Вера Колочкова - Как убежать от любви [litres]

– Он что, жаловался на меня, да?

– Ну, не то чтобы жаловался… Просто огорчался немного. И если ты позволишь, я хотел у тебя спросить… Почему ты его так категорически отторгаешь, а?

– Ну, уж и категорически… Вовсе нет… Просто не хочу ничего обещать, и все. Просто он слишком напорист и сам ставит меня в такое положение… И вообще, я не готова! Я не понимаю, зачем торопить события! Мы едва знакомы, а он чуть ли не о свадьбе уже говорит!

– Но разве у вас нынче все по-другому? Это мы в свое время долго ухаживали, а у вас нынче… Все гораздо проще, по-моему…

– Ну, это у кого как.

– Он что, совсем тебе не нравится, да?

– Ну, не то чтобы совсем… Просто я не поняла еще. Да и не стараюсь особо понимать… Пусть все идет, как идет. Мы просто дружим, и все. Не более того.

– Жаль. Правда, жаль. Ведь он очень хороший, Зоенька. Очень надежный. И умный. И рассудительный.

– И воспитанный, и начитанный, и аккуратный всегда… – вставила свою реплику в разговор Нина Захаровна. – И музыку любит… Сейчас таких вообще не делают, штучный экземпляр…

– Да, именно так, штучный экземпляр… – задумчиво повторил за матерью Петр Аркадьевич. – И жалко будет, если… В общем, не скрою от тебя, Зоенька: мне бы очень хотелось тебя с ним видеть. Вы были бы прекрасной парой, занимались бы одним делом… Семейный бизнес – что может быть в этом плохого? Сейчас многие так выстраивают свою жизнь… Никому страсти-мордасти не нужны, главное, чтобы достаток был и уверенность друг в друге. Это дает тот самый душевный покой, которого так не хватает… А страсти-мордасти этот покой окончательно уничтожают, делают из человека жалкого неврастеника. Нет, правда ведь, в этом что-то есть, согласись? Какое-то рациональное зерно? Когда идешь по жизни с надежным и преданным человеком… Когда занимаешься с ним общим делом… Так что подумай хорошо, Зоенька… Подумай…

Серебряная вилка выскользнула из ее рук и со звоном упала на дубовый паркет. Нина Захаровна вздрогнула, а отец посмотрел на нее очень внимательно. И вдруг спросил тихо:

– Ты сердишься, да? Сердишься, что мы с мамой пытаемся устроить твою личную жизнь? Считаешь, что у нас нет такого права, да?

– Нет, я не сержусь. Не сержусь, но… Как-то очень быстро меняется моя жизнь, и я не привыкла… Вернее, не могу пока привыкнуть, извините…

– Да, я понимаю, – покачал головой отец. – Я и впрямь тороплю события, наверное. Это оттого, что мне очень хочется наверстать свое непрожитое отцовство, и не суди меня за это очень строго, пожалуйста. Я ведь будто заново жить начал… И мне так хочется, чтобы ты поскорее ко мне привыкла, меня приняла! И бабушку тоже приняла… А может, ты сюда жить переедешь, а, Зоенька? Когда все вместе, все рядом… Когда по утрам совместный завтрак, а вечером ужин… А почему нет, сама подумай? Это хорошая мысль…

– Да, это теперь и твой дом, деточка, – сложила свои сухие лапки в горсточку Нина Захаровна, так что жест получился немного умоляющий, почти оперный. – Так действительно было бы лучше, поверь… Не дичись, подумай, прими правильное решение!

Зоя смотрела на них, чувствуя, как растет давешняя неловкость, та самая, которая не давала покоя в разговоре с Кириллом. Ну что они так торопят события, честное слово? Почему ставят ее все время в дурацкое, почти безвыходное положение? Направо пойдешь – хорошей будешь, налево пойдешь – плохой будешь? В конце концов, это ведь ей решать, куда пойти, направо или налево… Или посередке застрять, как сейчас, когда, кроме «извините-простите», и ответить нечего…

– Спасибо… Спасибо, конечно. Да, может быть, я перееду к вам… Но только не сейчас, не в ближайшее время… – залопотала она испуганно, отводя глаза в сторону.

– Да кто ж говорит, что непременно сейчас? Что ты! Сейчас мы с тобой другим делом займемся, дорогая… – загадочно произнесла Нина Захаровна, поднимаясь из-за стола. – Погоди-ка, я удалюсь на минуточку…

Она медленно ушла в свою комнату, а отец, глядя на нее просительно, проговорил быстрым шепотком:

– Мама так счастлива в последнее время… Прямо не узнаю ее… Ты уж не обижай ее, Зоенька, ладно? Я думаю, она хочет тебе подарок сделать, не отказывайся, пожалуйста… Зачем ее обижать, правда?

Нина Захаровна и впрямь вернулась с очень красивой шкатулкой, торжественно поставила ее перед собой, так же торжественно открыла, извлекла синюю бархатную коробку, протянула ее Зое:

– Вот, глянь-ка… Это аметисты. Кольцо, серьги, колье. Ну-ка, приложи к себе…

Зоя осторожно взяла колье, неуклюже приложила к груди. Нина Захаровна глянула оценивающе, сделала губы скобкой, помотала головой из стороны в сторону:

– Нет, не твое… Аметисты чудесные, но цвет не твой… Да, тебе лучше изумруды подойдут – зелень к рыжине… Как я сразу не догадалась! Вот, примерь…

И она выудила из шкатулки другую коробочку, протянула ее Зое. Та открыла… И даже зажмурилась от увиденного великолепия. Такие изумруды она только на картинках в журналах видела… Длинные серьги, кольцо, тоненькая россыпь камешков в ожерелье. Жуть как красиво…

– Надень! – потребовала Нина Захаровна, с улыбкой наблюдая за ее реакцией. – Тебе ведь нравится, правда?

– Конечно, нравится… Кому ж не понравится? Но…

– Надень, Зоенька… – тихо попросил отец. – Пожалуйста…

Зоя дрожащими пальцами вдела в уши серьги, застегнула на шее замок ожерелья. И кольцо сразу село на безымянный палец, размер в размер, будто всегда там и было… Поправила ладонью вихорки на голове, смущенно глянула на отца и бабушку.

Нина Захаровна хлопнула ладошками, потом развела их в разные стороны, показывая, что у нее нет слов… А отец прошептал тихо и восторженно:

– Красавица… Какая же ты у меня красавица, доченька… Только, по-моему, тебе волосы отрастить надо. У тебя же такие красивые волосы, пусть длинными будут! И эти камни по-другому в них заиграют, еще лучше!

– Да, Петечка, ты прав, прав… – задумчиво подтвердила Нина Захаровна и даже отстранилась слегка, будто приценилась к ее облику с длинными волосами. – Да, так было бы лучше…

– А мне моя стрижка нравится, она очень удобная! – улыбнулась в ответ Зоя и подняла руки, чтобы вытащить из ушей серьги.

– Не снимай, не надо! Теперь это твои изумруды! – решительно проговорила Нина Захаровна. Вытянула ладошку вперед и с неменьшей решительностью добавила: – Не спорь! Обидишь! Не вздумай даже! Начинай привыкать… Только платье к ним другое надо, конечно… Но что платье, правда? Это вопрос времени! Вот Петечка оформит тебе карту, и купим отменное платье! Кирилл тогда вообще голову потеряет, боже мой… Бедный, бедный мальчик…

– Да, Зоенька… – снова заговорил отец, стараясь, видимо, увести маму от опасной темы. – Ты бы все же подумала над моим предложением – к нам насовсем перебраться. Обещаешь подумать?