Татьяна Богатырева - Бизон и Радуга

– Гордится? Мне кажется, ты что-то путаешь, матушка.

– Я? – Леди Мелисса подняла ухоженную бровь. – Ну что ты, мальчик мой. Я слишком давно знаю Пуппи, чтобы что-то путать. Он очень гордится тобой и жалеет, что уперся. Но отступить не может.

– А ему врачи не говорили, что его язва – от того что он слишком много упирается?

– Говорили, – кивнула матушка. – Толку-то. Джеймс, прошу тебя. Поезжай к отцу, скажи, что ты сожалеешь о своей резкости.

– О своей? – поднял бровь Джей.

– Разумеется. Ты же большой мальчик. Дай отцу возможность сохранить лицо и тебя простить.

– Бизнес я ему не верну.

– И не возвращай. Руперту давно пора передать компанию тебе и уйти на покой. Врачи говорят, ему пойдет на пользу разведение борзых. Он так любит собак! И прошу тебя, не ссорься с Гарри. Ты же знаешь, они с Рупертом одного поля ягоды.

– Миледи, скажите мне, сама Камилла хочет за меня замуж, или это идея исключительно дядюшки Гарри?

Матушка сочувственно вздохнула. Словно Джея бы могло расстроить известие о том, что Камилле он не особо нужен.

– Думаю, Камилла не против стать следующей графиней Карлайл.

Нет. Не расстроило. Зато на горизонте замаячил возможный союзник. Ну или хотя бы не слишком рьяный противник.

– Ладно. Поехали к отцу.

Отца Джеймс застал чуть ли не умирающим на больничной койке. Матушка проводила Джеймса в палату, нежно улыбнулась супругу и «оставила мужчин обсудить мужские дела», то есть совершила тактическое отступление.

Возвращение блудного сына со смиренной просьбой о прощении произвело на умирающего чудесное действие. Лорд Руперт ожил, его глазам вернулся блеск, и он, не слезая с больничной койки, принялся требовать, чтобы Джей немедленно прекратил свои отвратительно непродуманные и скоропалительные игры с «Рейнбоу Инвестинг», вернулся в «Карлайл инк» и…

– Нет. Мужчины нашей семьи никогда не возвращаются туда, откуда их выгнали.

– Упрямый мальчишка!

– Весь в вас, отец. Мне жаль, что я был с вами резок, но отказываться от своего бизнеса я не собираюсь. Мне нужно позаботиться о благополучии своего рода, а не зависеть от старых упрямых пней… – Джей ухмыльнулся, видя багровеющее лицо родителя, и добавил: – Вроде дядюшки Гарри.

– Гарри?! – Лорд Руперт выдохнул, его лицу вернулся естественный бледный цвет. – Ты прав, сын мой. Гарри – редкостно упрямый пень. Только представь, он…

Джей примерно с полчаса выслушивал, как дядюшка Гарри обозвал суку из последнего помета криволапой засранкой только потому, что та обмочилась ему на штаны, и усомнился в непревзойденных охотничьих качествах лучшего производителя. Почему бы и нет? Отцу, в самом деле, давно пора переключиться с бизнеса на любимое дело.

– Гарри обещал в приданое за Камиллой самого Олоферна Шестого! Ты же понимаешь, мой мальчик, упустить такой шанс невозможно! Я уговаривал старого пня целых четыре года!

– Святые каракатицы! – Джей едва удержался, чтобы не прикрыть глаза ладонью. – Отец, вы что, продали меня за какого-то кобеля?

– Не продал, а договорился о дружеском обмене, – насупился лорд Руперт.

– А, производителя на производителя, – кивнул Джей.

– Именно! Я знал, ты у меня умный мальчик, ты поймешь. Что ж, значит дело решенное. Дай руку, Джеймс, помоги отцу подняться. У нас всего три часа до визита к Гарри, а я все еще валяюсь на этой чертовой койке.

Вот тут Джей не удержался, зажмурился и потряс головой. В ней не умещалось, что отец все это говорит всерьез. Жениться на Камилле даже не ради слияния компаний, а ради того чтобы отец получил породистого кобеля для своей псарни?! Святые каракатицы. Истинно аристократический бред.

– Я предлагаю вам другую сделку, отец. Гораздо более выгодную, потому что вы получите еще и внуков.

– Я и так их получу! Камилла достаточно породиста…

– Чтобы стать отличной производительницей для кого-то другого. Я на ней не женюсь.

– Джеймс!

– Так вы хотите этого чертова Олоферна Шестого, или нет?

– Джеймс, как ты разговариваешь с отцом?!

– Как вы меня учили, отец. Итак, вернемся к делу. Вы получите лучшего кобеля Британии…

– И Шотландии! – упрямо вклинился лорд Руперт.

– Ага, и Шотландии, – согласился Джей, – свободу от всех обязательств по бизнесу и в перспективе внуков. Взамен – вы будете любить и уважать мою невесту, будущую леди Карлайл.

– Какую еще невесту? Ты что, сделал щенков какой-то девице?

– Во-первых, не щенков, а ваших внуков, милорд. Во-вторых, не какой-то девице, а красивой, образованной и умной леди. Ее зовут Рейнбоу.

– Рейнбоу, значит, – понимающе хмыкнул лорд Руперт. – Ты что, вздумал привести в наш дом хиппи?

– Истинную леди и талантливого драматурга, отец. И, в-третьих, над вопросом о ваших внуках мы работаем. Но если вы будете вести себя с ней, как старый упрямый пень… то есть как дядюшка Гарри… Боюсь, внуков вам не будет. Видите ли, отец, она упряма, как все Пембертоны.

– Так-так. Джеймс. Ты что-то путаешь. У Пембертона нет ни дочери, ни внучки.

– У младшего Пембертона, вы хотели сказать, отец. У старшего, капитана британский ВВС – есть. Правнучка. И я намереваюсь жениться именно на ней.

– Откуда она взялась, Джеймс? Старший Пембертон погиб во второй мировой, о чем ты прекрасно знаешь.

– Не погиб, а попал в плен, а затем к русским. И у них остался. Вы же сами сто раз говорили, что социалистические взгляды до добра не доводят, не так ли? Вот и довели до гражданства СССР. Зато у него чудесная правнучка. Рыжая, как все Пембертоны. И она не хиппи. Она буддистка.

– Буддистка… Боже мой, за что?! Ты с ума сошел, Джеймс!

– Олоферн Шестой, милорд, – склонил голову Джеймс, констатируя родовой признак Карлайлов: отсутствие здравого смысла как такового.

– О боже. Что скажет леди Мелисса?! Ты совершенно не думаешь о чувствах матушки! – схватился за последний аргумент лорд Руперт.

– Ну что вы, отец. Матушка так вас любит, что ради вашего счастья в лице Олоферна Шестого готова смириться с моим неразумным выбором невесты. Только ради вас, отец.

Вот как-то так Джеймс и оказался на приеме у дядюшки Гарри. На приеме, посвященном его помолвке с леди Камиллой. Лицом к лицу с Рейнбоу – она шла к нему, держа под руку своего чертова супруга, и не узнавала своего сэра Бизона в упор. Пока не узнавала. А он…

Он боялся чуть ли не впервые в жизни. В его плане все было идеально. Все было продумано и просчитано. Все, кроме реакции Рейнбоу.

Он собирался ей все рассказать. Начиная с того, что он – лорд Карлайл, миллионер и наследник миллиардов, и заканчивая тем, что никакой помолвки с Камиллой на самом деле нет, а женится он только и исключительно на Рейнбоу, она же Лиз Пембертон, и плевать, что она целых четыре года была миссис Одоевски.