Татьяна Богатырева - Бизон и Радуга

– Скажу, – как завороженная, кивнула я.

Это было так странно! Совершенно посторонний мужчина вдруг решил за меня заступиться. И я по его глазам видела – если я скажу «убей», он Кису в самом деле убьет. Без раздумий.

– Вот и отлично. Пошли, – сказали мне, обняли за талию и повели к выходу.

Лишь сделав несколько шагов, я поняла, что послушалась. Легко и естественно, словно он имеет право мне приказывать.

– Э… а куда ты меня ведешь? – попыталась я затормозить, прекрасно осознавая, что по силе и массе у нас разница примерно как у бизона и колибри.

Однако бизон остановился, развернулся ко мне, заглянул в глаза и совершенно спокойно сказал:

– Куда захочешь. Но я предлагаю сначала поужинать. Любишь стейк?

– На ночь?.. Стейк?.. Люблю.

В ответ мне улыбнулись, невероятно нежно потерлись губами о мою скулу – и повели меня дальше. Как бизон колибри. Кажется, если бы ему пришлось меня нести, он бы этого даже не заметил.

Признаюсь честно, в те секунды, что мы выходили из отеля, у меня мелькнула мысль в самом деле нажаловаться на Кису. Убить не убьет, но напугает знатно. А с другой стороны, вмешивать своего случайного любовника в семейные разборки – пошло, глупо и элементарно противно. Ненавижу чувствовать себя жертвой и вызывать сочувствие. Это не эротично. Лучше съесть стейк, провести жаркую ночь с бизоном и ни о чем не думать минимум до утра.

И плевать, что я до сих пор не знаю его имени.

У подъезда нас ждал байк с двумя шлемами на руле. Увидев их, я чуть не расплакалась. Глупо, правда же? Ужасно глупо! Но почему-то эта простая забота показалась мне очень важной. Наверное, потому что Кисе бы в голову не пришло захватить для меня второй шлем. Впрочем, он на байке не ездил.

Честно говоря, я тоже. Прошлой ночью был первый раз.

На выходе из отеля у меня отобрали зонтик-трость, вручили его швейцару и велели:

– Сохраните его для леди.

Прелесть. Чтобы обо мне всегда так заботились!

А перед тем как надеть шлем, меня снова поцеловали. Коротко и очень нежно. А мои дымчатые очки сунули к себе во внутренний карман куртки.

Без очков я не слишком-то хорошо видела, куда мы едем. Впрочем, я бы и в очках не сориентировалась в незнакомом городе. Так что я просто крепко держалась за сэра Бизона, прижавшись к нему всем телом, и наслаждалась скоростью. Наверное, что-то во мне сломалось. Возможно, это были какие-то предохранители. Или тормоза. Или все сразу. Потому что мне было плевать – на правила, на приличия, на опасность поездки черт знает куда черт знает с кем. Мне просто было хорошо. Вокруг мелькали машины, витрины, фонари и прохожие. Подо мной рычал байк, заглушая уличный шум. Широкая спина защищала меня от ветра. Что еще надо-то?

Разве что стейк.

Его запах я почувствовала сразу, как сняла шлем и получила обратно свои дымчатые очки. На этот раз мы остановились не перед каким-то подозрительным баром, а около жилого дома в богатом квартале: тишина, зелень, идеальная чистота, высокие окна и дома не более четырех этажей. Примерно в таком же пафосном местечке располагался ресторан, где леди Камилла показывала дрессированных русских медведей.

Не самое приятное воспоминание. И еще неприятнее мысль, что сэр Бизон может оказаться очередным представителем племени скучающих высокородных снобов. Тогда я для него – экзотическая зверушка, которая умеет не только танцевать польку-бабочку, но еще и делает минет.

Сомнение отразилось на моем лице, потому что меня тут же спросили:

– Тебе не нравится Найтсбридж?

Я пожала плечами.

– Как-то неожиданно. Ты не похож на этих… – я махнула рукой на припаркованные у дома дорогущие авто.

– Этих? – переспросили меня с любопытством.

– Высшее общество, – максимально нейтрально ответила я, вдруг он в самом деле из племени мумБА-юмБА? Еще обидится.

Но он рассмеялся, весело и заразительно.

– А ты не похожа на этих, которые с горящими глазами спрашивают: какая из них твоя?

– Ну и какая же из них твоя? – спросила я, правда, вряд ли мои глаза при этом горели, как полагается.

– Никакая, – заговорщицким шепотом сообщили мне на ушко.

Я ему поверила. Уж не знаю, почему. Но все равно переспросила:

– И ты не носишь розовые брюки с желтым пиджаком и голубыми носками?

– Святые каракатицы… нет! Ни за что! – в его голосе прозвучал искренний ужас, тут же сменившийся любопытством: – Это оскорбляет твое эстетическое чувство? Или какой-то балованный бездельник посмел наступить тебе на хвост?

– Мой хвост неприкосновенен, – заявила я, невольно передернувшись от воспоминаний о сегодняшнем обеде. – Просто не люблю балованных бездельников… э… надеюсь, ты к ним не относишься.

– Хотел бы я побыть бездельником… наверное… недолго. Это ж чертовски скучно. – Он засмеялся, а потом добавил: – Честно говоря, я сегодня вкалывал как проклятый десять часов и безумно хочу есть. Стейк. Чуешь запах?

Я кивнула. Запах из открытого окна манил и звал, как грибочек с ярлычком «съешь меня». Так манил, что я готова была пойти на зов, даже если там снова поджидает компания из десятка эстетствующих снобов.

– Но ты здесь живешь? – все же спросила я, чисто чтобы понимать, на что подписалась.

– Здесь живет мой старый друг, Мак. Он гений стейков, и мы с тобой идем к нему в гости.

– Ничего себе у тебя друзья, – хмыкнула я и опустила взгляд на свой несколько измятый и забрызганный лондонскими лужами брючный костюм. – Боюсь, я неподобающе одета для визита к сэру миллионеру.

– А ты, оказывается, та еще колючка, – хмыкнули мне на ушко и обняли, прижав к себе. – Вообще-то Мак не сэр, не миллионер, и квартира не его. Он тут служит.

– И сэр миллионер разрешает служащим приводить гостей?

– Ему плевать. И вообще, сегодня тут нет никаких сэров. Только мы с тобой вдвоем, и это наша пещера и наш мамонт.

– Мамонт? – я совершенно перестала понимать этого мужчину.

– Ага. Вкусный, сочный мамонт. Жареный!

– Ох… – теперь я рассмеялась. – Ты добыл для меня мамонта! Ты – супергерой!

– Да, я такой! – гордо заявили мне и, побив себя кулаком в грудь, издали победный клич.

На весь чинный, пафосный, сонный Найтсбридж.

– Ты ненормальный! Сейчас в тебя прилетит закуска к мамонту. В горшочке.

– Петунии, что ли? – Он критически осмотрел кованые балконы, кое-где украшенные живыми цветами в горшках и кадках. – Они невкусные. Так что пошли, пока мамонт не остыл.

И, пикнув брелоком сигнализации, он повел меня к ближайшей двери с бронзовой табличкой. Что было на ней написано, я не разглядела. Какие к чертям таблички, когда рядом такой мужчина! Я смотрела на него и только на него. Даже не сразу поняла, что дверь ведет не в общий подъезд, а сразу в квартиру. На три этажа квартира, что ли? Вот это я понимаю, живут некоторые сэры. Небось у них в гостиной можно играть в гольф.