула руку в карман, нащупала ключи и молча направилась к подъезду. Пока шла, казалось, что спина сейчас загорится, так ее прожигал взгляд этих беспокойных глаз.

Лифт не работал, пришлось идти пешком. Постаралась не думать о грустном. Представила, как Ева выступает в суде, потрясая в воздухе массивной кипой бумаг; как Илья нервно теребит галстук дорогого костюма и проводит рукой по вспотевшим волосам; Лия пылает от злости и стискивает кулаки.

Не успела сбросить туфли, как в кармане завибрировал мобильный. Посмотрела на экран и помедлила с ответом: высветился незнакомый номер. Потом все-таки решилась и нажала на кнопку. Голос, раздавшийся в трубке, заставил похолодеть.

— Как поживаешь, сестричка? — тон Амелии источал яд, который перенесся по радиоволнам прямиком в вены и обжег кровь. — Уже тратишь мои миллионы?

— Пока нет. Все зависит от решения, которое ты примешь.

— Вряд ли оно тебе понравится. Но все равно предлагаю встретиться и переговорить. Жду тебя завтра в двенадцать в ресторане на улице Большая Дмитровка, дом двадцать, строение один. Называется «Nobu».

— О, любимый ресторан Ильи! Опять какой-то подвох?

— Вообще-то, мой любимый. И никакого подвоха нет. Просто обсудим варианты возвращения моих миллионов, а также денег, которые ты получила за мою недвижимость…

— Поправочка: мою недвижимость и мои миллионы. Это же я теперь Амелия. Разве нет?

Повисло молчание. Уже представила ее пунцовое от злости лицо и дрожащий подбородок. Все, дорогая, игры закончились. Теперь все будет всерьез, до победного!

— Нет! Ты помнишь мое предложение? Оно еще в силе. Тебе нужно только подписать бумагу. Насчет денег договоримся. До завтра.

Послышались отрывистые гудки. Лера опустилась прямо на пол, пытаясь понять, действительно ли звонила Лия или ей это просто приснилось?

— Нет, нет и еще раз нет!

Ну вот, опять двадцать пять! Уже битый час уговаривает Матвея составить компанию, потому что видеться с Амелией наедине нет никакого желания. Неизвестно, что еще она может устроить. От такой можно ожидать все, что угодно, поэтому лучше перестраховаться. Но этот упрямец ни в какую не хочет ехать туда. Конечно, его можно понять: только ненормальный согласится встретиться с такой фурией после всего того, что она сделала. И то, за миллион. Впрочем, она могла бы предложить Матвею и больше, но нервы ему дороже. Про деньги, конечно, шутка, а вот про все остальное… Догадывалась, как хочется ему свернуть Лие шею, как ненависть испепеляет болью все его существо, но выбора не было. Амелия должна увидеть их вдвоем. Должна узнать, что Лера борется не в одиночку. Ей как минимум будет неприятно осознавать, что они вместе. Сестрица нагло и бесцеремонно украла чужое счастье, только удержать его не смогла. И понимание того, что все усилия оказались напрасными, выбьет ее из колеи. Лере это только на руку.

— Не понимаю, почему ты упрямишься? Ты разыскивал ее много лет, чтобы отдать на подпись бумаги. Вот этот момент и наступил. В чем проблема? Приедешь, потребуешь поставить закорючку — и дело с концом.

— Во-первых, встречаться с ней небезопасно, — пояснил он свою позицию, — во-вторых, с дачей я потом разберусь, сейчас главное твою проблему решить. И лучше это сделать через адвоката. Так надежней, разве нет?

Лера устало прикрыла глаза. Вдруг вспомнилось, как сестра собирает оставшиеся вещи, чтобы окончательно переехать к Матвею, а она смотрит на нее и выпаливает, что не будут они счастливы. И так ей было плохо тогда, что вложила в эти слова всю свою боль и ненависть. Лия ничего не ответила. Только испуганным взглядом сверкнула и сразу ушла… Странно. Почему-то именно этот момент очень ярко отпечатался в памяти. Словно и не прошло десяти лет. Будто Лия прямо сейчас, в это мгновение, стоит рядом, пакует вещи, а она с горечью выкрикивает эти слова…

С трудом отогнав воспоминания, сжала телефон сильнее.

— Я все понимаю. Но и ты пойми: я должна увидеться с ней наедине, возможно, она скажет мне что-то важное… — Лера отчаянно искала аргументы. — Только с тобой мне будет намного спокойней. Я не знаю, что у нее в голове. Может, она убить меня хочет.

— Вот! Именно поэтому и не надо с ней встречаться. Только зря время и нервы тратить. Я уверен, если ты позвонишь Еве, она…

— Я не буду звонить, — прервала его.

— Почему?

— Она начнет нудить, отговаривать… Весь город перевернет, если я не отвечу на звонок или не приду со встречи в оговоренное время. Нет уж. Тем более у меня есть план. Я хочу проверить Амелию. Вот если приедешь — все тебе расскажу. Приедешь же, да?

Услышала тяжелый вздох и улыбнулась.

По-своему он, конечно, прав. Но интуиция подсказывала: поехать надо. Лера видела два развития событий. Первый вариант: сестра по-прежнему надеется, что она откажется от своих родительских прав и будет настаивать подписать заявление. Но есть еще второй, и он более вероятен… В любом случае, она уже все продумала.

Матвей, хоть и согласился, все равно остался недоволен и как-то быстро свернул разговор. Еще бы! Нужно привести эмоции в порядок и морально подготовиться к такому событию. Ей тоже не помешало бы это сделать, но проще было сдвинуть гору. Еще мать пристала с расспросами, почему звонила Амелия. Оказывается, она подслушала разговор, и теперь никак не могла успокоиться.