Сергей Головачев - Love Tour

Она встала и так метнула глазками, что можно было завестись с пол-оборота.

— Нет, что вы, можете не уходить.

Юлий знал, конечно, что его внешность производила на некоторых девиц определённое воздействие, и сразу понял, что ему здесь может кое-что обломиться: он почти всегда безошибочно угадывал это по одному лишь взгляду.

— Не думал, что такие красотки… такие красотки работают здесь горничными.

Красоткой её можно было назвать, лишь грубо ей польстив, но лесть — это единственное, чего никогда не бывает много. И как ни груба твоя лесть, как ни фальшива, любая жертва скушает её за милую душу.

— Шутите, наверно? — зарделась она, поправляя рукой волосы.

— Нисколько.

И тут обозреватель Юлий обратил внимание на её пальчики. Это были те самые «дамские пальчики», от которых он со своей художественной натурой и тягой к прекрасному всегда сходил с ума: удлинённые, округлые, с нежной, едва не прозрачной кожей. Те самые идеально оформленные породистые женские ручки с узкой ладонью, с хищно выпуклыми заострёнными ноготками и завершённые безупречным маникюром. Дамские пальчики, которым так и хочется доверить самое ценное, что у тебя есть.

— Таким девушкам, как вы, — продолжил он, — не номера убирать, а самим снимать номера где-нибудь за границей.

— Скажете ещё, — разошлись её губы в улыбке: она на миг представила это себе. Вот что ещё привлекало в ней — её губы! Припухлые и растянутые, губы представительствовали на её лице. Слегка приоткрытые, подчёркнуто блудливые, они всем своим видом выражали бесстыдство.

— Разве эти ручки созданы для такой работы?

— Все вы так сначала говорите, — потупилась она.

— А потом? — подошёл он к ней совсем близко.

— А потом начинаете приставать, — раскрыла она перед ним все карты, — вы же лав-туристы? — усмехнулась она.

— И что?

— Да у вас только одно на уме.

— А разве это не у всех на уме? Разве это не может быть на уме у такой девушки, как вы?

— Нет. Я совсем не по этим делам.

А при таком раскладе, самое верное, сейчас, — озадачить её,🤔 подумал Юлий.

— То есть вы считаете, что в отношениях между полами не должно быть никакого примитивизма, а должна быть некоторая возвышенность и отстранённость или, проще говоря, вульгарные понятия должны непременно замещаться менее понятным научным языком или попросту облечены в поэтическую форму?

Протараторив без всякого выражения эту дежурную фразу, и тем самым «перегрузив» горничную, Юлий, не давая ей опомниться, пока та пыталась вникнуть в суть сказанного, осторожно подвёл её к восприятию другой своей мысли, которая теперь могла восприниматься ею как приказ.

— Ты знаешь, — прошептал он, перейдя ко всему ещё и на «ты», — твои влажные губы просто созданы для поцелуя.

Это было странно видеть: но её губки разомкнулись ещё шире в каком-то хищном оскале, и она как бы невзначай провела по ним языком.

— Это, наверно, они от помады такие? — добавил он.

— Ну почему же от помады?

Юлий неожиданно привлёк её к себе, благо она была одного с ним роста, и сорвал с её губ лёгкий поцелуй.

— У, какая прелесть, — завёл он глаза от восторга, — какая прелесть, — и, не встречая особого сопротивления, вновь жадно приник к её губам, и долго не отрывал своего поцелуя, вращая языком, словно желая показать ей, что хочет выпить её до дна, до последней капли. При этом он нежно гладил кончиками пальцев её шею и даже под конец слегка приподнял горничную, чтобы у неё в прямом смысле слова земля ушла из-под ног.

— Это называется, знаешь, как? — выдохнул он, — поцелуй души.

— Скорей всего, от души, — покусала она свои губы, — всю помаду слизал.

— А есть ещё поцелуй бабочки, — присел он рядом с ней на кровать.

— Это как? — заведённая им, она провоцировала его уже сама.

— Это когда целуют лишь взмахами ресниц. Никогда не пробовала?

— Нет.

— Тебя как зовут?

— Сусанна, — ответила она. — Или Жужа.

— Венгерка, что ли?

— Да. А ты знаешь, на кого похож? На этого, ну, который…Тьфу, забыла. Такой же соблазнительный.

— Почему такой же? Я куда более соблазнительный, чем тот противный тип, которого ты забыла. А твои пальчики, ну, просто чудо, — взял он её руку и особым образом поцеловал чуть ли не каждый её пальчик, задержавшись на мизинчике, — они просто созданы для того, чтобы играть на флейте. Жужа, — прошептал он, — а ты не желаешь на минутку дверь закрыть на ключ?

— Нет, что вы, нам с постояльцами закрываться нельзя!

Юлий решил продолжать и при открытой двери, которая с кровати совершенно не была видна.

— А есть ещё поцелуй кошечки, — стал он вылизывать её большой пальчик своим шершавым языком. — По-другому это называется кейра.

— Как красиво.

— Или ламбитус.

— Скажи проще, — улыбнулась она понимающим взглядом.

— А проще говоря… — не договорил он и незаметно полез к ней пальчиками под юбку.

— Нет, только не это, — мигом убрала она его руку, — остынь. Какой быстрый!

— Да, я такой.

— Не всё сразу. Чуть что, сразу за манюрку!

— Ничего не понял. Целоваться, значит, можно, а за манюрку нельзя?

— Вот походишь со мной недельку, тогда, может, я и позволю.

— Я уеду через недельку.

— Твои проблемы. К тому же у меня жених есть. Он сейчас в АТО, и я обещала ему, что сохраню себя в целости и сохранности.

— Хорошо хоть, он целоваться тебе не запретил, Жужа.

— Ладно, всё, я пошла, — вышла горничная за дверь.

Юлий в отчаянии завёл глаза и вознёс руки кверху:

— Да что же это за город такой! Всем им любовь тут подавай!

Серж засунул пластиковую карточку в щель электронного замка и вошёл в номер под бравурную музыку и сладостное пение Аббы. Наскоро приняв душ, он тщательно побрился, затем старательно причесал себя и надушился, о, этот непревзойдённый запах «one man show» , после чего обулся в неизменные кеды и решительно переоделся, сменив чёрную футболку на такую же чёрную, но с миленьким рисунком, изображавшим два волосатых черепа — женский и мужской.

На шесть часов вечера у него было назначено свидание с Оксаной.

Дорога от гостиницы до сквера под каштанами занимала минут пятнадцать. Это, если идти вдоль набережной по Липовой аллее быстрым шагом. Если же не торопиться, то вполне можно уложиться и за двадцать минут. Ровно столько и было на часах Сержа, когда он вышел из отеля: без двадцати шесть. Значит, в запасе у него оставалось пять минут.

Прогуливаться под цветущими липами он не собирался. Во-первых, чтобы лишний раз не расстраиваться, глядя на влюблённые парочки, а во-вторых, чтобы поближе ознакомиться с окружающей местностью. Поэтому Серж решил не повторять маршрут и пойти совсем другим путём: по параллельной, как ему казалось, улице Митной.