Уинтер Реншоу - P.S. I Dare You. Я бросаю тебе вызов

– Наконец-то начну жить – впервые за всю мою жизнь.

Он кладет руку мне на поясницу и привлекает меня ближе. Наши губы соприкасаются, его горячее дыхание пахнет корицей, его прикосновения нежны, как шелк.

– Этот вызов… – говорю я, прежде чем позволить ему поцеловать меня. – Откуда ты знаешь?

Во времена моего детства всякий раз, когда я чего-то боялась, Рашу нужно было лишь превратить это в некого рода вызов – и прежний страх неожиданно превращался в великолепное состязание, в котором я обязательно должна была победить. Спустя некоторое время я обзавелась карточкой с наклейками, которые символизировали все те вызовы, которые мой брат бросал мне.

– Вчера я ездил на твою квартиру в Нью-Йорке, – объясняет Колдер. – Надеялся поговорить с тобой. Но вместо этого поговорил с Рашем.

– Так я и знала! – Я смеюсь, утыкаясь носом в основание его шеи и вдыхая кедрово-моховой запах его одеколона – словно наркоманка, жаждущая дозы. Я знала, что это может быть лишь делом рук моего брата: он постоянно бросал мне вызов, чтобы немного повеселить, заставить меня воспринимать жизнь не так серьезно, а просто жить.

«Вызов принят, Раш…»

Колдер поддевает кончиками пальцев мой подбородок и мягко заставляет меня поднять голову.

– Так мы собираемся это сделать? – спрашивает он, и глаза его сияют.

– Мы уже делаем это, – отвечаю я за секунду до того, как он касается моих губ… моего сердца… моей души.

Я никогда не была в таком ужасе и восторге.

И никогда не была настолько уверена в чем-либо.

– Марго, это Колдер, – Аэрин, крепко сжимая мою руку, вводит меня в дом.

Марго сидит на диване, скрестив длинные ноги и держа в руке исходящий паром бокал белого вина. Она пристально рассматривает меня. Несколько минут назад она лгала мне в глаза, но я готов простить и забыть: она просто пыталась защитить свою соседку.

– Извините за ложь, – говорит она без всяких интонаций.

– Все в порядке, – отвечаю я, чувствуя, как настороженный взгляд Аэрин мечется между нами.

В этом жилище царит безупречный порядок: ни одной пылинки, ни одной вещи не на своем месте. Все подушки, лежащие на диване, взбиты до одинаковой пухлости, все фитильки у свечей ровно подрезаны. В узком книжном шкафу, стоящем у стены, все книги выстроены в алфавитном порядке – и, надо сказать, эта мини-библиотека впечатляет.

– Может, я покажу тебе комнаты? – спрашивает меня Аэрин, покусывая внутреннюю сторону губы и не сводя с меня взгляда. Я поднимаю бровь, не совсем понимая, почему она ведет себя так официально.

– Ну… да.

Сначала она ведет меня в коридор.

– Ванная, кладовка, комната Марго… – а потом тянет меня в последнюю комнату с левой стороны. – Моя комната, – ее губы изгибаются в улыбке, и она закрывает дверь за нами.

– Кажется, я еще не видел кухню, – поддразниваю я. Ее руки скользят вверх по моим плечам, ее пальцы сплетаются у меня на затылке. – Мне очень хотелось бы увидеть, как вы разложили свои столовые приборы по ящичкам.

– Ты смеешься надо мной, Колдер? – она мимолетно касается губами моих губ, и этот поцелуй переходит в усмешку.

– На самом деле, мне кажется, что это круто, – я провожу пальцами у нее под подбородком. – То, что ты сейчас такая чопорная.

– И почему же?

– Потому, что я собираюсь растопить тебя, – скользнув ладонями вниз по ее бокам, я задерживаюсь чуть ниже ее ягодиц и подхватываю ее под бедра, прижимая к себе. Потом несу ее к кровати, но прежде, чем отпустить Аэрин, я сдергиваю покрывала и сминаю простыни, а потом уже укладываю ее в центр этого хаоса. Нависнув над нею, я задираю край ее футболки и приникаю губами к ее горячей коже. – К черту перфекционизм, – я смещаюсь ниже. – К черту порядок, – я снова и снова целую ее тело, и она резко выдыхает, сгребая в горсть и без того уже смятые простыни.

Содрав с нее лосины и трусики, я небрежно отбрасываю их в сторону.

Отношения всегда хаотичны. Люди всегда сложны. Ожидания всегда ведут к разочарованиям.

Я не знаю, что будет дальше. Я не знаю, что случится завтра или послезавтра. Все, что я знаю: каким бы ни было будущее, я хочу, чтобы она была в этом будущем – что бы это ни значило.

Подвинув Аэрин к краю постели, я опускаюсь на колени и забрасываю ее ноги к себе на плечи. Дразня ее языком, я чувствую, как извивается ее тело, вижу, как она втягивает живот и выгибает спину. Я ощущаю вкус ее возбуждения, притягательный и сладкий, и могу заниматься этим всю ночь, если она мне позволит.

Аэрин Кин – моя. Я нераздельно завладел ее вниманием, ее телом и ее непосредственным будущим – и на этот раз какой-то там подписанный контракт совершенно ни при чем.

Я продолжаю свое занятие до тех пор, пока ее тело не начинает часто-часто вздрагивать, дыхание ее учащается, она закусывает нижнюю губу. Пальцы ее вцепляются мне в волосы, тело бессильно распластывается по кровати, и я понимаю, что она кончила. Я укладываюсь на кровать рядом с нею и целую ее, позволяя ей ощутить на моих губах вкус того, что я сотворил с ней. Она улыбается, ее ногти чертят тонкие полоски на моих плечах.

– Это безумие, – шепчет она. – Ты знаешь, да?

– Я предпочел бы считать это приключением, – отзываюсь я. «Приключением длиной в жизнь…»

Аэрин резко выдыхает через нос и слегка хмурится, словно собираясь что-то сказать.

– Что такое? – спрашиваю я. – О чем ты задумалась?

– Ты любитель приключений, – говорит она.

– Да.

– А я – нет.

Я смеюсь.

– Это одно из миллиона отличий между нами. Поверь мне, для меня это не препятствие – если это не препятствие для тебя.

– Ты как-то упомянул, что у тебя есть самолет, – говорит она.

– Есть. «Сессна». Ты боишься маленьких самолетов? – спрашиваю я. Но прежде чем она успевает ответить, добавляю: – Ты удивишься, как много людей считают некоммерческие полеты чем-то ужасным. – Я убираю с ее лба прядь волос. – Я никогда не заставил бы тебя делать то, что тебя пугает, Аэрин… но я могу бросить тебе вызов.

– Колдер… – она откидывает голову назад и испускает стон, пытаясь не засмеяться. – В следующий раз, когда я увижу Раша, я скажу ему пару не самых приятных словечек. Поверить не могу, что он вот так меня сдал.

Я заставляю ее умолкнуть новым поцелуем. Ее брат вовсе не «сдал» ее. Он проложил ей тропку обратно к жизни – к жизни, которую она отвергала все эти годы.

– Ты надолго в городе? – спрашивает она, гладя меня по щеке с такой нежностью, которой я никогда не ведал за всю свою взрослую жизнь.

– Хотел бы я сказать «на столько, сколько захочу», но я не могу пока оставить «Уэллс- Тех», – отвечаю я. – Все эти люди верны компании моего отца, и некоторые из них работают там десятилетиями. И пока я не найду покупателя, я должен править этим кораблем.