Ашира Хаан - Sex only [СИ]

И в груди огромный кусок льда, который и не думает таять, даже когда мы сплетаемся телами так тесно, что попади между ними песчинка — растерла бы их в кровь.

Даже когда он входит в меня быстро и яростно и трахает так, что тяжеленная кровать с каждым толчком сдвигается с места.

Даже когда он доводит меня до оргазма руками и губами, и языком, и снова руками, и я кричу, не думая о соседях.

Даже когда я засыпаю в его руках, а он снова остается до утра.

Я просыпаюсь от этого ощущения ледяного осколка в груди. Мне снова холодно спать зимой, даже в объятьях Альберта.

Не стала его будить. Выбралась из кольца горячих рук, завернулась в плед и ушла на разгромленную кухню. Закрыла дверь, сижу, ем торт ложкой. Кажется, вышло вкусно. Не уверена.

Там в квартире хлопает дверь ванной, слышен голос Альберта, на повышенных тонах что-то кому-то говорящий, видимо, в телефон. Я ем торт. Надо будет — уйдет. Замок автоматический.

Жаль, сигарет нет.

Открывается дверь, входит Альберт. В одних трусах, без очков, взъерошенный, сонный. Уютный.

— Собирайся, — говорит он. — О, сама делала? Дай попробовать.

И нагло лезет вилкой в мой торт!

— Куда?! — спрашиваю я Альберта сразу по двум пунктам. Он засовывает кусочек в рот, прожевывает и смотрит на меня с интересом.

— Невероятно. У тебя таланты не только в постели.

— У меня много талантов, — отнимаю у него вилку.

— Отдай, — он забирает ее обратно и ест еще кусок. — Надо сначала позавтракать, дорога долгая.

— Разве у тебя не полно работы?

— Уже нет, — он поднимает меня со стула, садится сам и усаживает на колени прямо в пледе. И следующий кусок торта засовывает мне в рот. — Тебя оставишь на денек — ты на Северный Полюс сбежишь.

— А министр?

— Министр был вчера. По субботам он тоже хочет отдыхать.

Альберт переставляет торт поближе к себе и приступает к нему уже основательно. Конечно, это приятно — видеть, в каком он восторге от моей еды. Хотя вон Сашка тоже в восторге, а от развода это не спасло.

Я загоняю мысли о вчерашнем разговоре поглубже. Всегда так делаю, когда нет никаких сил вынести реальность.

Не хочу об этом думать. Я слишком много думаю. Возможно, в этом моя проблема, а не в том, что мужчины вокруг меня никак не могут определиться, что такое любовь, и любят ли они меня.

— Так вот. Едем в тот дом, помнишь, я фото сбрасывал? Возьми зимнюю одежду, будем кататься на лыжах. Или на санках. И погуляем.

— Купальник? — спрашиваю я, ловким движением слизывая крем с его губ. — Там был бассейн.

— Дома тебе одежда не понадобится, — сообщает Альберт. — Никакая.

— Два дня непрерывного секса? — ужасаюсь я. — А мы не сотремся?

— Ну, я же сказал — еще на лыжах покатаемся, — невозмутимо возражает он. — В перерывах. Господи, ты в этот торт героин положила, что ли? Не могу оторваться!

Я очень-очень стараюсь снова стать веселой и нормальной. И когда мы садимся в машину, которая долго едет по шоссе вдоль запорошенных снегом высоченных елей, потом сворачивает в глухой лес, безмолвными стенами возвышающийся над пустынной дорогой, с удовольствием тискаюсь с Альбертом. Позволяю ему довести себя до оргазма прямо на федеральной трассе, сажусь сверху, когда мы сбрасываем скорость, чтобы пробраться по давно не езженой дороге, и каждый раз, когда колесо проваливается в сугроб или подскакивает на кочке, получаю дополнительное удовольствие.

Временами Альберт бросает на меня острые внимательные взгляды, но я встречаю их безмятежной улыбкой.

Все хорошо.

Мне нравится этот дом, уже прогретый к нашему приезду, но пустой, так что в нем действительно можно ходить голой. И вид из гостиной с огромными окнами на снежный лес нравится тоже. Плавать без купальника в бассейне непривычно, но как-то невероятно освобождает. Заниматься сексом у огромного камина на чьей-то шкуре немного отдает мелодрамами и чересчур похоже на любовные романы, но оказывается приятно и нежно.

Когда Альберт достает большую бархатную коробку, а оттуда извлекает знакомое мне колье, серьги и браслеты, я с готовностью принимаю их тяжесть на себя. Вспоминаю, как было волшебно и беззаботно в Доминикане. А мне тогда казалось, что я замороченная! На самом деле там было невероятно легкое счастье без примесей, и сверкающие в свете живого огня сапфиры сейчас возвращают меня туда. И даже кажется, ледяная заноза в груди тает как сахар в кипятке.

Альберт укладывает меня на белую шкуру, стоит на коленях передо мной. И хотя его член с готовностью встает, он ничего не делает, чтобы в очередной раз насладиться своим сапфировым фетишем.

Нет.

Он просто смотрит.

Смотрит так, что его взгляд ощущается как физическая ласка. А потом говорит:

— Карин, выходи за меня замуж.

Вот умеет человек подобрать подходящее место и время! Не отнять.

Я сажусь, подтягивая колени к груди и ласково интересуюсь:

— Ты совсем дурак? Мы друг друга знаем меньше месяца!

— Лучший способ познакомиться — брак, — он тоже садится напротив меня в более расслабленной позе.

Вместо нормального секса у нас будет церебральный. То есть, в мозг.

Великолепно.

Я начинаю злиться:

— Нет. Я там была, мне не понравилось.

— Ты мне отказываешь? — с любопытством и легким удивлением спрашивает он.

В голосе нет ничего угрожающего, но глаза смотрят слишком ярко и чисто. Куда девалась поволока страсти, которая туманила их еще пять минут назад? Всегда собран. Всегда просчитывает варианты. Аналитик — и манипулятор. Я помню.

— У тебя даже кольца нет, — откликаюсь я.

— Есть, — он встает, накидывает на себя халат, валяющийся на диване, и что-то еще достает из той бархатной коробки. Протягивает — и я вижу кольцо с огромным сапфиром, даже больше тех, что в серьгах.

Когда он успел подготовиться?

— Это из Доминиканы? — изумленно спрашиваю я.

Альберт только хмыкает:

— Да, часть комплекта. Не надел на тебя тогда, идиот, побоялся, что ты неправильно поймешь. Мужчина дарит кольцо, все дела. А это и было самое правильное.

У меня во рту все пересохло. Он как назло и стоит еще на одном колене. Правда я не изображаю из себя гордую принцессу, которая смотрит сверху вниз, а голая, в одних сапфирах, сижу у его ног.

— Почему? — я не знаю, как спросить, не знаю, что сказать. — Зачем? Что за глупость? Разве мы не договорились на просто секс?

— Разве мы не вышли за его пределы давным-давно? — спокойно спрашивает он.

Я прячу глаза, не хочу смотреть в его пытливую синь. Потому что знаю, что отвечу.

— Извини… — тихо говорю я.

Его рука опускается, а костистые пальцы стискивают кольцо в кулаке.

— Почему? — роняет он в пустоту между нами.

— Ты меня не любишь. А просто в теплые отношеньки я наигралась в первом браке. Если человек, который меня любил, однажды ушел, ты тем более уйдешь.