Амелия Борн - (Не)полное зачатие (СИ)

— Что это? — спросил он, удобнее перекладывая спящего на его руках Рому. — Зачем здесь нужны накладные плечики?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дмитрий Юрьевич продемонстрировал мне упаковку вкладышей в бюстгальтер, и я едва не покраснела.

— Это не плечики, — отобрав вкладыши у шефа, прошептала я. — Это для другого.

— Для чего другого? — не понял Терлецкий.

Да черт бы его побрал!

— Это для того, чтобы собирать молоко, которое… ну как бы вытекает, — подавшись к Дмитрию Юрьевичу, призналась я.

— Откуда вытекает? — не понял шеф.

Мамушки мои! Как же ему рассказать, откуда оно вытекает?

— Из груди, — пролепетала я.

И отошла, «заинтересовавшись» молокоотсосом. Сама не знаю, зачем я это сделала. Ромка и так выпивал все досуха, но я просто пыталась перевести внимание шефа на что-то другое.

— А у тебя… ну… ничего не вытекает? — пробормотал Терлецкий, подходя ко мне.

— Ничего не вытекает, — отрезала я. — Ваш сын, шеф, имеет отличный аппетит!

— И зачем тогда это? — указал он на молокоотсос в моих руках.

Я тут же поставила коробку с ним куда подальше.

— Затем, что вы меня… смущаете! Вот я и беру всякие вещи, которые мне совершенно не нужны!

Залившись краской, словно маков цвет, я отошла к бабушке, которая изучала ассортимент детского питания. Покосилась на шефа, который в этот момент был занят тем, что рассматривал очередную вероятную покупку — на этот раз прорезыватель для зубов.

— Так! Все! Давайте уже поедем домой! — попросила я и посмотрела на Терлецкого жалостливо. И в этот момент у меня зазвонил телефон. На экране был незнакомый номер, увидев который Дмитрий Юрьевич вручил Рому бабушке и, показав ей, чтобы она отошла, отдал указание:

— Ответь!

Номер был мне прекрасно знаком.

Вот только для чего его обладательница могла звонить? Не взыграла же в ней совесть, чтобы покаяться и вернуть коляску?

— Алло, — ответила Беляшкина.

Я постучал себе пальцем по уху, давая Оксане знать, что хочу слышать разговор. Она поняла меня быстро — включила громкую связь и убавила звук так, чтобы расслышать разговор могли только мы с ней.

— Оксана Беляшкина? — донеслось до нас из динамика приглушенным низким голосом.

Я сжал губы, чтобы не выдать свое присутствие неосторожным звуком вроде смешка или хмыканья. Тон Аллы напоминал мне худшие шпионские боевики.

— Да, это я, — ответила Беляшкина настороженно.

— Вы одна?

Я кивнул Оксане, чтобы она подтвердила, уже понимая, к чему это все ведет.

— Да.

— Если не одна, вам же хуже. У меня ваш ребенок…

Мы с Беляшкиной переглянулись. Взгляд Оксаны давал понять все, что она думает об умственных способностях моей бывшей невесты. И я, в общем-то, был с ней согласен. Только вот Алла нужна была мне не для того, чтобы блистать умом, а скорее всеми остальными частями тела. Ну и, конечно, трахать ее при первой на то потребности.

Б*я, но даже для меня стало откровением, что она дура настолько! Ну как можно за несколько часов не понять и не проверить, в коляске ли вообще ребенок???

— Чего вы хотите? — спросила Оксана дрогнувшим голосом.

Я взглянул на нее восхищенно. Ай да Беляшкина, ай да актриса!

— Вы должны выполнить все мои условия, — прошипела в ответ Алла. — Тогда я верну вам ребенка. А если не согласитесь…

— Нет! Не трогайте моего ребенка! — выдала Беляшкина таким истерическим тоном, что я аж дрогнул. И прижал палец к губам — потише, мол, непризнанная Раневская.

— Что я должна делать? — всхлипнула Оксана следом, уже не так громко.

— Приезжайте к скверу у старого завода и ждите у фонтана. Я верну вам ребенка, и вы с ним уедете отсюда подальше в течение полусуток. Я дам вам хорошую сумму денег на первое время.

Я чуть себя рукой по лбу не стукнул. Звонить и угрожать, чтобы в конце предложить денег! И хоть бы номер сменила, что ли, для таких разговоров!

Беляшкина посмотрела на меня вопросительно. Я кивнул. Пора было разобраться уже с этой похитительницей колясок.

— Я приеду, — пообещала Оксана. — Только не трогайте моего ребенка!

Алла отключилась.

Я постоял бы еще, конечно, на одном месте, офигевая от тупости своей бывшей, но надо было действовать. Хотя Беляшкина, в свою очередь, все же не удержалась от комментария:

— У вас дурной вкус, Дмитрий Юрьевич.

Я приподнял брови.

— Категорически не согласен, — ответил я, многозначительно оглядывая саму Беляшкину с головы до ног.

Она снова вспыхнула, как то было перед звонком Аллы. Я поймал себя на том, что мне чертовски нравилось ее смущать. И надо же было этой ненормальной прервать нас в такой момент!

— Ладно, поехали разбираться с этим делом, — постановил я, мысленно накидав себе план действий.

— Что мы будем делать? — тут же оживилась Беляшкина.

— Расскажу, как только отвезем Рому и бабулю домой, — ответил я, быстро кидая взгляд на часы. Времени должно было хватить, но в крайнем случае худшее, что случится — это то, что Алла расправится с беззащитной коляской. Поразительно все же! Я провел с ней столько времени, но даже не подозревал, что она на подобное способна!

Притормозив у дома Оксаны, я вышел из машины и лично препроводил бабулю с Ромой домой, наказав запереться на все замки и никому не открывать. Алла, конечно, воображала, что ребенок у нее, но лишняя предосторожность не помешает. Вдруг у нее хватило мозгов нанять кого-то следить за домом? Впрочем, с ее талантами палиться как слон в посудой лавке, это было весьма маловероятно.

Вернувшись к машине, где меня ждала Беляшкина, я сел за руль и направился к заводу. Уже стемнело — удивительно, но на этот раз у Аллы хватило ума делать подобные дела не среди бела дня. Не то, что спереть коляску посреди людной улицы.

Помолчав некоторое время, Оксана наконец повернулась ко мне и нетерпеливо спросила:

— Ну так что?

— Смотрю, эта шпионская история тебя крайне будоражит, — хмыкнул я.

— Эта ваша Алла хотела украсть моего ребенка! — мигом вскипела Беляшкина.

— Нашего, — в который раз напомнил я. — И раз уж между нами случился секс, ребенок и все такое прочее, давай перейдем на «ты».

— Так что мы будем делать? — повторила вопрос Беляшкина.

Мне отчего-то очень нравилось это «мы». Будто между мной и ею протянулась какая-то ниточка, помимо общего сына, которая нас связывала.

— Ты подойдешь к Алле и возьмешь у нее деньги, заверив, что скоро уедешь. Когда она передаст тебе бабки и коляску, в дело вступлю я.

— Не нужны мне ее бабки! — возмутилась Беляшкина.

— Не волнуйся, я о них позабочусь, — хмыкнул я. — Отдадим на благотворительность, от этого куда больше пользы, чем если Алла купит себе на них новые туфли.