Эмма Скотт - Не оставляй меня

В моей спальне юмор Джоны улетучился, и Джона загорелся. Никогда в жизни я не чувствовала себя такой желанной. Его поцелуи превратились в кровоподтеки, его руки сорвали с меня одежду. Его зрачки были расширены, теперь глаза были темно-карие, почти черные. Я сорвала с него рубашку, нащупала молнию на джинсах.

– Оставь это, – сказал он, теребя мои чулки, которые выглядывали из-под высоких ботинок, – и колье тоже.

Раскаленный трепет пронзил меня от его грубо озвученной просьбы.

Он тяжело дышал, глядя на меня, обнаженную, если не считать черного нейлона на ногах и изогнутого серебряного рога между грудей.

– Кейси…

Я слегка вздохнула, мои ноги ослабли. Мы снова схватились друг за друга, и он прижал меня к стене спальни, его язык, зубы и губы терзали мой рот. Я чувствовала его между своих бедер, твердый и готовый. Я пошарила в тумбочке рядом с собой и вслепую выудила презерватив.

Он схватил меня за бедра, едва сдерживаясь, пока я разрывала обертку презерватива и раскатывала его на нем. Затем его руки скользнули под меня, подняли, и я обернула свои ноги в чулках вокруг его талии, когда он застонал мне в рот. Мои руки обвились вокруг его шеи, ногти впились в кожу, а зубы – в мускулы между шеей и плечом. Ощущение его внутри меня было таким сильным, таким головокружительным и горячим, что, казалось, я бредила.

– У меня никогда не было ничего подобного. Клянусь… – прошептала я в его плечо, обнимая и прижимаясь к нему слишком близко.

– У меня тоже, – сказал он, снова найдя мои губы, – все, чего я хочу, это ты…

Его тело прильнуло к моему быстро и сильно. Он наполнил меня, тяжелое давление превращало сладкую боль удовольствия во что-то, что ревело и поглощало меня. Я прижала его к себе так крепко, как только могла, чувствуя глубокие толчки, в то время как жар желания в моем животе горел ярче расплавленного стекла.

Мои лопатки ударились о стену от его силы. Его имя шепотом вырвалось из моего рта, а затем из моего горла, когда он входил в меня снова и снова, пока я не подошла к краю и не упала. Мое тело содрогнулось и сжалось вокруг него.

Он издал стон оргазма, глубокий грудной, и, боже, это был самый горячий звук, который я когда-либо слышала в своей жизни.

Изнывающие бедра Джоны замедлились. Он отпустил мои ноги, позволив им ступить на пол, но его тело все еще прижимало меня к стене, его руки сомкнулись вокруг моих запястий. Несмотря на жесткую хватку, его губы стали нежным и успокаивали жжение от щетины и предыдущие укусы на моей коже. Плотское желание и нежная забота. Желанная и обожаемая.

Любимая.

«Джона занимается со мной любовью, – подумала я, целуя его в ответ, мои пальцы мягко касались его кожи там, где я поцарапала его. – Независимо от того, насколько мы жестки или грубы, он все еще занимается со мной любовью».

– Мне с тобой так потрясающе хорошо, Джона, – прошептала я, – даже лучше, чем хорошо. Как будто я могу все начать сначала.

– Кейси, – он держал мое лицо в своих руках, его темные глаза пристально смотрели на меня, – с тобой я чувствую себя живым.

Он снова поцеловал меня, медленно и нежно, в то время как я горела надеждой, уверенная, что нам остались не тысячи мгновений, а миллионы.

Миллионы.

– Ты когда-нибудь был на пляже? – спросила я Джону, – не на берегу озера, а на настоящем океанском пляже?

Мы лежали в постели во вторник вечером, обычно это был день наших свиданий, но мы решили остаться дома и пошалить.

– Конечно. А что?

– Я скучаю по нему. В детстве пляж был неотъемлемой частью моей повседневной жизни. По утрам я прогуливала школу, и мы с моей лучшей подругой ходили в одну из кофеен на набережной Пасифик-Бич или в кафе, где на стенах висели доски для серфинга. Мы болтались на пляже до обеда, а потом возвращались в школу, чтобы не пропустить последнее занятие. Иногда это помогало нам избежать вызова в кабинет заместителя директора. В большинстве случаев это не срабатывало, но оно того стоило.

Джона провел рукой по моей щеке.

– Ты как-то бледна для любительницы пляжного отдыха.

– Большие шляпы и SPF тысяча, – сказала я, – я предпочитала плавать или заниматься боди-серфингом в этом огромном океане. Большом и бесконечном. Если ты думаешь, что звезды были впечатляющими над Большим Бассейном, подожди, пока не увидишь восход солнца над Тихим океаном.

Он ткнулся носом мне в ухо.

– Похоже, ты планируешь поездку.

– Я действительно хочу отвезти тебя в Сан-Диего. Прогулка по пляжу и по всем крутым местам, которые я любила раньше.

– И мы могли бы встретиться с твоими родителями.

Я вздрогнула.

– Нет. Боже, нет. Это было бы просто чертовски неловко и неудобно…

– Я могу справиться с неловкостью и неудобством. Если ты хочешь увидеть их, ты должна.

– Я не хочу. Все, что мне нужно, это быть с тобой, в тех местах, которые я любила больше всего, – я подняла голову, чтобы посмотреть на него, – а ты можешь? Два дня. Авиабилеты довольно дешевые, и у меня все еще есть немного денег от Rapid Confession.

– Ты должна сохранить их. Не трать деньги на меня.

– Я хочу потратить их на нас. Но если ты не можешь выкроить время, если тебе нужно работать в мастерской, я пойму.

– Я могу.

Я погладила его по лицу.

– Неужели?

– Если это важно для тебя, я могу.

Я вскрикнула от волнения и поцеловала его.

– Давай поедем в следующий понедельник и вторник. Чтобы не пропустить время с твоими родителями! Конечно, Тео будет взбешен…

Джона рассмеялся.

– Возможно, но то, как прекрасно ты выглядишь сейчас, твое счастье – это того стоит.

Лекция о безопасности полета от Тео длилась полчаса. От того, что делать, если давление в кабине самолета упадет, до того, чтобы мы убедились, что все лекарства Джоны с нами, и что мы упаковали их должным образом, чтобы они не были конфискованы управлением транспортной безопасности. И, конечно, он проверил, где ближайшая больница рядом с нашим отелем. Но я никогда не принимала заботу Тео о Джоне как должное. Я погладила его по щеке и сказала, что позабочусь о его брате.

Я забронировала для нас место с самым красивым названием во всем Сан-Диего: отель «Серфер-Бич» на Пасифик-драйв. Из-за близости к пляжу его стоимость немного выходила за рамки моего бюджета, но я хотела, чтобы мы могли гуляь вдоль океана ночью, утром или в любое время, когда желание настигнет нас. Он стоил своих денег.

В аэропорту Джона взял напрокат машину. Он подвел меня к черному «Форду Мустангу» с откидным верхом.

– Ты же не думала, что вся эта поездка будет на тебе, не так ли? – спросил он, придерживая дверь открытой, – у меня есть сбережения. Между нами говоря, мы можем сделать эти два дня чертовски потрясающими.