Вета Сашина - Тепло его объятий

– Ри-и-и-имма! – взмолился он. – Прошу, только не сейчас! – Он обнял сопротивляющуюся жену и привлек к себе. – Нам обоим нужен этот отпуск. Мы устали. И наши отношения тоже нуждаются в смене обстановки.

– Значит, ты меня больше не любишь? – Римма насупилась, словно ребенок, и вопросительно посмотрела на Глеба. – Ты к этому клонишь?

– Милая моя, – прошептал он, беря ее лицо в свои горячие ладони. – Я люблю тебя больше жизни. И всегда буду любить. Но я хочу, чтобы наши отношения радовали нас обоих. Понимаешь?

– Не очень, – созналась Римма. – Но поговорим об этом позже.

Призывно тряхнув светлыми волосами, она устремилась в сторону аэропорта. С облегчением вздохнув, Глеб последовал за ней.

Аэропорт встретил толчеей возле сектора досмотра, бряцаньем расстегиваемых и застегиваемых ремней, стуком пластиковых контейнеров для вещей и тревожным писком детекторных рамок. Потом было нетерпеливое перетаптывание на приеме багажа и новая очередь к окошку паспортного контроля.

– Уф, – сказал Глеб, смахивая пот со лба. – Наконец-то. Пойдем. – Он махнул рукой вперед. – Посадка будет там. Скоро начнут запускать.

– Успеем, – решила Римма. – Я заскочу в дьюти-фри.

– Зачем? Тебе других магазинов мало?

– Здесь отличный выбор духов, и цены радуют.

Договаривая фразу на ходу, Римма стремительно нырнула в сверкающий аквариум бутика, за стеклами которого проплывали фигуры зачарованных покупательниц.

Ассортимент действительно был богатый. Просто глаза разбегались. Выбрав наконец подходящий парфюм, Римма услышала объявление о начале посадки на свой рейс. Прикидывая, сколько ей понадобится времени, чтобы успеть добежать до зала, она положила духи на стойку кассы. С облегчением отметила, что впереди нет ни одного человека, а значит, покупка займет не больше минуты. Но у кассира не оказалось нужных купюр на сдачу. Мило улыбнувшись, она принялась искать деньги у своих коллег.

Римме казалось, что девушка нарочно тянет время, но она изо всех сил сохраняла невозмутимое выражение лица, делая вид, что никуда не спешит. Но, когда диктор повторно объявила о начале посадки, она не выдержала.

– Сдачу оставьте себе! – раздраженно бросила она кассиру. – Мой самолет сейчас улетит без меня!

С этими словами она схватила духи и, не взяв чек, бросилась в свой сектор. Глеб ждал ее у стойки, нервно играя желваками. Отмахиваясь от его упреков и тяжело дыша, Римма протянула паспорт улыбчивой девушке в красной форме «Австрийских авиалиний».

– Ну, все ведь закончилось хорошо? – пробормотала она, виновато поглядывая на Глеба, когда их пропустили на посадку. – Я успела, видишь?

Он ничего не ответил, а только демонстративно обернулся назад – за ними не было ни одного человека.

Слушая гулкие шаги, которые эхом отдавались в металлическом «рукаве», ведущем к самолету, Римма чмокнула Глеба в щеку. Покачав головой, он усмехнулся, взял ее руку и ободряюще пожал.

Не успел самолет набрать высоту, как Римма принялась распаковывать покупку. Она извлекла изящный флакон из коробочки и тут же надушилась, прикрыв глаза от удовольствия. Глядя на ее детский восторг, Глеб не смог сдержать улыбку.

– Ты просто ребенок, – произнес он ласково. – Такая глупенькая у меня…

– Ну не всем же быть умными и солидными, как ты, – иронично заметила Римма, посмотрев на брюки Глеба. – Хорошо, что галстук не надел.

– Я не успел переодеться, прости. – Он виновато развел руками. – Если бы не чемодан…

Римма метнула в него испепеляющий взгляд, и он тут же замолчал.

– Кстати. – Она прищурилась, словно это могло улучшить зрение. – А где твоя куртка?

Глеб глупо заморгал.

– Куртка?

– Что за манера переспрашивать! Ты прекрасно слышал вопрос. И ты сидишь без куртки. Где она? Наверх положил?

– Нет. – Глеб зачем-то похлопал себя по груди и животу. – Она была на мне.

– Когда?

– Все время.

– Тогда почему сейчас ее нет? – саркастически осведомилась Римма.

– Я… Черт! – Глеб с силой ударил себя ладонью по лбу. – Меня попросили снять куртку, когда рамка зазвенела.

– И ты снял.

– А как же иначе. Там свои правила.

– Снял, – продолжала Римма, – и… Что дальше?

– Дальше в корытце положил, – пробормотал удрученный пропажей Глеб. – Поставил на ленту. Она поехала в черный ящик с рентгеном.

– Угу. А потом?

– Потом я надел ремень. Взял телефон, ключи.

– А куртку?

– А куртку… – Глеб попытался заглянуть под сиденье, но ему помешала спинка переднего кресла. – Куртку… – Не сумев наклониться, он стал водить под собой ногой, должно быть, надеясь на какое-то чудо. – Послушай, я не отдавал ее тебе?

– Мне? – возмутилась Римма. – С какой стати?

– Ну, просто. Подержать, пока я ремень надену. А ты положила куда-нибудь.

– Не фантазируй, Глеб. Терпеть не могу, когда люди пытаются перекладывать вину на других. Ты не ребенок. Нужно отвечать за свои поступки.

– Я отвечаю. С каждым может случиться.

– Не с каждым, – беспощадно возразила Римма. – Со мной, например, не может.

Когда самолет взлетел и надпись «пристегнуть ремни» погасла, они встали и долго топтались в проходе в поисках пропажи. Но куртка не материализовалась.

– Надеюсь, в карманах не осталось ничего ценного? – спросила Римма, когда, ловя на себе любопытные взгляды, они вернулись на свои места. – Билеты, карточки, документы?

– Нет, все здесь. – Глеб похлопал ладонью по маленькой сумочке у себя на коленях. – Но куртку жаль. Она мне нравилась. Спортивная такая.

– Да-а-а-а, – протянула Римма и отвернулась к окну.

Толстый слой облаков был непрогляден, как вата, расстеленная до самого горизонта. Казалось, кто-то нарочно сделал это, скрывая какую-то тайну. Ослепительно яркое солнце, отражаясь от лопасти крыла, высвечивало мельчайшие детали серебристой обшивки. Самолетные двигатели гудели мерно и успокаивающе.

Римма сомкнула веки, надеясь задремать, чтобы перелет не казался длинным. Однако сон не шел. Мешали мысли, которые никак не удавалось прогнать или усмирить. Быстрые и отрывочные, они беспорядочно роились в голове, но общий смысл был ясен. В душу Риммы начали закрадываться сомнения по поводу того, что отпуск поможет сблизиться с Глебом. Пока что она не испытала никаких чувств, кроме раздражения и напряжения.

Не было ни радости, ни легкости, ни предвкушения приятного приключения.

Отель превзошел все ожидания Риммы и немедленно настроил ее на новый, восторженный лад. Холл встретил несколько старомодной пышностью и стерильной чистотой, в лифте, напоминающем космическую капсулу, играла расслабляющая музыка, в коридоре пахло дезодорантом и полировальной жидкостью. Служащие и постояльцы были приветливы и улыбчивы, словно старые знакомые. Повсюду пестрели живые цветы, придающие интерьеру легкую праздничную атмосферу.