Ашира Хаан - Рождество в Лондоне, Новый Год в Москве [СИ]

– Катя, Катя, вставай, не спи в гостиной, дойди до комнаты, что ли, – тормошил меня Петров.

– Что за предрассудки, – бормотала я и пыталась устроиться на чьем-то теплом плече и спать дальше.

– Отойди, я ее отнесу, – говорил Алекс, а я понимала, что тут что-то не так, но открыть глаза уже не могла.

Меня действительно подхватили на руки, и я честно попыталась проснуться, но у меня не вышло. И тогда я решила, что это сон. Во сне часто бывает, что утыкаешься в твердую мужскую грудь, пока тебя на руках несут в постель. Нежно опускают в нее, целуют в лоб… и кладут руку на грудь, пока другая рука все еще держит за задницу. Это уже чересчур! Я сделала усилие и подняла тяжелые веки и даже начала замахиваться, чтобы дать хаму пощечину, но моя рука провалилась в пустоту.

Я лежала поверх покрывала в своей спальне и больше тут никого не было. Мне что – правда приснилось? На тумбочке у кровати стоял стакан воды и лежало две таблетки шипучего аспирина. Кто-то заботливый решил скрасить мне утро. Но до утра еще далеко, а пить хочется уже сейчас! Так что я как гусеничка доползла до противоположного края немаленькой кровати и выхлебала весь стакан. А потом, извиваясь, выбралась из одежды. Искать, где я там бросила футболку, было уже невыносимо лень, поэтому я забралась под одеяло совершенно голой. Надеюсь, остальные участники пьянки тоже не в силах далеко ходить.

И в награду мне снилось, как горячие мужские руки гладят все мое тело, разминают затекшие мышцы, доводят прикосновениями до сладкой истомы. Но в эротический сон так и не перешел – руки намеренно избегали стратегических мест.

Утро было добрым. Не зря говорят, что крепкий хороший алкоголь похмелья не оставляет. Но аспирин я все равно выпила, набрав воду из-под крана. И уже оделась в свои высохшие шмотки, чтобы спуститься вниз и пойти на вкусные запахи, которые привели в столовую. По пути я прошла гостиную, но следов вчерашнего разгрома видно не было. Даже пятно на ковре от пролитого вчера виски словно мне приснилось.

– Мне так жаль, – Петров проснулся раньше всех и даже приготовил нам урезанную версию английского завтрака: яйца, грибы, бекон и помидоры. – У нас сегодня два важных совещания и надо кое-что доделать, о чем я вчера забыл, обрадовавшись встрече. Поэтому погуляйте без меня, а? Зато завтра пойдем вместе в парк, хорошо?

Я кивнула – на большее меня все равно не хватало, потому что завтрак был божественно вкусным. Хорошо, что в него не входила фасоль и кровяная колбаса, как положено по традиции, иначе я вряд ли смогла бы проявить столько энтузиазма. Зато Алекс сидел с одной чашкой кофе и с плохо скрываемым отвращением смотрел на нас с Петровым, уписывающих бекон с яйцами.

– Пройдемся по центру, – сказал он, старательно отворачиваясь от стола. – Ковент-гарден, Пикадилли, Флит-стрит.

– Только не забивай ей голову своими паровозиками, – жуя, посоветовал Петров. – Кать, ты как только он начнет про метро или железную дорогу, сразу его лупи чем-нибудь, иначе вы закончите экскурсию на самых дальних станциях подземки и ты так и проведешь весь день, света белого не видя. Алекс фанат метро.

Алекс только недовольно фыркнул.

– Хорошо, я не покажу ей ни лестницу на Ковент-гарден, ни люстры Гантс Хилла, ни мозаику Лейтонстона, – согласился он. – Только Биг-Бен и Тауэр. Тауэр и Биг-Бен. Так и будем весь день метаться.

Он был одет в серые спортивные штаны и потрепанный временем темно-красный худик и даже не побрился с утра. Петров тоже вышел в домашнем халате. Одна я как дура полностью оделась, вымыла голову и даже накрасилась.

– Я могу сама погулять… – пискнула робко. – У вас экскурсионные автобусы ведь есть?

С другого конца стола раздалось натуральное рычание.

– Не можешь, – кивнул Петров. – Он уже составил в голове план и теперь никакая сила не способна прервать экскурсию.

Как только шофер Петрова высадил нас на Лейстер-сквер и повез своего сверхзанятого хозяина заниматься делами, Алекс взял меня за руку и… поволок в метро.

– Я же должна тебя остановить! – сообщила я ему, когда Алекс проволок меня через турникеты и мы оказались на станции.

– Останавливай, – предложил он. К перрону подходил поезд, и Алекс крепко держал меня за руку, словно я ребенок, которого нельзя оставлять одного в опасных местах.

– Гм, – я не успела ничего придумать, а меня уже запихнули в вагон.

– Это – самый короткий перегон лондонского метро, всего двести шестьдесят метров, – сообщил Алекс, прижатый утренней толпой ко мне опасно близко. – Сейчас, когда я договорю эту фразу, мы уже…

Поезд выехал на станцию Ковент-гарден.

– …приедем, – закончил Алекс и вытащил меня из вагона. – Пятнадцать секунд пути за два с лишним фунта. Ты меня уже остановила?

– Да! – твердо сказала я. – Хочу, пока светло, посмотреть на Лондон снаружи.

– Не вопрос, – засмеялся Алекс. – Идем наружу. По лестнице или на лифте?

Лифты появились намного раньше эскалаторов, так что неудивительно, что в лондонском метро в основном они. Но мне почудился какой-то подвох в вопросе, поэтому я выбрала, как мне показалось, самый безопасный вариант:

– По лестнице.

– Хорошо, – коварно усмехнулся Алекс и мы свернули к лестницам. В тот момент я не заметила кое-чего очень важного. Голова кружилась, некогда было читать таблички на стенах…

Зато на десятой минуте подъема по нескончаемой лестнице, я успела устать и выдохнула:

– Когда она кончится-то!

Алекс только усмехнулся.

Еще через некоторое время я поняла, что уже немного выдохлась.

– Эй, в чем тут дело? – я остановилась, чтобы отдышаться. Пуховик казался слишком жарким, и я уже завидовала Алексу, который не стал утепляться, а накинул на футболку легкую куртку. Да и вообще по нему не было заметно, что подъем его как-то утомил, дышал он так же размеренно, и накачанная грудь под футболкой поднималась не чаще, чем раньше. Интересно, такие красавчики во время секса тоже спокойны как спартанцы?

Эй, о чем я думаю?

– Держись, вперед уже быстрее, чем назад, – усмехнулся Алекс и показал мне наконец ту табличку, которую я должна была заметить еще внизу.

На табличке было написано, что до верха сто девяносто три ступеньки, и это равняется пятнадцатиэтажному дому.

– Вот ты зараза, – выдохнула я.

Алекс поклонился.

– А если бы не стала слушаться Ника, я бы тебя повез показывать мозаики с Хичкоком на станции метро, – кивнул он. – И ты сама отказалась от лифтов.

Он был сама невинность. Я откинула с лица взмокшие от пота пряди. Вот я красотка сейчас, наверное, – пыхчу, морда красная, сама мокрая… Поделом тебе, нечего мечтать о всяких британских мужиках. Слушайте свои валенки.

– Хочешь – донесу на руках? – предложил британский мужик с провокационной улыбкой.